Грешный маркиз - Салли Маккензи Страница 28

– Конечно, милорд. – Эмма улыбнулась, но морщинка по-прежнему бороздила ее лоб. Чарлз был готов поспорить, что она не выдержит, если еще раз услышит «мама говорила». О мертвых нужно думать только хорошее. Но, ей-богу, ему нисколько не жаль, что Сесилии нет сейчас с ними.

– Видите? – воскликнул он. – Если гувернантка так считает, значит, все правильно. Гувернантка никогда не разрешит проказничать, не так ли?

– Милорд! – Эмма прикрыла рот руками. – Не нужно смеяться над благородной профессией гувернантки.

Клер захихикала:

– Но ведь правда, мама Петерсон! Наша гувернантка никогда не разрешает нам проказничать.

– Разве я не разрешила вам отправиться на рыбалку?

– Да, но вы не настоящая гувернантка, – возразила Изабелл. Она все еще беспокоилась.

– Хорошо, зато я настоящий маркиз. – Чарлз снял Клер с плеча. – И я говорю вам, что мы можем пойти на кухню.

Он расправил плечи, чтобы казаться внушительнее. Прямо как герцог Олворд, когда хочет произвести впечатление.

– Ведь это кухня маркиза Найтсдейла, не так ли?

– Маркиз Найтсдейл идет! – возвестила Клер. – Берегись, кухарка!

– Думаю, леди Клер, кухарке не понравится, что ей угрожают, – заметила Эмма.

– Справедливо, мисс Петерсон. Говорят же – мухи ловятся на мед, а не на уксус.

Клер сморщила носик:

– При чем здесь мухи, папа Чарлз?

– Не глупи, Клер, – тоном разумной старшей сестры произнесла Изабелл. – Дядя Чарлз хотел сказать, что ты скорее получишь то, что хочешь, если станешь просить вежливо, а не заставлять.

– Именно так. Если мы прикажем кухарке принести поесть, она повернется к нам спиной. Нужно действовать более тонко.

Чарлз опустился на одно колено, чтобы видеть лица обеих девочек.

– Очень хороший прием – разжалобить доброе сердце кухарки. Этот фокус удается всегда. Я и вы, леди Клер, мокрые и грязные после купания в речке. Уверен, кухарка нас пожалеет. Как вы считаете, у нас получится изобразить жалкий вид?

– О да, папа Чарлз! – Клер выпучила глаза и жалобно скривила ротик. Даже Изабелл рассмеялась.

– Отлично. Ты пойдешь во главе нашей скорбной процессии. Теперь твоя очередь, Изабелл. – Чарлз положил руки на плечи девочке. Какими хрупкими они казались под его широкими ладонями! – Тебе надлежит очаровать кухарку.

– Очаровать? Как это, дядя Чарлз?

– Я заметил – у тебя очаровательная улыбка.

– Правда? – Изабелл порозовела.

Чарлз улыбнулся:

– Правда. Когда ты улыбаешься, твои глаза сияют, как ни у кого другого. Если ты улыбнешься кухарке, мы сможем угоститься вволю.

– Неужели?

Чарлз остолбенел. Он ведь шутил. Но вот Изабелл улыбнулась, и он увидел, что улыбка у нее и впрямь замечательная. Она озарила ее худое угловатое личико. Это было лицо феи. Просто дух захватывало. Он поклялся, что приучит девочку улыбаться чаще.

– Теперь, мне кажется, мы готовы взять кухню приступом!

Как же убедить Чарлза остаться в Найтсдейле? Он очень нужен девочкам.

Эмма сидела на скамье за длинным кухонным столом, наблюдая, как Клер и Изабелл под руководством дяди расцветали на глазах. Они были в восторге, что на них обратил внимание мужчина. Папа никогда этого не делал! И Эмма была рада, что этим мужчиной оказался Чарлз. Он очаровал их так же, как очаровывал всех остальных. Как и ее саму, когда она была ребенком.

Не успели они войти во владения кухарки, как добрая женщина преподнесла Принни кость. Собака радостно принялась ее грызть, уютно устроившись перед камином. Клер вскарабкалась на скамью поближе к Чарлзу. В те редкие минуты, когда она не болтала, малышка дергала дядю за рукав и прижималась щекой к плечу. Эмма подозревала, что девочка запросто могла бы забраться ему на колени, будь у нее хоть малейшая возможность.

Изабелл сидела возле Эммы, наискосок от Чарлза. Слишком взрослая – ей же девять! – чтобы обниматься, она тем не менее не сводила с него глаз. Чарлз сделал ей небольшой комплимент – и щеки девочки окрасил нежный румянец. Эмма могла поспорить, что Изабелл почти влюбилась в своего дядю. Невинная влюбленность – скоро пройдет без следа!

Не то что у Эммы.

Она расправила плечи. Так не годится! Спору нет, Чарлз – само очарование, но он не для нее. Нужно поискать пару среди более подходящих кандидатов, решила Эмма. Вот, к примеру, мистер Стокли.

Но сейчас она не будет думать о мистере Стокли. Сейчас можно просто наслаждаться обществом Чарлза и девочек.

– Вот, леди Изабелл, возьмите еще хлеба, – уговаривала кухарка. Она положила на тарелку Изабелл большущий ломоть свежевыпеченного хлеба.

– Спасибо! – Изабелл расцвела улыбкой, столь редкой на ее лице. Кухарка даже опешила, а потом широко улыбнулась Эмме.

Она улыбнулась в ответ. Ей следовало давным-давно привести сюда девочек. Ей даже в голову не приходило, что Сесилия запрещала им приходить в этот райский уголок: высокие окна, полные солнечного света, теплый запах выпечки. Кухарка была простой, веселой женщиной, с широкой талией и душой. Может быть, ей не под силу было изготовить новомодный французский соус, зато она могла заставить девочку улыбнуться.

– А можно мне варенья? Ну пожалуйста!

Эмма была готова расхохотаться – какая у Клер умилительная рожица!

– Конечно, можно, леди Клер. А не хотите ли отведать лимонного пирога?

– О да, пожалуйста!

– А у вас, случайно, пирожков с крыжовником сейчас нет? – Чарлз вытянул шею и жалобно посмотрел на кухарку. Не сей раз Эмме было не до смеха – она чуть не заплакала. Как же он красив – дух захватывает!

– Есть. По чистой случайности, милорд.

– Отлично! Можно мне один? – Он взглянул на Эмму: – А вы, мисс Петерсон? Не хотите ли скушать пирожок?

– Нет, милорд, благодарю.

– Вы уверены, мисс Петерсон? – спросила кухарка. – У меня их целая гора.

– Нет, спасибо. Не люблю крыжовник. А вот кусочек вашего лимонного пирога я бы съела, если можно.

– Не любите крыжовник, мисс Петерсон? – спросил Чарлз, когда кухарка пошла за пирожками. – Боюсь, у вас плохой вкус.

– Не все обожают крыжовник, как вы, милорд.

– Может, оно и к лучшему. Мне больше достанется.

Кухарка поставила на стол блюдо с пирожками, и Чарлз взял один с самого верха. Эмма смотрела, как он кусает пирожок. Какие крепкие белые зубы. Не то что у мистера Стокли – кривые, желтоватые. Начинка вытекла ему на подбородок. Он слизнул ее языком. Проклятие, даже язык у него крепкий и сильный.