Правила обольщения - Мэдлин Хантер Страница 28

Но Хейден считал, что не вправе разочаровывать мисс Уэлборн. Да и она вряд ли скажет ему за это спасибо.

– Уверена, он вел себя очень храбро, – произнесла девушка. – Я представляю его на поле боя, как героя, сошедшего с полотна художника.

Хейден с трудом сдержался, чтобы не рассказать ей правду. Бен лишь однажды повел себя очень храбро, в этом не было сомнений. Это был безумный безрассудный поступок. Желание довериться Алексии привело Хейдена в замешательство.

– Он сражался как мог. Как и все мы. У греков не было ни хороших командиров, ни разумной стратегии, а разрозненные группы не хотели объединяться. Я боялся, что Мисселонги закончится очень плохо.

– Бен сказал, что греков нужно освободить. Вознаградить за все, чем обязана им цивилизация.

«Бену было плевать на греков и их свободу. Он говорил тебе так, чтобы как-то оправдать свой отъезд. Он совершенно не разбирался ни в политике, ни в истории».

И все же остальными волонтерами руководили именно такие альтруистические порывы. Они же служили оправданием его собственным неразумным, импульсивным поступкам и попыткам подражать романтическим героям, воспетым в поэмах.

Побуждения Хейдена были благородны в отличие от реальности той войны. Он видел зверства, совершаемые обеими сторонами, и вернулся домой обессиленным, лишенным иллюзий для того лишь, чтобы смотреть, как следом за ним возвращаются остальные, уверенные в своих упрощенческих идеалах.

– Вы думаете, они победят? – спросила Алексия. – Хотелось бы верить, что Бен не зря прожил последний год своей жизни.

– Оттоманская империя стара и коррумпирована. Она держится на плаву лишь потому, что ей оказывают помощь такие страны, как наша. Однажды турки уйдут из Греции. Нынешняя война и помощь Англии поспособствуют этому.

Они шли по дорожке и беседовали о войне. Под ботинками Хейдена шуршали листья, приносимые сюда ветром. Алексия забрасывала спутника вопросами, совершенно забыв о том, что должна злиться на него, или о том, что они должны говорить о Бенджамине. На целых двадцать минут пытливым умом девушки завладели мысли о событиях, происходящих на мировой арене.

Хейден первым заговорил о Бене. Он сделал это с большим сожалением, но ведь именно ради этого разговора он затеял прогулку.

– Семье было тяжело после его отъезда? – спросил Хейден.

При упоминании о Лонгуортах Алексия заметно напряглась и внутренне сжалась.

– Тимоти тогда поступил на службу в банк, поэтому нам было не слишком тяжело. Сначала мы по-прежнему жили в Чипсайде. Но вскоре после отъезда Бена положение Лонгуортов существенно изменилось. – В последних словах девушки Хейден уловил негодование. «Чтобы потом вы разорили их». Алексия не произнесла этих слов вслух, но Хейден услышал укор. Возможно, укор всегда будет звучать в голосе этой девушки.

– А когда вы только начали жить с ними, вы ведь не заметили никаких улучшений? Это произошло позже?

– Тим объяснил, что раньше банк только набирал силу, но потом его положение упрочилось. Теперь мы могли пожинать плоды их с Беном умелого руководства. Должна признаться, я всегда считала, что Тим наслаждается этими плодами в полную меру. Видимо, это нормально, когда человек себе ни в чем не отказывает.

Хейден вновь посмотрел на ее изрядно поношенную мантилью. Потом вспомнил о мрачных, вышедших из моды платьях с завышенной талией, которые носила мисс Уэлборн. Тим охотно тратил деньги на себя и на своих сестер, но не на кузину.

Мерзавец воровал у людей полученное ими наследство, но при этом даже не удосужился потратить хоть немного полученных нечестным путем средств на почти нищую родственницу, живущую в его доме.

– На самом деле положение банка укреплялось с каждым днем, – сказал Хейден. – И его внезапный расцвет никак не связан с тем, что он начал наконец приносить прибыль. Бен мог бы начать пожинать плоды своей деятельности гораздо раньше. Я думал, члены семьи видели признаки медленного, но верного процветания. А вы говорите, что не заметили ничего подобного.

– Ну, в общем, так. У нас был довольно уютный дом в Чипсайде. Бен регулярно посещал клуб. У него был свой собственный экипаж. Я не заметила никакого намека на то, что его положение изменялось в лучшую или худшую сторону. – Девушка взглянула на Хейдена. Ее глаза горели острым любопытством. – А почему вы об этом спрашиваете?

– В последнее время я много думал о нем, мисс Уэлборн. Вспоминал его последние дни на корабле. Он был очень подавлен. Тогда я думал, что его заботят какие-то финансовые проблемы. Но из ваших слов следует, что дело совсем не в этом. – Хейден замолчал, раздумывая, стоит ли продолжать. – Интересно, куда подевалась вся полученная им прибыль, раз он не тратил ее на семью и хобби.

– Думаю, осталась в банке. А Тим потом все унаследовал.

Хороший ответ, только неверный. Хейден видел лицевые счета Бена. Тиму было почти нечего наследовать.

Часть денег пошла на выплату процентов обворованным клиентам. И эта сумма росла с каждым новым случаем воровства. Но гораздо большая сумма бесследно исчезла.

Хейдену придется поразмыслить над тем, куда делись деньги, раз Бен не потратил большую часть прибыли на роскошную жизнь. Очевидно, ему придется разузнать, не открывал ли Бен счетов, хранящих плоды его преступной деятельности, в других банках.

Сделав круг, Алексия и Хейден возвращались к ожидавшему их экипажу. Выбросив из головы мысли о Бенджамине, Хейден позволил себе на протяжении последних сотен ярдов просто наслаждаться прогулкой рядом с мисс Уэлборн.

Она никак не могла заставить себя ненавидеть его. Их прогулка была слишком дружеской. Но он не был другом ни для нее, ни для тех, кого она любила.

Теперь они снова сидели в экипаже, и охватившее Алексию возбуждение и притягательность ее спутника мешали ей еще больше, приводя в замешательство. Растущие в ее душе раздражение и досада исчезли, когда Алексия села напротив Хейдена.

Он обращался с ней в своей привычной манере – с ленивой задумчивостью, придававшей ему отдаленное сходство с хищником. Блуждающий взгляд лорда Хейдена задержался на руках Алексии.

– Примите мои извинения. Я совсем не подумал о вашем здоровье. Ведь у вас на руках надеты только митенки и нет муфты.

Алексия посмотрела на покрасневшие кончики пальцев, торчащие из перчаток. Она надела митенки для того, чтобы можно было потрогать товары в магазине.

Лорд Хейден развернул лежавший на сиденье плед и укутал руки девушки. Внимание и забота лорда причиняли Алексии невыносимые страдания, и она ощутила болезненное покалывание в пальцах в уютном тепле пледа. В присутствии лорда Хейдена ее сердце начинало биться учащенно. А когда его руки касались ее рук, скрытых пледом, у нее перехватывало дыхание.

Казалось, она не могла контролировать ответную реакцию собственного тела. Не могла, как ни старалась. И это пугало ее. Та часть, которая забывала ненавидеть лорда Хейдена, казалось, существовала отдельно от здравого смысла. Эмоции зарождались так глубоко, что Алексия не могла определить их источника. Они появились из первобытной сущности, кроющейся в ее душе, над которой ее рациональный разум не в силах был одержать победу.