Живи и люби! - Долли Нельсон Страница 26

Но не упала, а выполнила просьбу Тенгвальда. Сдалась ему и наслаждалась каждой секундой.

Сигрид опустила веки, прижалась к нему и провела ладонями по его мускулистым предплечьям, ощущая, как тонкие пружинистые волоски покалывают чувствительную кожу между пальцами. А когда их тела соприкоснулась, ее опалило жаром.

Он целовал ее.

Отдавшись чувству, Сигрид гладила его тугие бицепсы, широкие плечи и сильную грудь, обтянутую тонкой хлопчатобумажной тканью.

Он целовал ее.

Его руки ласкали ее лицо, их языки сталкивались. Она чувствовала его запах. Кончики пальцев ощущали стук его сердца. От винного вкуса его губ кружилась голова.

Он целовал ее.

Желание пронизывало ее тело, пожирало, воспламеняло ее так, как она и не мечтала. Сигрид хотелось еще теснее прижаться к нему, руки сами собой вцепились в рубашку и привлекли его ближе.

Он целовал ее.

Чувственность заволокла мозг туманом, но обострила ощущения. Сигрид почувствовала, как ладонь Тенгвальда легла на ее грудь. Когда он провел кончиком пальца по соску, тот затвердел и сладко заныл.

Тенгвальд слегка отстранился, но его губы были так близко, что она ощущала каждый его вдох. Нижняя губа легко коснулась ее подбородка, прошлась по щеке и виску. Потом его губы скользнули по ее лбу и медленно спустились к переносице.

Поцелуй закончился, но страсть, которую ощущала Сигрид, не уменьшилась ни на йоту. Наоборот, усилилась и охватила тело пламенем.

Ее легкие судорожно втягивали кислород. Тенгвальд был так близко, она так желала его, что решила: будь что будет. Как веревочке ни виться, а концу быть.

Стать единым целым. Слиться так, что ближе некуда. Как и положено мужчине и женщине. Эта мысль заставила ее резко открыть глаза, и Сигрид увидела, что Тенгвальд смотрит на нее. В его взгляде горела пламенная страсть. Она никогда в жизни не ощущала себя такой желанной.

— Сигрид, мы должны остановиться. Да, я сам предложил насладиться этим мигом, но… Милая, — он с трудом проглотил комок в горле, — мы должны остановиться, пока не стало слишком поздно.

Сигрид понимала, что он прав. Вернее, это понимал ее мозг. Но тело и душа кричали: почему?!

Чуть позже они сидели в гостиной — он на диване, она в кресле. Хотя они очень старались держаться друг от друга на расстоянии, однако Сигрид чувствовала, что их отношения изменились. Причем самым коренным образом.

Сила их взаимного тяготения немного ослабла. Нет, она все еще чувствовалась. В воздухе что-то продолжало шипеть и потрескивать. Но поцелуй, которым они обменялись, стал тем предохранительным клапаном, который снизил напряжение атмосферы, доходившее до критического уровня.

Сигрид невольно пришла к выводу, что это изменение коснулось самого главного. Теперь она ощущала спокойствие. Неловкость исчезла. Она поняла, что может всецело доверять Тенгвальду.

Он чувствовал ту же страсть, что и она сама, но нашел в себе силы прервать поцелуй. Это доказывало, что он заслуживает доверия. Он знал, что Сигрид не хочет прочной связи. Знал, что она не желает переступать черту. И сделал все, чтобы этого не случилось. Сохранил голову на плечах.

Действия Тенгвальда говорили, что на него можно положиться, можно рассчитывать, что он поступит правильно… какой бы ни была ситуация. Это имело для Сигрид огромное значение.

У нее потеплело на душе. Она ощущала чувство глубокой благодарности. Сегодня вечером Тенгвальд мог овладеть ею. Она отдалась бы ему с радостью. И все же он сумел сдержаться. Эта благодарность требовала выхода. Сигрид хотелось отплатить ему добром за добро. Как-то компенсировать то, что он мог легко получить, но от чего предпочел благоразумно отказаться.

— Просто поразительно, как на нас повлияло наше прошлое, — наконец сказала она.

— Во всяком случае, на меня оно повлияло очень сильно. — Тенгвальд наклонился и долил ее бокал.

— Но еще поразительнее, — продолжила Сигрид, — что прошлое влияет на каждого по-разному.

Между его бровями появилась крошечная морщинка, и она поняла, что он сбит с толку.

— Например, возьмем вас и вашу сестру, — непринужденно объяснила Сигрид. — Вас воспитывала одна мать, у вас был один отец, вы одинаково страдали от его невнимания, но отношение к любви, браку и прочной связи у вас полностью противоположное.

Тенгвальд нахмурился еще сильнее.

— Ай, бросьте! — Она фыркнула. — Не притворяйтесь, будто вам не приходило в голову, что ваша сестра выбрала себе в мужья… скажем так, человека не совсем обычного. — Сигрид протянула руку и взяла бокал с вином, стоявший на кофейном столике. — Я ненамного младше вашей сестры, — продолжила она. — Когда Амалия приехала в Туресунн с Фредриком Истгордом, я слышала кое-какие разговоры. — Сигрид усмехнулась. — Вы знаете, что такое маленький городок. Сплетни — любимое тамошнее развлечение.

Морщина на переносице Тенгвальда разгладилась, и он улыбнулся. У Сигрид тут же полегчало на душе.

— Люди шептались о разнице в возрасте, — понизив голос, сказала она.

Тенгвальд не выдержал и рассмеялся.

— Нет, они не хотели сказать ничего плохого, — добавила Сигрид. — Просто это давало повод для разговоров. И возможность как-то скоротать время…

Она сделала долгую паузу, пригубила бокал и заморгала. Терпкий вкус мерло напомнил ей вкус губ Тенгвальда.

— Даже самый бездарный доморощенный психолог пришел бы к выводу, что ваша сестра искала мужа, который мог бы заменить ей отца.

Внезапно взгляд Тенгвальда стал рассеянным.

— Признаюсь, — наконец сказал он, — что сам подумал о том же, когда Амалия объявила, что собирается выйти замуж за Фредрика.

— Но влияние отца на ваше отношение к семье оказалось совсем другим.

Тенгвальд кивнул.

Почва была подготовлена. Настало время бросить в нее зерно собственной мудрости. Сделать ему маленький, но чрезвычайно важный подарок.

— Вы сказали, что очень похожи на отца, — начала Сигрид. — Что вы слишком увлечены работой и никогда не сможете быть хорошим отцом. — Для усиления эффекта она выдержала паузу, а потом продолжила: — Но мне кажется, что все это — жестокое заблуждение.

Тенгвальд снова нахмурился, но это не повлияло на решение Сигрид поделиться с ним своими мыслями. Требовалось освободить его из тюрьмы, в которую он сам себя заключил.

Видя, что она не торопится объяснить, что именно имеет в виду, Тенгвальд спросил:

— Жестокое заблуждение? Почему?

— По-моему, вы ничуть не похожи на отца.

От этого дерзкого заявления морщинка между бровями Тенгвальда стала еще глубже.

Сигрид почесала нос.

— Точнее, вы напоминаете отца намного меньше, чем вам кажется.