Сердце обмануть нельзя - Ширли Басби Страница 30

К несчастью, Мелинда только проверяла на нем свои женские чары. Он нравился ей как первый в жизни мужчина, и тайные встречи доставляли радость. Его поцелуи были волнующими, а глаза горели с неподдельной страстью, которую она в нем зажгла. Но после появления Слейда Мелинда находила любовные игры Гайлорда просто скучными. Неожиданно для себя она открыла, что стала от него уставать. Мелинда погрузилась в сладкие мечты о новом претенденте. Он не будет рвать на себе в гневе волосы и дуться, как Гайлорд, когда его шлепнут за слишком вольное поведение, и окажется, как надеялась она с приятной дрожью в сердце, более настойчивым в своих желаниях.

— Мелинда, ты слышала, что я сказал? — резко спросил Гайлорд. Его немигающие голубые глаза, как у проснувшегося котенка, смотрели на ее уставшее лицо.

— Да, конечно, — ответила она мягко, — но это ничего не меняет. Мистер Слейд приглашен к нам. И если он завтра утром сделает мне предложение, я намерена принять его.

— Но Мелинда!.. — умоляюще воскликнул Гайлорд, протягивая к ней руки.

Они стояли в розовом саду у входа в дом Маршаллов, и голос Гайлорда хорошо был слышен в ночном воздухе.

— Ох, тише! Могут услышать! — шепотом произнесла Мелинда.

Гайлорд бросил беспокойный взгляд на величественный белый дом, огромные пилястры, мерцающие в лунном свете, огромные дубы и магнолии, казавшиеся почти черными на фоне светлого дома. Ни один звук не нарушал тишины, и он хриплым шепотом произнес:

— Ты не выйдешь замуж за него! Позволь мне поговорить с твоим отцом первым!

Голубые глаза Мелинды излучали упрек. Она пристально посмотрела на него:

— Ты хочешь сделать меня несчастной?

— Нет. Конечно, нет, — быстро ответил он.

— Ты можешь увезти меня в Париж, дать дом, большой и прекрасный, как Бонжур? — спросила она с вызовом.

— Нет, не сразу. Но…

Гайлорд выглядел потерянным. В глазах Мелинды появились слезы:

— Ты хочешь заставить меня жить в ужасном старом доме на скудные средства, которые дает твое поместье? — воскликнула Мелинда.

Гайлорд был в замешательстве. Он никогда не планировал жить в своем доме, намереваясь получить большие деньги в качестве приданого от ее отца и купить что-то более подходящее для жизни. Он не мог это ей сказать и, терзаясь от собственной корысти, едва слышным голосом произнес:

— Нет, но…

— С мистером Слейдом я могу путешествовать, — счастливо говорила Мелинда, сверкая голубыми глазами, — иметь много прекрасных нарядов, слуг, каких только пожелаю. У меня будут дети… и прекрасный огромный дом с усадьбой.

Посмотрев на потемневшее лицо Гайлорда, она спросила:

— Можешь ты мне все это дать?

— Нет, но… — вновь начал он беспомощно.

— Как ты смеешь тогда говорить, что любишь меня? У тебя ничего нет, чтобы сделать меня счастливой! — недовольно воскликнула Мелинда.

Прекрасные темные глаза юноши горели страстью:

— Мелинда, мы любим друг друга и будем счастливы вместе! Что может это заменить?

— Я не знаю, Гайлорд, — притворно вздохнув, сказала Мелинда. — Родители хотят выдать меня замуж за мистера Слейда, и я согласна с ними. Он может дать все, что я хочу, и сделает меня счастливой. Я должна покинуть тебя, хотя уверена, что буду плакать ночью, вспоминая твои сладкие поцелуи.

— Мелинда! — он почти кричал в бессильной ярости, — остановись, подумай, что ты делаешь. Я люблю тебя!

Ее прекрасное лицо приняло упрямое выражение. Золотистые кудри мягко блестели в лунном свете. С убийственным откровением Мелинда ответила:

— Хорошо, если ты меня любишь, то должен помочь мне стать счастливой! Эгоистично желать, чтобы я не вышла замуж за мистера Слейда, — она смотрела на него с таким обожанием, что сердце Гайлорда сжалось от боли. — В бедности я буду глубоко несчастна. Я не вынесу этого.

Не в силах переубедить ее, со смешанным чувством любви, боли и сильным желанием задушить Мелинду Гайлорд предложил пойти к дому. Он чувствовал, что его сердце разбито навсегда, а мысли тяжелы, мрачны и унылы. По иронии судьбы женщина, которую он любил, хочет выйти замуж за другого из-за денег, тогда как он хочет получить их тоже благодаря своей женитьбе на ней. В довершение всего Гайлорд не мог даже утешить себя, что ее выдают замуж силой.

Мелинда не была такой корыстной, как казалась. Морган дал верную оценку ее умственным способностям и не очень сильно ошибся, утверждая, что она глупа. Мелинда имела ум избалованного десятилетнего ребенка. Она не была жестокой, скорее мягкой и сердечной. Но ей очень хотелось построить свое собственное счастье. Ей нравился Гайлорд. Если бы он был богатым, она была бы счастлива выйти замуж за него, быть любящей женой и преданной матерью. Но при этом Мелинда стремилась только к собственному благополучию. Вот почему сейчас ее больше привлекали насмешливые голубые глаза Моргана. Забыв о разговоре с Гайлордом и не мучаясь переживаниями о нем, почти счастливая, она вернулась в свою комнату и уснула глубоко и спокойно. Ей снился ироничный темноволосый красавец Морган.

Утром, к радости Мелинды, Морган Слейд явился к ее отцу, а в полдень в том же самом саду, где она разбила сердце Гайлорда и похоронила все его надежды, сделал ей предложение выйти за него замуж. М един да любезно согласилась. Выглядела она при этом восхитительно. Широкополая соломенная шляпка скрывала от золотистых солнечных лучей ее прекрасное лицо. Голубое платье с высокой талией, отороченное кружевами, подчеркивало красоту больших голубых глаз.

Почтительно поцеловав протянутую ему мягкую белую ручку, Морган улыбнулся, подумав, что жизнь с этим милым нетребовательным ребенком будет вполне сносной, хотя, возможно, и… очень скучной.

Узнав о сватовстве, обе семьи ликовали. Вечером того же дня в узком семейном кругу поздравили жениха и невесту. Было решено, что первого июня на большом балу у Маршаллов будет объявлено о помолвке. Морган согласился с тем, что свадьба должна состояться в августе. Он не чувствовал никакого интереса при обсуждении планов совместной жизни и нашел это очень забавным. Морган часто зевал от духоты. Его темное лицо с голубыми глазами на фоне белой рубашки излучало насмешку. Наконец он мысленно поздравил себя с окончанием разговоров о свадебном платье и столе и откланялся.

Медленно шагая по широкой веранде дома Маршаллов, он рассеянно смотрел на ухоженный сад и кустарник, мерцающий в лунном свете. Этот вид отвлек Моргана от привычного течения мысли. Он остановился на широких ступенях, ведущих к массивной двустворчатой входной двери фасада особняка, закурил тонкую черную сигару и некоторое время наслаждался ароматом хорошего вирджинского табака.

Двубортный темно-голубой камзол хорошо сидел на широких плечах Моргана и в лунном свете выглядел черным. Рубашка выделялась на нем бледным пятном. Огонек сигары давал слабый отблеск, когда он подносил ее ко рту и затягивался. Дым струился подобно легкому облачку, постоянно меняющему свои очертания, вокруг темной головы Моргана.