Любви вопреки - Салли Маккензи Страница 3

– Проклятие рода Хартов, – обреченно заявил Финч.

– Родовое проклятие, – вторил ему Кимбал. Глаза у камердинера наполнились слезами. – Сначала герцог женится, а потом…

Да что он, в конце концов, обречен на то, чтобы эти двое и Нейт в придачу порхали над ним до конца его дней? Вот уж правда, может, смерть придет как избавление?

– У меня в планах на ближайшие лет десять женитьба не значится, и ваш траурный вид совершенно не уместен.

Кимбал и Финч в недоумении уставились на Маркуса.

– Так вы не собираетесь жениться на мисс Ратбоун, ваша светлость? – решился спросить Финч.

– Разумеется, нет. Вы считаете, что вместо головы у меня кочан капусты?

Финч с облегчением выдохнул:

– Конечно, нет, ваша светлость.

– Какие чудесные новости, ваша светлость! – сияя, воскликнул Кимбал.

– Раз все недоразумения улажены, не вернуться ли вам к исполнению своих обязанностей? Ах да, Финч, не могли бы вы принести в мой кабинет холодные закуски?

– Сию минуту, ваша светлость.

– Эти двое ведут себя со мной, словно няньки с младенцем, – пожаловался друзьям Маркус, когда они сели у него в кабинете. – Хотите бренди?

– Меня это не удивляет, – произнес Нейт, принимая из рук друга бокал. – На их глазах разворачивалась драма с твоим отцом.

– Но ведь проклятие не более, чем легенда, верно? – Алекс с бокалом в руках устроился в кресле, протянув ноги к камину. – Кто, скажите на милость, в наши дни верит в проклятия? Смех, да и только! – Он обвел взглядом друзей и нахмурился. – Вот только вы двое почему-то не смеетесь.

– Мы не смеемся, – кивнул Нейт.

Маркус выпил бренди и подлил себе еще.

– Не хотите ли вы сказать, что верите во всю эту чушь насчет того, что Маркус умрет до того, как родится его наследник? – воскликнул Алекс.

– Мы верим, потому что так оно и есть, – хмуро ответил Нейт.

– Но это бред! Вы оба разумные люди…

– Все началось ровно двести лет назад. – Маркус слышал себя и едва верил в то, что слышал. Действительно, все это легко можно было бы принять за бред сумасшедшего, если бы не факты. – В тысяча шестьсот семнадцатом году мой прадед надругался над Изабеллой Дорринг, незамужней дочерью богатого купца.

– Он не только лишил ее девственности, – добавил Нейт, – но еще и обрюхатил.

– Да, сделал ей ребенка. – Маркус глотнул бренди. – Очевидно, мисс Дорринг надеялась, что мой предок намерен жениться на ней.

Алекс презрительно усмехнулся:

– Чтобы герцог женился на купеческой дочери? Маловероятно.

– Судя по всему, мисс Дорринг считала иначе. – Всякий раз, размышляя о событиях двухсотлетней давности, Маркус испытывал желание схватить третьего герцога Харта за шею и удавить. Но убить мертвого невозможно, а его предок скончался уже много-много лет назад. – Он должен был, черт возьми, объяснить мисс Дорринг, что брак не входит в его планы, до того, как тащить ее в постель.

– А если она сама заманила его в ловушку, примерно такую же, что готовила для тебя мисс Ратбоун? – спросил Алекс.

– Тогда ему не следовало попадаться.

Нет ему оправданий! Нет, и все. Он вел себя как негодяй. Если бы у третьего герцога Харта была хоть капелька чести, он бы не выпускал зверя из штанов. Точно так же, как должен держать на запоре свои бриджи он, Маркус, сколько бы девиц на выданье не пытались лишить его бдительности. Он должен держаться, чего бы это ему ни стоило. И, судя по тому, как развиваются события, малой кровью не обойтись. С каждым днем Маркусу все труднее противостоять искушению.

– Ребенка он наверняка был готов содержать, – предположил Алекс, – если, конечно, ребенок от него. Женщины далеко не всегда говорят мужчинам правду, особенно о том, что касается предположительного отцовства.

– Мисс Дорринг не лгала герцогу относительно его отцовства, – сказал Нейт. – После ее смерти ни один герцог Харт не доживал до рождения своего наследника. Вполне убедительное доказательство, вы не находите?

Маркус сделал глоток бренди, чтобы избавиться от неприятного послевкусия, что всегда оставляла эта история. Увы, для этого и графина бренди было бы мало.

– И тому, что мой предок вызвался содержать своего отпрыска, нет никаких доказательств, – добавил он. – К тому времени, как Изабелла Дорринг осознала свою, так сказать, проблему, герцог уже успел жениться на другой и наслаждался медовым месяцем на континенте.

– Некрасиво получилось.

– Да уж.

– А что сталось с мисс Дорринг?

– Она утопила себя и так и не увидевшего свет ребенка.

– Не известно, – возразил, как всегда, Нейт. – Тело ее не было найдено.

– Что еще могло с ней случиться?

Нейт знал это предание так же хорошо, как и Маркус, ведь впервые Маркус услышал его из уст своего дяди. Кому приятно узнавать такое о своем прародителе?

– Но, нравится тебе это или нет, приходится мириться с неоспоримыми фактами. Ты знаешь, как там глубоко. Не удивительно, что тело так и не нашли.

– Печальная история, – покачав головой, произнес Алекс. – Но верить в проклятие все равно что верить в зубную фею.

– Чем еще, если не родовым проклятием, можно объяснить безвременную кончину всех прямых потомков того злосчастного герцога? Я согласен с Нейтом, существование проклятия можно считать доказанным. Мой прапрапрапрадед сломал шею, упав с лошади за две недели до рождения своего первенца. Мой прапрапрадед скончался от малярии через восемь месяцев после свадьбы, а два месяца спустя его вдова родила сына. История повторяется в каждом поколении.

– А как умер твой отец?

– Споткнулся о булыжник на мостовой и разбил голову о мраморные ступени собственного дома. Я родился через шесть недель после его смерти.

– Неправдоподобно, – сквозь зубы процедил Алекс.

– Веришь ты в проклятие или нет, значения не имеет. Финч рассказывал, что мой отец знать не хотел ни о каком проклятии, однако это его не спасло. Он закончил так же, как и все до него.

– Неужели эту вашу порчу невозможно снять? – усмехнулся Алекс, глядя на друзей так, словно перед ним была парочка сумасшедших.

Нейт допил бренди и произнес:

– Есть способ. Герцог должен жениться по любви.

– И вероятность подобного события близка к нулю, – мрачно заключил Маркус. Из всех семейных пар, с которыми он был знаком, лишь родители Нейта любили друг друга. Увы, родители Маркуса не были приятным исключением из общего правила. Во всяком случае, мать Маркуса вышла замуж за его отца точно не по любви.

«Она и меня никогда не любила».

При этой мысли у Маркуса больно сжалось сердце. Сердце никак не желало смириться с фактами.