На полпути к звездам - Джейн Донелли Страница 26

Элейн ничего не подозревала о связи младшего сына и Клер. У Кэла наверняка были друзья, коллеги, но она никогда их не видела, а потому задавалась вопросом, была ли она первой, с кем он заговорил на эту тему.

Она без спросу вмешалась в его личную жизнь, и, возможно, Кэл решил, что лучшего наказания, чем крушение собственных иллюзий, быть не может. Но если он хотел наказать ее, то почему в столь щадящей форме? То, что он знал, могло смять ее, как лист бумаги.

Она открыла заживляющую (по словам Кэла) мазь и фыркнула, вдохнув острый и неприятный запах. Делать нечего – к тому моменту, как Шина закончила обрабатывать свои раны, она не только ужасно выглядела, но и пахло от нее неприятно. Кэл попал в точку: ни один маньяк на нее не польстится.

Ей стало ясно, что она только чудом осталась в живых. Гора сжалилась над ней. Какими бы ни были ее ушибы и царапины, все это стало ей хорошим уроком, который так и не пригодился бы, проломи она себе череп. Никогда еще она не была так близка к смерти, и жизнь никогда не казалась такой прекрасной.

Она расчесала и уложила волосы. Фотография Клер так и стояла на комоде, и Шина положила ее изображением вниз. Пусть Кэл снова поставит ее, если захочет. Но она не желает видеть ее лицо сейчас.

«Клер действительно прекрасна… Роб всегда был чувствительной натурой…» Несомненно, Клер была красивой и незаурядной женщиной, мечтой каждого уважающего себя мужчины. Но сейчас Роб хотел, чтобы она уехала.

«И я тоже, – подумала Шина. – Теперь, когда я знаю правду, я тоже хочу, чтобы она уехала домой, и побыстрее».

С внутренней пустотой Шина справиться не могла, так что она предпочла утолить голод и, войдя в кухню, открыла продуктовый шкаф, разглядывая запасы Кэла Хьюарда.

Чай, кофе, сухое молоко, яичный порошок, консервы и разные упаковки. Омлет с ветчиной, решила она после недолгого раздумья. Она взяла суповые миски и вымыла их под умывальником, который висел над сливом. Потом разложила ножи и вилки, открыла банку ветчины и принялась за яичницу.

О, это будет просто банкет! Соль и перец она нашла быстро, а также обнаружила упаковку белых свечей – в голове промелькнула мысль о романтическом ужине. Затем она вспомнила, на что похоже ее лицо, и решила, что при свечах оно будет смотреться даже оригинально.

Сделав в кулинарной области все, что могла, Шина подошла к рабочему столу Кэла, где рядом с пишущей машинкой лежали листки его новой рукописи.

Материал был интересен и написан знающим человеком. С неким злорадством Шина подметила, что машинистка из Кэла никакая – приятно узнать, что с чем-то она справлялась гораздо лучше мистера Хьюарда.

Когда в дверь постучали, она вздрогнула и спросила:

– Кто там?

Как только Кэл подал голос, Шина поспешно его впустила.

– А кого ты ждала? – спросил он.

– Кто знает? Может, у тебя здесь водится снежный человек.

Он снял со спины рюкзак и поставил его на пол:

– Нужно закрыть ставни.

– Было бы неплохо.

Шина отнесла рюкзак в спальню и там открыла. Услышав, как хлопнула входная дверь, она полюбопытствовала сквозь закрытую дверь спальни:

– Ты когда-нибудь встречал снежного человека?

– Нет, но однажды мне показали высушенный скальп йети.

– Настоящий?

– Нет, если только йети не обезьяна.

Внезапно идея Гарри Раша относительно интервью о гималайской экспедиции стала вполне достижима.

– Надеюсь, в следующий раз тебе повезет больше! – крикнула Шина, и голос ее утонул в свитере, который она как раз в это время натягивала.

Кто-то помог Кэлу вынести ее одежду незаметно, иначе она не представляла, как бы он объяснил это.

Девушка чувствовала себя гораздо лучше. Она источала отвратительный запах, под глазом набухал синяк, но, в общем, могло быть и хуже.

Шина вышла из спальни:

– Кто помог тебе вынести вещи?

– Миссис Морган.

– И что ты ей сказал?

– Сказал, что тебе нужен свежий комплект одежды, что в тумане ты оступилась и упала.

– Интересно, что я скажу миссис Морган, когда вернусь и она захочет выстирать мои грязные вещи? Все, что я смогу ей предъявить, – это один ботинок и кучу лохмотьев.

– Когда тебя увидят, то сразу же поймут, что произошло, – улыбнулся Кэл. – Если ты, конечно, не скажешь, что я избил тебя.

Она коснулась синяка под глазом:

– Надо другой тоже подкрасить, тогда никто не заметит.

– В Лондоне, может, и нет, а в Кефин-Ас заметят все.

– Роб уже вернулся? – спросила она.

– Нет, еще нет. Я видел только миссис Морган.

Это хорошо, что волноваться некому. Хотя, конечно, когда все узнают, что она наверху, у Роба начнут возникать естественные «зачем» и «почему».

– Роб ведь не приедет за мной, правда?

Этого ей ужасно не хотелось.

– Не приедет. Я оставил ему записку, – ответил Кэл.

Ей было интересно, в какой форме он объяснил, почему Робу не стоит приезжать.

Ведь и он вполне мог потеряться в тумане, так что, по идее, подобной записки было достаточно.

– А в долине тоже туман? – спросила она.

– Нет, он спустился чуть ниже плато.

Значит, особняк Железного Короля не окутан серой мглой и, глядя оттуда, Клер и Роб будут знать, что они с Кэлом здесь целы и невредимы, думала Шина и, помедлив, спросила:

– Может, поедим? Я тут позволила себе проявить инициативу и немного пошарила в твоем шкафу. Очень проголодалась.

– Да, конечно.

Она вошла в кухню, и Кэл, стоя в дверях, спросил ее:

– И что это будет?

– Думаю, нечто среднее между омлетом и ветчинным пудингом. Точно пока не знаю.

– Может, лучше я приготовлю?

– Я предпочту бросить вызов самой себе. Если получится пудинг, омлет будет в следующий раз.

Смесь шипела на сковородке. Внезапно она поняла, что ее слова звучали как пожелание снова навестить хижину в недалеком будущем. Поэтому девушка поспешно добавила:

– Хочу поскорее ощутить аромат еды. Надеюсь, он хотя бы частично перебьет запах этой жуткой мази.

– От ушибов это как раз то, что надо.

– Хотелось бы верить. Только, прошу тебя, не смотри, как я готовлю.

– Договорились, но постарайся не устроить пожар. Дом все-таки деревянный.

Прошлым вечером она ужинала в роскошной столовой в доме Железного Короля, где место Кэла пустовало, а Клер оборачивалась на каждый звук. Тогда она еще сочувствовала Клер. «Кэл жестокосерден и глуп», – бушевала она.