Остров надежды - Сара Ларк Страница 27

— Нора! — укоризненно воскликнул Томас Рид.

Миссис Уэндрингтон поперхнулась, но в ее пользу говорило то, что она об этом уже думала.

— Сейчас нам надо закончить эту малоутешительную и неудобную тему, — сказала она. — Но нам нужно будет поговорить с вами, мисс Рид. Такая наблюдательная молодая дама с острыми глазами и горячим энтузиазмом очень нужна в нашем благотворительном кружке!

Действительно, вскоре после этого она пригласила Нору к себе, и с тех пор молодая женщина все деньги, которые раньше вкладывала в одежду и развлечения, отдавала для улучшения жизни в Ист-Энде. Нора организовала кухни для бедняков и платила энергичному доктору Мэйсону, чтобы тот регулярно консультировал тех пациентов, которые не могли заплатить за себя. Конечно, все это было подобно капле воды на раскаленном камне — ведь очень мало женщин из купечества, не говоря уже о дворянах, решались зайти в городские кварталы, пользовавшиеся дурной славой, и имели представление о том, как живут бедняки. Таким образом, много средств собрать не удалось, но зато эта работа вырвала Нору из ее летаргии.

Томас Рид толком не знал, должен ли радоваться этому.

— Она останется старой девой! — пожаловался он леди Маргарет, которая недавно удачно выдала замуж свою дочь Айлин. — Если она выходит из дому, то только с этими матронами и направляется исключительно в Ист-Энд, а после этого от нее пахнет всякими притираниями, которые выписывает тамошний врач. Она, кажется, лично помогает ему ухаживать за больными. Или же в одиночку катается на лошади по парку, причем этот бедный слуга не поспевает за ней. Я сейчас подыскиваю нового, который не так красив, но зато умеет лучше ездить на лошади. А иногда она возвращается в слезах, хотя слуга клянется, что Нора не ходила на кладбище. Она, к счастью, посещает его редко, но от этого не легче. Танцы она больше не любит, в театры не ходит, на пикники не ездит. Если я чуть ли не силой тащу ее с собой в какое-нибудь общество, она сидит только с дамами и пытается втянуть их в свою благотворительную деятельность.

На юношей она не глядит — при этом она же красива, как юное утро, и мужчины прямо разрываются вокруг нее. А их матери! Каждая матрона этого города с удовольствием представила бы Норе своего сына. Но, если у них и получается, Нора говорит только «я рада» и целый вечер смотрит сквозь кавалера. Так она никогда не выйдет замуж. А пора бы! Я бы уже с удовольствием обзавелся парой внуков, да хотя бы одним мальчиком, который впоследствии руководил бы торговым домом.

Леди Маргарет пожала плечами.

— Вы должны показать ее врачу, — констатировала она. — Существуют же средства против тоски.

Томас Рид, собственно, не верил в то, что Нора больна, но послушно отвез ее к врачу, доктору Моррису, который прописал ей лауданум — средство, содержащее опий.

Норе показалось, что лекарство пахнет точно так же, как сироп из мака, который она давала Саймону, а когда она попробовала его, то, наверное, впервые поняла, какое действие оказывает джин на женщин вроде миссис Тэннер. Нора почувствовала себя спокойно и беззаботно. Но ей не хотелось быть умиротворенной таким образом. Она жила своей болью и своей тоской по Саймону. Она искала его на отдаленных дорожках парка Святого Джеймса, чувствовала его дух в Ист-Энде, искала его даже между страницами тех нескольких книг, которые принадлежали ему и которые принес ей из мансарды Уилсон. В них она чаще всего находила свое утешение. Она читала слова, которые читал Саймон, и мечтала о том же, о чем и он, потому что, естественно, в книгах говорилось о далеких островах и об их открытиях. Она постоянно носила кольцо Саймона на груди — это был еще один способ чувствовать его рядом с собой. Но действительно едиными их души могли быть только на острове, в стране их фантазий, которую сама, без него, она не могла себе создать. Лауданум в этом не помогал. Нора принимала его пару дней, а потом вылила содержимое флакона под розовый куст.

А вскоре после этого ее отец пригласил к себе на ужин Элиаса Фортнэма.

Нора без всякой охоты проверила убранство стола в большой столовой. Домашняя прислуга накрыла на семь персон. Томас Рид должен был сидеть во главе стола, а в качестве гостей ожидались две семейные пары и некий мистер Фортнэм — партнер ее отца по торговле, о котором Нора еще никогда не слышала. Значит, ей в этот вечер придется долго разговаривать с ним: без сомнения, подразумевалось, что он будет главным гостем и усядется за столом рядом с ней. Нора вздохнула и поправила одну из тарелок мейсенского фарфора — этот сервиз стоил целого состояния, которое, конечно, лучше было бы вложить в благотворительную столовую. Ей также пришлось купить себе новое платье: отец настоял на том, чтобы она оделась поженственнее. Нора до сих пор была худощавой, как девочка, и, как жаловалась их повариха, причиной тому было то, что она ест слишком мало. В любом случае, по мнению Айлин и леди Мак-Дугал, ей не хватало женских форм.

Они вдвоем неустанно оказывали давление на Нору с целью заставить ее прилагать усилия к тому, чтобы выглядеть красивее. При этом самой Норе было все равно, как она выглядит. Ей больше нравилось носить практичную одежду, чем облачаться в роскошные вечерние наряды, — хотя ее новое платье из парчи цвета красного вина, несомненно, выглядело очень мило. Ее портниха настояла на том, чтобы подчеркнуть ее маленькую грудь объемными кружевами в вырезе декольте, а само платье украсить золотыми лентами и воланами вместо накладных черных кружев, как этого хотела Нора.

— Вы такая красавица, и вам не пристало ходить одетой, как ворона! — аргументировала швея, и, в конце концов, Нора подчинилась.

Скорее всего, ее отец проинструктировал портниху — сама она вряд ли решилась бы выражаться столь напористым образом.

Нора бросила короткий взгляд на огонь в камине, вокруг которого стояли специальные приемники для жара, чтобы угольки не выпадали на драгоценные шелковые ковры или мраморные статуи, установленные по обеим сторонам от камина. Нора предполагала, что статуи изображали каких-то римских богов. Ее отцу это было все равно — обставляя дом, он консультировался с архитекторами и рассматривал покупку предметов искусства только как финансовую инвестицию.

Наконец все было готово, и Норе оставалось только переодеться — ее горничная уже ждала, нетерпеливо перекладывая с места на место пудреницы, баночки с кремами и грим, на покупке которых настоял отец Норы. Та должна была выглядеть, как любая молодая женщина ее сословия. Она знала, что отец горел желанием поскорее выдать ее замуж, и догадывалась, что ему очень хочется иметь внуков. Однако здесь она никому не даст уговорить себя. Было невозможно представить, что она поддастся на уговоры кого-то из этих молодых господ, которых представляли ей нескончаемыми рядами. Все они выглядели одинаково в своих пестрых, богато украшенных камзолах, открывающих вид на пышные жабо и кружева рубашек, в узких брюках до колен и туфлях с пряжками. А еще эти пышные белые парики, под которыми можно было спрятать целую шевелюру. А может быть, редкие светлые волосы или... темные локоны, как у Саймона. Нора никогда этого не обнаружит, да ей, впрочем, было все равно.