Неисправимый грешник - Мэдлин Хантер Страница 3

Она не знала, узнал ли ее только врач или также и дру­гой мужчина. Речь у него была культурная, и это говорило о том, что она могла когда-нибудь встречаться с ним в оп­ределенных кругах.

Ей хотелось надеяться, что он не имел никакого отно­шения к Грегори и что уж, конечно же, он не тот человек, который торговался вчера вечером из-за нее, словно она была неким парнокопытным животным.

Дверь внизу закрылась после того, как были произне­сены слова прощания. На лестнице послышались шаги. Кто-то вошел в спальню. Она закрыла глаза, но сквозь смежен­ные ресницы ощутила тепло поднесенной к лицу свечи.

– Он ушел. Давайте посмотрим, что можно сделать, что­бы вы чувствовали себя поудобнее, мисс Монли.

На сей раз она явственно услышала его голос. Опершись на здоровую руку, она в шоке приподнялась.

И увидела перед собой красивые карие глаза самого оча­ровательного во всей Англии прожигателя жизни.

Женщины английского света могли расходиться во мне­ниях относительно его, но в одном они были в полном со­гласии.

Данте Дюклерк был красивейший мужчина.

Именно это слово они употребляли. Красавец мужчи­на. Зажигательный ясный взгляд, густые блестящие кашта­новые волосы, идеально правильные черты лица и дьяволь­ская улыбка оказывали гипнотическое действие на любую женщину, которую он вознамерился покорить, с тех пор как ему исполнилось семнадцать. Флер знала трех леди, кото­рые совершили адюльтер единственный раз в жизни. Имен­но с ним.

Годы добавили некоторую жесткость его внешности, но они не уменьшили силу его влияния на тех, кто попадал в поле его интереса.

Даже на нее, хотя он не пытался как-то на нее воздей­ствовать.

На его лице были любопытство и удивление. Он улыб­нулся ей теплой фамильярной улыбкой, что сразу же на­помнило ей время десятилетней давности, когда его брат Верджил, виконт Леклер, ухаживал за ней. И в то же время под его сдержанностью и спокойствием таилась опасная, волнующая энергия. Так всегда было с Данте.

Сейчас же это напугало ее настолько, что лишило дара речи.

Каким-то образом она, не задавая вопросов, понимала, что они одни. В коттедже не было горничной, и это означа­ло, что Данте, по всей видимости, сам раздел ее и уложил в постель. То, что он заметил, когда врач зашивал ей рану, всего лишь малая толика увиденного во время этих дей­ствий.

– Вы необыкновенно мужественны, – сказал он. – Уилер так и не заподозрил, что вы очнулись. – По его тону было ясно, что он знал, в какой момент она проснулась. Он гладил ей голову, понимая, что она чувствует это.

– Я надеялась, что тем самым избегу объяснений с не­ знакомцами.

– Поскольку меня вряд ли можно отнести к таковым, хорошо бы, чтобы вы пролили свет на это происшествие. Но прежде позаботимся о том, чтобы вам было поудобнее.

Ее обычной реакцией на Данте Дюклерка было жела­ние убежать, но она не могла сделать этого сейчас. И вы­нуждена была смириться с тем, что он поправлял ей по­душки и взбивал постель. Когда он стал переворачивать ее на бок, она решительным жестом остановила его и сделала это сама.

Теперь она могла смотреть на него, а он сверху вниз – на нее. Он перед этим снял сюртук и галстук и был в рас­стегнутой рубашке, выглядывающей из-под жилета. Буду­чи незамужней женщиной, она никогда не видела мужчин в, столь непринужденном одеянии.

Она с новой силой ощутила свою уязвимость и вознес­ла благодарственную молитву, что из всех повес Англии она, к счастью, попала в руки именно этого.

В конце концов, они едва не породнились. Это все-таки чего-то стоило. Во всяком случае, она на это надеялась.

Он скрестил руки на груди и молча смотрел на нее. Для мужчины, имеющего репутацию человека добродушного, этот взгляд мог показаться более настойчивым, чем можно было ожидать. Она подтянула покрывало к самому подбородку.

– Это поистине невероятная вещь, мисс Монли! Из всех женщин именно вас обнаружить в своей кровати.

Он не собирался ничего сглаживать. Она откинулась на подушку и поморщилась, ощутив боль в ягодице.

– Надеюсь, вы не имели в виду поразить эту цель.

– Разумеется, имел. Радуйтесь, что я целился не в го­лову, хотя вы едва не попали в мою.

– Это потому, что вы дернулись вправо. Я вовсе не це­лилась, а просто пыталась отпугнуть вас.

– Почему? Как вы оказались там с пистолетом в руке и в такой одежде?

– Я бы предпочла не объяснять.

– В таком случае вы не оставляете мне иного выбора, как предположить, что вы часть той толпы, которая жгла машины и поля. Вы их предводительница? Надеюсь, что так. Объявлен значительный приз за эту голову, и мне не помешают эти деньги.

Да, вероятно, он мог бы этим воспользоваться, если убе­гает во Францию. Вероятно, Грегори щедро заплатит, что­бы вернуть ее. Но лучше всего не сообщать ему об этом.

– Ваш брат в Леклер-Парке? – спросила она.

– Он и Бьянка уже несколько месяцев как в Неаполе, где она на гастролях. Моя сестра Пенелопа вместе с ними.

– Поскольку Шарлотта и я предпочитаем Лондон, то в доме нет никого, кроме слуг.

Отчаяние загасило слабый фитилек надежды, который она настойчиво поддерживала в течение двух месяцев. Высокая фигура Данте нависла над кроватью.

– Так вы поэтому здесь? Вы искали Верджила? – Он мягко коснулся пальцем ее подбородка, приподнял голову, чтобы можно было разглядеть ее лицо. – У вас какие-то неприятности, Флер?

Она не могла ответить. Последняя крупица надежды была очень хрупкой, но все-таки поддерживала ее. Сейчас, когда все окончательно рухнуло, у нее просто-напросто не осталось сил. Все было потеряно. Ее свобода, большой про­ект – ее мечта о том, чтобы жизнь обрела смысл. Если Гре­гори войдет сейчас в спальню, она вынуждена будет согла­ситься на все, чего он хочет.

Данте смотрел на нее. У него были очень красивые яс­ные глаза, и ее поразило выражение обеспокоенности в них. Раньше она никогда не видела его столь серьезным. Он при­надлежал к тому сорту людей, которые принимают жизнь шутя.

Он назвал ее Флер, что в общем-то не должен был де­лать, и касался ее подбородка, что тоже ему совершать не следовало, но она находилась в его постели, на ней была его ночная рубашка. Не было ничего оскорбительного в его поведении, и подобное нарушение этикета даже успокои­ло ее. Она сочла возможным ответить тем же.

– Я очень устала, Данте. У меня все словно плывет в голове. Возможно, утром я смогу дать некоторые объясне­ния.

Он оторвал пальцы от ее подбородка.

– Да, конечно, Флер. Приношу извинения за свою на­стойчивость.

Она заснула почти сразу. Опий, должно быть, еще про­должал оказывать действие. Данте обошел вокруг кровати, чтобы взять свечу.