А и Б сидели на трубе... - Алика Смехова Страница 28

В тот вечер была закрытая вечеринка по случаю дня рождения Бориса. Приглашенных было немного: две американские пары, Зита с Карлом, Арина и Борис. Он начал пить еще до прихода гостей, и очень скоро стало ясно, что перебрал. Тамадой на вечеринке был Карл, предоставлявший слово всем, кроме Арины, которая сидела, сверкая бриллиантами, как разряженная кукла. За весь вечер никто не обмолвился с ней ни единым словом. Был момент, когда ей хотелось встать и на прекрасном английском объявить: «Дамы и господа! Мы с Борисом рады сообщить вам, что у нас будет ребенок!» Но как неуместны были бы эти слова…

Борис Арину игнорировал. Его носило по залу, он то шел танцевать, то садился прямо на пол и долго так сидел, с бокалом вина в руке. Арине было неприятно наблюдать эти сцены барского загула, и она исподтишка посматривала на иностранцев: не может быть, чтобы им это нравилось. Но вид у них был невозмутимый, похоже, они к подобным выходкам привыкли и все принимали как должное. Между тем вскоре к Борису присоединялся Карл, который весь вечер был неотступно рядом, – а за ним и Зита. Борис, едва они усаживались к нему на пол, вставал и шел танцевать, словно проверяя, пойдут ли они за ним, и они шли, а потом возвращался к столу – и тут же у стола появлялись Карл и Зита. Он по-прежнему ни разу не взглянул на Арину. На нее, кажется, вообще никто не смотрел, ей никто не улыбался. И вдруг, чуть ли не впервые за весь вечер, Борис оказался рядом:

– Хочешь, я сейчас скажу, что мы женимся? – спросил он Арину, не поворачивая к ней головы.

– Хочу, – сказала Арина и почувствовала, что голос у нее дрожит.

Борис встал и, перекрывая многоголосый шум и доносившуюся из центра зала музыку, произнес:

– Я хочу выпить за самых близких, самых любимых моих друзей, за супружескую пару, Карла и Зиту!

Все весело загомонили, начали чокаться. Арина потянулась было чокнуться с Борисом, но он не заметил ее движения и не протянул руки навстречу.

А Карл между тем достал из файла листочек и сказал:

– Наш коллега и друг Черноус прислал сегодня личное письмо – поздравление Борису Вальтеру, которое, с его позволения, я сейчас зачитаю.

И начал читать длинное велеречивое послание, в котором Черноус желал Борису личного счастья, сетовал, что тот переживает очередное разочарование, и выражал уверенность, что он еще встретит свою половинку, женщину, которая сделает его счастливым.

Зита громко, стараясь, чтобы было слышно всем, переводила.

Арина, которая и без того уже чувствовала подступающую к горлу дурноту, выбралась из-за стола и отправилась в дамскую комнату. Возле туалета стоял диванчик, она села и попыталась взять себя в руки. Что она здесь делает, среди совершенно чужих людей? Как случилось, что ее никто, даже Борис, не воспринимает всерьез?

Откинулась тяжелая портьера, и на пороге возник Карл. Вид у него был озабоченный.

– Борис требует, чтобы ты вернулась на место! – сказал он, не глядя ей в глаза.

– Послушай, зачем я вам нужна? Вам и так хорошо, а меня мутит немного. Я еще посижу, отдышусь и приду.

– Ты, кажется, не поняла. Это не просьба, приказ. Возвращайся на свое место! Борис не любит, когда приходится повторяться.

И он исчез за портьерой.

Домой Арина и Борис уезжали на разных машинах, и ночевать он так и не приехал. Арина бессмысленно слонялась по дому, когда позвонил Карл:

– Можешь не ждать Бориса на ночь, он отправился праздновать дальше.

Под утро Борис зашел к Арине в спальню и молча лег рядом. Она не спала и чувствовала, что он на нее смотрит, но шевелиться ей не хотелось, тем более говорить. Да и что они могли сказать друг другу?

Полежав так минут пять, Борис тяжело поднялся и вышел.

Все оставшееся до отъезда в Москву время Борис был пьян, а рядом, неотступно словно стража, находились Зита и Карл.

Когда же наконец они остались наедине и Арина начала разговор, Борис ехидно посмотрел на нее и спросил:

– Ты думаешь, что сможешь мной манипулировать, сможешь на меня влиять? Ошибаешься. У меня есть женщина, которая родила от меня двоих детей, сама так захотела. И хотя она родила, я на ней не женился. Для меня ребенок ничего не значит… И потом, я несвободен… Да-да, не смотри на меня так, развод у меня не оформлен, формально я все еще женат.

Это было что-то новое. Арина не верила, что слышит эти слова от человека, который еще совсем недавно твердил о том, что хочет, чтобы она родила ему ребенка. Теперь она заодно узнала еще об одной женщине и о детях, чьи игрушки находил в песке Алеша.

Борис продолжал:

– Ты меня не понимаешь и понять не способна… Я сверхчеловек, сын Божий… А артистов я всерьез не воспринимаю. Ко мне вон Михалков приходил, денег просить, а я не дал!..

Арина не верила своим ушам:

– Но ведь все мы дети Божьи! Ты, должно быть, хочешь сказать, что ты избранный?

– Да, вот именно… Я – избранный, меня любит Бог… Вот сейчас я прикоснусь к тебе, и у тебя начнется кровотечение – и никакого ребенка… А по тебе я катком проеду…

Арина не могла больше это переносить и ушла в другую комнату. А Борис сидел за столом и пил стакан за стаканом, разливая виски по столу, на котором лежали китайские таблетки.

Оставшиеся дни они спали в разных комнатах, а в самолете Арина сказала, что берет «тайм аут»: пока она была в Америке, Толик съехал, и значит, она может вернуться домой.

– Нам надо решить, что делать с ребенком, – добавила Арина.

Больше разговоров не было. Алеша спал, а они лежали на узком диване, тесно прижавшись друг к другу, и молчали.

Это был самый долгий перелет в ее жизни.

В Москве Арину ждала отдельная машина. Борис подошел проститься, и она поцеловала его в щеку. Он сел за руль своего «Мерседеса» и рванул с места. И она вдруг поняла, что человек в этой ревущей машине, быстро изчезающей из вида, больше никогда не вернется. Алеша заплакал…

Через два дня Арина приехала к Борису забрать свои вещи, но в дом ее не пустили, сказав, что так распорядился хозяин.

Арина позвонила:

– Зачем ты так со мной?

Борис ответил немедленно, словно ждал звонка:

– Это не я с тобой, а ты со мной! Ты пришла в мой дом со злом! – Он подчеркнул слово «мой», как раньше подчеркивал «наш». – Между нами все кончено. Твои вещи соберут и привезут. Я рад, что ты была в моей жизни: теперь я знаю, что могу любить, и еще знаю, что у меня прекрасные друзья, которые спасают от роко– А как быть с ребенком?

– Разберемся позже! – и он отключил телефон.

Арина вернулась домой, а через час к ее дому подъехала машина, тот самый «Мерседес», салон которого напоминал яхту. Все сиденья и багажник были забиты коробками, шофер их выгружал прямо на улице, отказавшись заехать в ворота. Она попросила его занести вещи в дом, шофер, колеблясь, посмотрел на нее, на коробки, вновь на нее и, вздохнув, стал заносить вещи. Арина наблюдала за ним молча, а когда была поставлена на пол последняя коробка и водитель на прощанье пожелал ей удачи, спросила: