Любовь без границ - Джоанна Троллоп Страница 26

Кейт оказалась на месте происшествия, когда муж уже сидел на тротуаре, то изрыгая проклятия и требуя немедленно выдать его «ненаглядного сыночка», то переходя на слезливый тон:

— Выходи, Пол, папочка тебя ждет! Папочка тебя не обидит! Папочка за тобой присмотрит! Папочка тебя любит!.. — И тому подобное. — Сука! — сказал он, когда Кейт проходила мимо.

В доме продолжалась суматоха. Женщины сновали вверх и вниз по лестнице, возбужденно переговаривались, спрашивали друг друга, где же Хелен.

— Кейт пришла! — крикнул кто-то.

К ней обернулось множество лиц, полных надежды и ожидания. Она стояла у самого входа спиной к двери, и они плыли, колыхались перед ней — десятки лиц, искаженных, заплаканных, бледных. Голоса сливались в один мощный гул.

— Ну что же ты, Кейт!

Вся эта живая, дышащая масса разом качнулась вперед, словно готовясь захлестнуть мир своим отчаянием, своей жалкой зависимостью от других, оглушить его воплями о помощи. Кейт еще больше вжалась в дверь.

— Кейт! Слава Богу, ты здесь! Ах, Кейт, если бы ты только знала…

Она начала слепо шарить за спиной в поисках ручки. Нашла, повернула и выскочила в открывшуюся дверь. Выброшенный муж сидел на том же месте, она чуть было рыбкой не поплыла мимо него.

— Сука! — крикнул он в ярости.

Кейт побежала со всех ног.

Беатрис Бачелор сидела в скрипучем плетеном кресле в комнате Леонарда. Ее привела Джосс — пришла на Кардиган-стрит и заявила, что Леонард Маллоу желает видеть нового друга семьи.

— Что он собой представляет, твой дядя?

— Он мне не дядя!

— Да, конечно, — усмехнулась Беатрис, никогда не упускавшая случая поддразнить Джосс за пристрастие к деталям. — Что собой представляет дядя любовника твоей матери?

— Тощий. Ужасно старый.

— Я имею в виду, как человек?

— Ну, я не знаю… старик он и есть старик. С причудами.

— Боже, как ограничен твой лексикон! Ты едва способна изъясняться. Просто тоска берет.

Джосс стерпела это. Она все терпела от Беатрис Бачелор и втайне предпочитала ее резкость добродушию, как более занимательную. Пока хозяйка повязывала шарф, Кэт мурлыкала на коленях у гостьи, время от времени впиваясь в них острыми, как иглы, когтями.

— Уй! Ай!

— На что я не могу смотреть сквозь пальцы, так это на праздность ума, — говорила Беатрис. — Образно выражаясь, твой ум весь день валяется кверху брюхом.

— А вас это бесит, — съехидничала Джосс.

— Если все, что тебе нужно от жизни, — это кого-нибудь взбесить, то ты достигла своей жалкой, ничтожной цели.

— Только не надо из-за этого со мной ссориться, ладно? — попросила Джосс, щекой прикладываясь к широколобой кошачьей голове. — Вот с дядей Леонардом можете ссориться сколько влезет. Он это любит. Наверное, как раз для этого вас и приглашает…

Но у Леонарда и в мыслях не было затевать ссору. Он пригласил Беатрис, чтобы хорошенько изучить, потому что не мог даже представить себе личность, из-за которой над виллой Ричмонд собралась такая гроза. Джеймса он отправил за фруктами, а Джосс попробовал привлечь к приготовлению сандвичей.

— Сам готовь! — был ответ.

— Ленивое, нахальное отродье! Зачем нужен женский пол, если я буду сам делать сандвичи?

Тем не менее он заковылял на кухню, где успешно извозился в масле, а стол превратил в помойку. Результатом явилась горка чудовищных уродцев, очень похожая на домик, который обрушился на всех своих жителей. Нижняя сторона тарелки тоже оказалась в масле.

— Кулинар недорезанный! — ворчал Леонард, неся наверх плоды своих усилий.

— Какой полет фантазии! — сказала Беатрис, разглядывая свой сандвич. — Как вы готовите? Сначала мажете хлеб маслом, а потом уже нарезаете?

— Когда как, — ответил Леонард, ухмыляясь с заметным облегчением.

Потому что гостья была не красавица, это еще мягко выражаясь. Можно было смело биться об заклад, что она не отличалась красотой даже в молодости. Лечь с ней в постель было, должно быть, то же самое, что с сумкой клюшек для гольфа.

Опыт Леонарда по этой части был невелик, но в молодые годы он много фантазировал насчет интересных особ женского пола, и чем больше старел, тем больше верил, что все эти фантазии в самом деле с ним случились, что он и впрямь отведал прелестей этих грудастых, нагловатых дамочек (именно такие были в его вкусе). Потому-то он мнил себя знатоком и сейчас припомнил одну из своих пассий — на деле это была пассажирка, напротив которой он как-то сидел в поезде. До того пухленькая, что на ней трещал вычурный синий костюм с золотыми пуговицами. Она даже ни разу не взглянула на Леонарда, только все читала «Ридерз дайджест» да ныряла рукой в коробку с молочным шоколадом. Это давало возможность беспрепятственно пожирать ее взглядом, что Леонард и делал, воображая под синим джерси ее костюма красный корсет, прозрачные трусики и подвязки с бантиками. Беатрис Бачелор, конечно же, никогда не носила подвязки или корсет.

— Я надеялась познакомиться также с мисс Бейн.

— Она удалилась в приют. Вернется не раньше ужина.

— Удалилась в приют?

— Для жертв домашнего насилия. Она там работает большим ухом. И подтиралкой для обделавшихся детей.

— Очень гуманно.

Леонард вгрызся в сандвич. Все, что лежало сверху, начало валиться ему на колени.

— Умм… вам известно, что Кейт не желает узаконить свои отношения с Джеймсом?

— Нет. А это необходимо?

— А как же!

— Потому что так приличнее?

— Вот еще! — фыркнул Леонард, с отвращением отряхивая брюки. — Просто, пока они не поженятся, в этом доме не будет мира.

— Вот как? — Беатрис отказалась от мысли о сандвиче и откинулась в кресле. Леонард казался ей колоритной фигурой. — Я никогда не была замужем, а вы?

— Этого только не хватало!

— Значит, ни один из нас не разбирается в вопросах брака.

— Ха! — Леонард вперил в Беатрис насмешливый взгляд. — А в чем вы разбираетесь, если не секрет?

— В старости.

С минуту он буравил ее взглядом, потом придвинулся ближе.

— И каково ваше заключение?

— Старость — подлый предатель.

— А есть в ней, по-вашему, что-нибудь хорошее?

— Крайне мало.

— Да уж, верно, — кивнул Леонард, сникая. — Я бы сказал, старость омерзительна. И страшна. Даже на меня наводит ужас. — Он снова встрепенулся. — Кстати, как раз поэтому я вас и пригласил.

Беатрис промолчала. Некоторое время синеватые губы Леонарда шевелились беззвучно, но когда он высказался, она ничуть не удивилась.