А и Б сидели на трубе... - Алика Смехова Страница 29

– Вы случайно не знаете, где моя машина?

– Приказано вам ее не выдавать, до дальнейших распоряжений.

Домработница Наташа, которую в свое время нанял Толик и которая, как и Борис, была родом из Караганды, вышла на зов Арины из своей комнаты, и они взялись за разборку вещей. Каждая новая коробка вызывала слезы, потому что все вещи, словно нарочно, были скомканы, как будто руки, бросавшие их в коробки, хотели на расстоянии причинить Арине боль. Белье лежало вместе с туфлями, чистые вещи – с предназначенными для стирки, фотографии Арины и Алеши были запачканы зубной пастой, у которой была неплотно закрыта крышка и которая вообще оказалась здесь непонятно как… Фотографий Бориса в коробках не было, зато завалялся одинокий носок, черный, тонкого шелка и несвежий. Это отрезвило Арину и, сидя над грудой вещей, не успевших найти свое место в доме, она подбадривала себя мыслью, что теперь, на третьей неделе беременности, у нее есть неплохое занятие. Было очевидно, что это не недельный тайм-аут, как ей представлялось, а окончательный разрыв. Она прижала руки к животу и зарыдала. Наташа побежала за водой, и Арина взяла себя в руки, ведь рядом находился чужой человек, который вовсе не должен видеть и знать, как ей больно и страшно.

Ночью она никак не могла уснуть. Звонить? Не звонить? Несколько раз брала в руки телефон, но передумывала, возвращала на место. Борис не звонит, а это значит, что ее звонок ничего не изменит. Решено: аборт, завтра же нужно позвонить врачу. Она села на кровати.

И вдруг четкая мысль: но ведь это убийство, убийство ребенка, о котором они мечтали те несколько счастливых месяцев, что были подарены им судьбой. «Никогда! – твердо решила она и перекрестилась: – Прости меня, Господи, и дай мне силы принять правильное решение». Она сама не заметила, как переняла у Бориса эту привычку – креститься и шептать молитвы. Он всегда говорил, что становится легче. Действительно, легче. Набрала номер. Был второй час ночи, но Борис ответил немедленно.

– Как ты? – тихо спросила Арина.

– Учусь жить без тебя, – ответил он и отключился.

Третья ночь без сна, да и есть совсем не хотелось. Сославшись на недомогание, Арина отменила занятие с Татьяной и вообще не выходила из дома. Разговаривала она только с Алешей, который словно понимал, что с матерью что-то происходит, и ни о чем не спрашивал.

На третий день позвонила Татьяна.

– Привет, дорогая, мне кажется, у тебя проблемы, и твое самочувствие тут ни при чем. Скажи, почему сегодня не приехала и даже не позвонила?

– Это хорошо, что ты звонишь, мне надо поговорить с тобой, но я бы не хотела по телефону. – Арина никогда теперь не забывала о Борисовой службе безопасности.

Татьяна выслушала ее рассказ, не перебивая, а когда Арина наконец замолчала, начала вслух размышлять:

– Мы давно знакомы, ты знаешь, как я тобой дорожу, а потому прими то, что я скажу, спокойно… Мне кажется, он неадекватный человек с очень подвижной психикой. А кроме того, в вашей истории замешано много других людей. Здесь завязалась большая интрига, и вряд ли в его ближнем окружении есть люди, которые хорошо к тебе относятся. И потом, судя по тому, как ты описываешь его поведение, он все время находится в неадекватном состоянии. Он пьет? Принимает таблетки? Колется?

Арина даже не удивилась тому, что Татьяна попала в точку, и рассказала про алкоголь и китайские таблетки, про Карла и его психоаналитические сеансы.

– Понимаешь, я хочу вычеркнуть его из жизни, а если я рожу этого ребенка, я уже никогда не смогу забыть Бориса…

– Нет, не сейчас. Раньше надо было, когда я предлагала. И потом, я уверена: что бы я тебе теперь ни сказала, ты все равно его оставишь. Этот ребенок – дитя любви. Может, ваша встреча состоялась лишь для того, чтобы он родился…

Возвращаясь от Татьяны, Арина думала о том, что подруга права: она не может вычеркнуть из своей жизни Бориса, ей трудно себе представить, что человек, которого она любит, бросил ее с еще не родившимся ребенком, и что они расстались уже навсегда. Она ведь так хотела этого ребенка, неужели теперь, когда он уже живет в ней, она сможет его погубить?

От Татьяны она приехала к гинекологу, с которым накануне договорилась об аборте. Он сделал УЗИ и показал ей маленькое зернышко с пульсирующей точкой-сердцем. И Арина вдруг почувствовала себя счастливой. Если Борис не хочет брать на себя ответственность, это сделает она сама, ей хватит на это сил.

– На какое число записывать? – спросил врач.

Арина посмотрела на него с удивлением.

– Конечно, при таком раннем сроке я мог бы предложить вам таблетку, иногда помогает, но имейте в виду: после нее часто приходится делать чистку, так как не все выходит. Еще могу предложить вакуумный аборт – это такой миниаборт…

Арина с облегчением вздохнула:

– Извините, я передумала! – И, не дожидаясь ответной реакции, молча оделась и вышла из кабинета.

– Ну и артистка! – раздраженно сказал врач сестре. – А кто у нас следующий?

Дома зазвонил телефон, Алеша рванулся к нему, и Арина вдруг поняла, что он тоже скучает по Борису и тоже ждет звонка. Тогда она решила поговорить с сыном как со взрослым и – с этих пор – единственным своим мужчиной. Она объяснила ему про ребенка, который скоро родится, про то, что до его рождения они будут жить вдвоем, и что он, Алеша, – ее единственная опора.

– А у нашего ребенка тоже будет папа и Борис, как у меня? – спросил Алеша.

– Да, сынок, у него тоже будет папа, только ребеночкин папа меня обидел, и у твоего брата или сестренки папа будет только в том случае, если он попросит прощения. Ты меня понимаешь?

Алеша обнял ее:

– Да, мамочка, – и ушел к себе в комнату, а когда вернулся, протянул Арине рисунок. – Это я своему брату нарисовал. Мама, я не хочу девочку, я хочу брата. Можно?

В театре Арина пела теперь больше обычного, участвовала в концертах, выезжала на корпоративы. Она запретила себе вести внутренний диалог с Борисом и жила как в тумане, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Единственное, что изменилось, – она теперь всегда перед сном и по утрам читала молитвы, как Борис. Ей нужна была защита, и уповать она могла только на Бога, о котором прежде никогда не думала так упорно и постоянно, как теперь.

Так прошло два месяца, и однажды ночью у ее дома остановилась машина, и в ворота позвонили. Домофон не работал. Арина была одна: Алешу забрал Толик, а домработница Наташа получила выходной. Арина вышла к воротам, на всякий случай держа в руках газовый баллончик:

– Кто там? – и сама удивилась, как слабо и неуверенно звучал ее голос.

– Открой, это я!

Очнулась она уже в постели, поглупевшая от радости, с лицом, мокрым от слез. Глаза Бориса тоже были красными. Они целовались, выясняли отношения, обнимались, перебивали друг друга, живот уже немного мешал, но Борис, кажется, не обращал на него внимания. Этой ночью Арина не уснула ни на секунду, боялась, что все это сон, боялась, что, когда проснется, Бориса рядом не окажется. Утром они, голые, завтракали, и Арина, разливая кофе, спросила: