А и Б сидели на трубе... - Алика Смехова Страница 27

Борис сидел на краю кровати и был мрачнее тучи. Весь его вид говорил о том, что случилось нечто ужасное. Арина хотела обнять его, но он грубо отвел ее руки и зло сказал:

– Я не привык к отказам. С детства ненавижу, когда мне отказывают. Мы никуда не едем, я передумал. Я лечу в Москву.

– А я? – растерянно спросила Арина.

– Твое дело. – Он поднялся и направился к двери.

– Подожди, но так нельзя, так ведут себя капризные дети: хочу – не хочу.

– Ты меня больше не интересуешь. – Борис открыл дверь, но медлил, словно хотел еще что-то сказать или услышать.

– Немедленно перестань себя так вести, а то пожалеешь! – Арина была вне себя от ярости.

– Ты мне угрожаешь?! Колдовать поедешь, к бабкам?! – и он хлопнул дверью.

Когда Арина вышла наконец из спальни, ни Бориса, ни Алеши нигде не было. Ей сказали, что они уехали обедать и оставили Арине адрес ресторана. Ехать к ним она была не в состоянии, но главное – ей не хотелось видеть его недовольное лицо, снова слушать жестокие слова. И она решила поступить так, как обычно поступал Борис: взяла в баре восемнадцатилетний виски и влила в себя полбутылки. Боль притупилась, растерянность прошла, но мир перед глазами пошатнулся, а предметы начали расплываться. Чтобы вернуть мир в нормальное состояние, Арина выпила еще, и дальше уже ничего не помнила. Ей рассказали, что нашел ее Алеша, она сидела на пляже, зарывшись в песок, и ревела. Алеша расплакался и попытался ее поднять, но она отказывалась двигаться с места. Тогда он побежал за Борисом, который взял ее на руки, принес в дом, раздел, умыл и уложил в постель. Немного посидев с ней и дождавшись, пока она провалится в сон, он пошел принимать гостей, о которых Арина напрочь забыла. В полночь она проснулась совершенно трезвая. Борис лежал рядом. Она попыталась что-то ему сказать, но объяснения не получилось: в соседней комнате вдруг что-то звякнуло, и Борис вышел посмотреть. Оказалось, лопнула лампочка.

На следующий день они поехали в Майами.

На корабле всем заправляла Зита. Она объявила, что отвечает за регистрацию. Арине хотелось обойтись без ее навязчивого внимания, она чувствовала себя подавленной и несчастной. А поскольку в поездках с Толиком всегда сама занималась бумажной волокитой, она, поблагодарив Зиту за любезность, сказала, что эта процедура ей хорошо известна, и помощь, очевидно, не понадобится. Зита стала настаивать. Арина твердо отказалась от ее услуг и грустно пошутила, что самостоятельность Арины Шутовой всегда была притчей во языцех, даже в пионерском лагере. Закончив регистрацию, Арина сразу заказала себе спа-процедуры: лайнер был огромный, и она была уверена, что, когда все сориентируются, это будет сделать гораздо сложнее. Несмотря на натянутые отношения с Борисом, она решила отнестись к поездке как к отпуску. Но вдруг появилась совершенно взбешенная Зита и, еле сдерживая себя, спросила, почему Арина все делает сама, а не через нее, добавив:

– У нас так не принято, мы все делаем вместе, сообща!

– Хором? – раздраженно уточнила Арина.

– Да! – зло отрезала Зита.

– Ну а я – солистка!

День прошел незаметно, в какой-то суете, а вечером, когда они встретились в баре, Зита, жестко печатая слова, сказала:

– Мы не сумели с тобой стать друзьями. Арина расстроилась и пожаловалась на нее Борису, но тот принял сторону Зиты. Арине вновь вспомнился пионерский лагерь, там ей тоже ставили в вину, что она не вписывается в коллектив.

– Борис, милый, неужели и ты будешь говорить мне эти глупости, про дух коллективизма?!

– Мне странно, что ты не понимаешь таких важных для меня вещей!

Не найдя у него поддержки, она совсем расстроилась, но океанский воздух делал свое дело. Солнце наполняло ее энергией, а загар украшал. И вместе с силами возвращалась надежда на то, что сезон ссор вот-вот закончится. В день рождения Борис сказал, что намерен подарить ей «Бентли». Правда, на корабле представителя фирмы не оказалось, и Арина осталась без подарка, с лицемерными тостами Зиты и Карла. После торжественного ужина Борис ушел в бар, напился, и все вернулось на круги своя. Теперь он пил, как и раньше, каждый день, с утра до вечера, соединяя алкоголь с таблетками. В пьяном виде он кричал, что они разные люди, что она ему чужая, и требовал, чтобы Арина немедленно, сию же минуту, покинула корабль. Этот пьяный бред повергал ее в ужас.

Начался шторм, корабль качало, и Арину постоянно мутило. Алеша с няней жил в соседней каюте, плакал по ночам и просился к маме. Постоянная тошнота, недовольный, пьяный, страдающий Борис и боящийся темноты и качки сын – это был Аринин ад. Карл начал проводить с Борисом психотерапевтические сеансы, после которых тот успокаивался, но смотрел на Арину чужим и безучастным взглядом. Временами она замечала, как он многозначительно переглядывался с Зитой, которая в ответ выразительно поднимала к небу глаза. Арине невозможно было наблюдать этот безмолвный диалог. Они были свои, а она – чужая, и ее присутствие, кажется, было им в тягость..

Она пробовала говорить с Борисом, но разговор не получался, а ее слова действия не возымели. Теперь она мечтала только об одном – скорее бы на берег, в Москву, домой. Терпеть было невмоготу. Когда же наконец путешествие закончилось и они приехали с Алешей в Борисов дом на берегу океана, Арину поджидала новая обида: она обнаружила, что их совместные фотографии исчезли. Она спросила прислугу, что произошло, и услышала в ответ: это распоряжение Зиты, та позвонила с корабля и велела срочно убрать из дома фотографии Арины. Теперь Зита и Карл были здесь постоянно, и днем, и ночью, так что Борис с Ариной уже никогда не оставались наедине.

У Арины была задержка, которую она объясняла нервами и стрессом. На всякий случай она все же решила провериться на беременность и вдруг увидела полоски, которых они оба ждали три месяца. И надо же было такому случиться именно теперь: она беременна! Арину трясло: говорить или нет? Борис заметил, что она дрожит, спросил:

– Что случилось?

Она не ответила, и он ушел на пляж. Арина пошла в ванную и под струями теплой воды вдруг поняла, что надо сказать ему сейчас же, немедленно, пока еще можно что-то вернуть… И набросив на голое тело шелковый халат, она побежала к океану.

Он полулежал в шезлонге и смотрел в ту сторону, откуда она появилась, словно ждал ее. Но когда Арина стала приближаться, отвернулся. Сердце у нее упало: ничего хорошего из разговора не получится, известие его не обрадует. Арина подошла, но он по-прежнему смотрел в другую сторону. И тогда она сказала:

– Мы так с тобой этого хотели… ты знаешь… я хочу тебе сказать… я беременна. Я думала, это будет радость для нас обоих, но…

теперь ведь все по-другому… Что же делать? Что мне теперь делать?

Борис слушал ее без эмоций, а когда она замолчала, сказал:

– Что ж, давай попробуем еще раз, – но энтузиазма в его голосе не было.