Дай волю страсти - Эмили Джордж Страница 27

— А я восхищен быстротой и находчивостью, с которыми ты перешел от пассивного неприятия моих предложений к активной защите. — Леонидис мрачно поглядел на сына. — Если бы я знал, что твоя защита примет столь привлекательный вид, я бы пришпорил тебя раньше и энергичнее.

Боже мой, они сцепились, как два пса, со страхом подумала Сандра, а я — маленькая косточка между ними!

— Итак, ты одобряешь мой выбор?

Она быстро посмотрела в глаза Фила, почувствовав, как он по-хозяйски сжал ее плечо. Он говорил очень уверенно, и она подумала, что за такое перевоплощение Фил мог бы получить «Оскара». Он явно провоцировал отца, и Сандра едва не расхохоталась. Ведь для него самого будет оскорбительно, если отец благословит его женитьбу на местной Золушке! Но она вовсе не хотела покорно ждать, пока ее оценят, как товар на аукционе. Гордость есть не только у греков!

— Мне тоже было бы интересно услышать ваше мнение, мистер Мелас, — вмешалась Сандра, бесстрастно встретив взгляд его умных глаз. Она решительно вздернула подбородок, а ее серые глаза засверкали ярче, чем бриллиант на пальце.

— Как же я могу не одобрить? — ответил Леонидис, но в его голосе отсутствовала радость, звучала только вежливость. — Мой сын унаследовал от меня больше, чем следовало, в частности вкус к женщинам. Он у него всегда безупречный.

— О! — Такого ответа Сандра не ожидала.

Подобно обоюдоострому топору миносской культуры, ответ Леонидиса обладал двумя разящими гранями. Он ясно давал понять, что вынужден одобрить ее, и в то же время указал, что она не первая женщина, занявшая место в сердце сына. Нет, неправильно. У ответа была и третья грань: он хотел лишний раз напомнить сыну, что когда-то у них была общая любовница.

— Сандра, вы должны извинить моего отца, — сказал Фил с юмором в голосе, ласково погладив ее по обнаженной руке. — К сожалению, его знание английского ограничено, он не понимает некоторых нюансов. Я уверен, что он не имел в виду, будто вы лишь одна из длинной череды женщин, проходивших через мою жизнь. Он просто хотел сказать, что мы оба большие поклонники женской красоты.

— Разумеется, — без запинки подтвердил Леонидис, одобрительно посмотрев на Сандру. — Сын прав. Мой английский больше подходит для разговоров о бизнесе, чем о любви. Если я вас невольно чем-то задел, то прошу прощения. Фил не менее проницателен, чем я сам.

Он говорил с заметным акцентом, медленно и четко произнося слова, которые порой звучали двусмысленно: но это не ввело ее в заблуждение. Познания Леонидиса Меласа в английском были лучше, чем у большинства уроженцев Греции.

— Женщина, на которой мой сын в конце концов женится, может рассчитывать на прочные и длительные родственные отношения. Это я гарантирую.

Он дал ей понять, что тоже не введен в заблуждение. Ни на минуту. Он понимал, что она подкуплена и использована. Его намек на женщину, на которой Фил «в конце концов» женится, ясно показывал, что имелась в виду не она.

Сандра почувствовала болезненный укол в сердце. Неожиданный и непонятный, потому что она считала, что не имеет ничего общего с красивым молодым мужчиной, стоявшим рядом с ней с загадочной улыбкой на устах. Лишь усилием воли ей удалось сохранить самообладание.

Старший Мелас прекратил ее разглядывать и, повернувшись к сыну, заговорил с ним по-гречески.

На слух Сандры в греческом не было ни музыкальности итальянского, ни торжественности испанского, ни лаконичности английского. Она попыталась отгадать реакцию Фила на град вопросов, которыми явно засыпал его отец. Иногда он выглядел удивленным, иногда сердитым, но, не зная языка, судить об этом было трудно. Было лишь ясно, что разговор идет жесткий и недружелюбный.

— Извини, пожалуйста, моя милая. — Наконец-то Фил обратил на нее внимание. — Мой отец не хотел тебя задеть, исключив из нашей беседы. Просто его английский недостаточно хорош, чтобы полностью выразить свои чувства.

На красивом лице Фила не было ни малейшего намека на тему разговоров с отцом, но Сандра прекрасно понимала, что Леонидис перешел на греческий именно потому, что она его не знала. Значит, его слова еще менее лестны для нее, чем то, что он говорил раньше.

— О конечно, я понимаю. — В такой игре она могла бы потягаться с обоими мужчинами, принимавшими ее за простушку. Призвав на помощь все свои актерские способности, она жеманно улыбнулась Филу и сказала: — Английский язык так ограничивает, не правда ли? А в греческом всегда найдется нужное слово — именно то, которое очень хочешь сказать!

— Какая же ты умница, любимая! — Черные глаза Фила посмеивались с явным одобрением. — В данном случае отцу было легче на родном языке приветствовать твой приход в нашу семью, выразить сожаление по поводу отсутствия здесь его нынешней жены, моей мачехи, — она плохо переносит самолет — и выразить надежду, что вскоре сумеет познакомить вас.

— Как это мило! — Подавив эмоции, Сандра грациозно протянула руку старому джентльмену. — Хотелось бы верить, что наша помолвка станет хорошим подарком к вашим именинам.

Леонидис ничего не сказал, но, к ее изумлению, взял протянутую руку и слегка прижал к губам. Когда он отпустил ее, Сандре показалось, что в глубине его проницательных глаз промелькнуло невольное, но искреннее уважение.

Следующие два часа прошли для Сандры, как в тумане. Фил увел ее от отца и начал представлять друзьям и знакомым, чьи имена она даже не пыталась запомнить. С улыбкой она пожимала руки незнакомым людям, обменивалась любезностями и принимала поздравления, которые звучали вполне искренне, разве что чуточку недоверчиво. Она не винила их за это. Кто из них, находясь в здравом уме и твердой памяти, мог поверить, что Фил, сын Леонидиса Меласа, влюбится в дочь какого-то там Демми Берча, когда в его окружении было столько красивых, умных и богатых женщин?

Когда Фил наконец увел ее от гостей в буфет, расположившийся около танцевального зала, она, к своему удивлению, обнаружила, что эта пытка возбудила у нее аппетит. Вопреки ожиданиям, она без всякого стеснения поедала всякие деликатесы, запивая их ароматным греческим вином.

Позже, много позже, когда заиграл ансамбль бузуки, и начались танцы, самообладание начало покидать ее. Музыка была романтична, огни притушены, и множество пар танцевало с большим воодушевлением.

Фил нежно обнял ее и увлек на середину танцевального зала.

Движимая странным чувством, пронизывавшим все ее существо, Сандра медленно подняла руки и сомкнула их у него на шее. Слившись воедино, они плыли в медленном танце. Фил склонил голову и коснулся губами ее щеки, она чуть застонала, вдыхая запах его кожи. Безумный восторг захлестывал ее.

Она тщетно пыталась сохранить самообладание. Господи! Что с ней происходит? Как она может так вести себя с человеком, который ее совершенно не любит? С мужчиной, который использовал ее в своих целях, и чей интерес к ней не выходит за пределы сексуального влечения?

На все эти вопросы был только один ответ, и, когда он дошел до нее, она чуть не лишилась чувств. Фил Мелас — этот обманщик, вторгшийся в ее жизнь, разбивший ее надежды и планы, хуже того, разрушивший воздвигнутые ею против него барьеры, — пленил ее сердце. Потрясенная этим открытием, она сбилась с ритма и была вынуждена схватиться за него, чтобы не упасть. Сандра не могла ни понять, ни принять этого факта, но истина лежала на поверхности: она была влюблена в Фила.