Возвращение графа - Эдит Лэйтон Страница 31

Она круто повернулась к лошади, но оглянулась:

– Должна тебе сказать: поцелуи показывают только мои чувства, а не мысли. Я все еще не знаю, кто ты. Но одно я знаю точно: я не хочу, чтобы тебе причинили зло.

Он взял ее за руку:

– Я не прошу тебя верить мне, это надо заслужить. Но ты не беспокойся обо мне. Впрочем, приятно, когда о тебе кто-нибудь заботится.

Джулиана нерешительно улыбнулась; он стоял и смотрел на нее. Потом выпустил ее руку.

– Посмотри, какой рассвет! – воскликнул он. – Поезжай. – Он помог ей влезть на лошадь и, когда она устроилась в седле, подал уздечку. – Езжай домой. Если они заметят твое отсутствие, скажи, что любовалась рассветом. За ленчем увидимся. Я знаю, ты не сможешь сказать лишнего слова, но не волнуйся, меня утешит мысль о том, как бы они прореагировали, если бы ты сказала.

– Не воображай слишком много, – пробурчала Джулиана.

Он торжествующе улыбнулся.

– Только, пожалуйста, не думай о тех поцелуях, – взмолилась она. – Потому что я догадаюсь и покраснею, и они все поймут. После чего сразу отошлют меня домой.

– Мадам, я буду осторожен... Да ты не волнуйся, я умею скрывать свои мысли.

– Этого я и боюсь, – хмуро сказала она, пришпорила лошадь и галопом поскакала навстречу наступающему дню.

Кристиан смотрел ей вслед, изнывая от неутоленного желания, жалея, что отпустил ее, хотя знал, что это необходимо. Он мог ее удержать, несмотря на все ее возражения, он достаточно хорошо знал женщин, чтобы в этом не сомневаться. Кем бы он ни был, но он оставался хорошим любовником и достаточно опытным, чтобы понять, насколько она наивна. Он отметил момент, когда девушка дошла до края того длинного склона, куда он ее толкал, и он мог столкнуть ее и привести в экстаз прежде, чем она бы это поняла. Не было кровати, только трава или стена гостиницы, но и это сошло бы.

Еще несколько минут – и он овладел бы ею. Но он ее отпустил.

Он мог бы облегчить себя и оставить ей прекрасные воспоминания. Это не было тщеславием, он знал свои мужские способности. И опыт имел немалый. Женщины, которых он знал, когда-то были добродетельны, как Джулиана, но им пришлось продавать свою добродетель, чтобы выжить. Они и обучили Кристиана всем премудростям отношений мужчины и женщины. Кристиан оказался способным учеником.

Это соглашение всегда было взаимовыгодно. Он не любил этих женщин, но любил удовольствие, которое разделял с ними. Он не лгал Джулиане: в мире, из которого он прибыл, девственность не считалась ценностью, а девственницы встречались крайне редко. Девственность была средством бартера, потому что от секса ждали денег или удобства. Потом он узнал, что секс может быть средством выражения любви или страсти, – он даже пожалел, что в прошлом не понимал этого. Но он тогда не любил. Ему было достаточно секса.

Вообще-то он не хотел сегодня овладеть мисс Джулианой Лоуэлл, хотя желание было. И у нее тоже. Но он знал, что это ее травмирует, и жалел ее. Не исключено также, что он наконец влюбился.

И поэтому понимал, что просто заниматься любовью не устроит ни одного из них ни сейчас, ни, возможно, в будущем.

– Еда великолепна, – сказал Кристиан своим гостям, когда хозяин гостиницы закрыл дверь в приватную комнату для обедов, – но, кажется, никто не голоден? Я попытаюсь разрядить атмосферу и повысить вам аппетит. Первое: я знаю, что приехал мой кузен Морис. Сегодня утром я получил от него записку, – добавил он, окинув взглядом собравшихся.

Джулиана облегченно вздохнула. Но по-прежнему не могла взглянуть на Кристиана. С тех пор как она вошла в гостиницу вместе с кузиной и ее женихом, она словно в рот воды набрала, как будто была их горничной. Кристиан поздоровался с Софи и Хэммондом и приказал принести еще стульев и еды, дела/я вид, будто верит, что они просто сопровождают Джулиану, а не пытаются побольше о нем разузнать.

Джулиана чувствовала себя так, словно надела ботинок не на ту ногу: она была в ужасе, что все догадаются о ее чувствах к Кристиану, если она хотя бы посмотрит в его сторону. Так что она не поднимала глаз от тарелки и внимательно слушала.

Кристиан продолжал:

– Второе: завтра я приглашен в Эгремонт на встречу с сэром Морисом. Он сказал, что он как эксперт по античности будет иметь честь показать сокровища Эгремонта предполагаемому наследнику, чтобы при передаче имения тот ничего не упустил из виду. Очень любезно с его стороны позаботиться обо мне.

– Не о вас, – выпалила Софи. – Он хочет, чтобы Хэммонд знал, что ценно, а что нет.

– Вообще-то он это делает ради самого имения, – объяснил Хэммонд. – Он очень гордится семейным именем и наследством.

– Именно это я и сказал, – миролюбиво произнес Кристиан. – Он также приглашает меня на чай после экскурсии. Но вот что меня озадачило: мне было отказано в посещении Эгремонта, и я считал, что запрет касается всех.

– О, конечно, – немедленно отозвался Хэммонд. – Мне не разрешили ничего делать, только производить измерения. Мы заходили туда только для того, чтобы встретиться с вами, потому что в записке вы упомянули, что направляетесь туда.

Кристиан нахмурился:

– Вы это уже говорили. Но приехал сэр Морис, он даже не родственник по прямой линии, простой баронет, но он может открывать дом, приказывать слугам и даже звать гостей на чай? Как такое возможно?

Хэммонд заерзал в кресле:

– Ну, я полагаю, слуги были рады возможности что-то сделать. Наверное, им наскучило долгое безделье после смерти хозяина.

– О да, – согласился Кристиан, – слуги терпеть не могут безделья. – Он взглянул на служанку, выражение лица у нее было отсутствующее.

– Думаю, это потому, что он напорист в своих желаниях, – тихо произнесла Джулиана. – И привык командовать всеми.

– Чушь, – отрезала Софи. – Это потому, что слуги хорошо знают сэра Мориса. Он часто заезжал к старому графу. И сказал, что хочет показать нам сокровища. Было бы странно, если бы слуги ему не повиновались.

– В самом деле? – спросил Кристиан. – А откуда ему знать, что я не осведомлен? Мы с ним никогда не встречались.

– Ему просто в голову не приходит, что вы станете новым владельцем Эгремонта! – торжествующе заявила Софи.

Хэммонд поморщился. Джулиана прикусила губу. Кристиан засмеялся.

– А вдруг я им все-таки стану? – Он подался вперед и без улыбки сказал: – Послушайте, мисс Уайли, давайте установим порядок общения. Мне надоели ваши щипки и тычки. Я не собирался переворачивать вашу тележку с яблоками, не желаю вам с Хэммондом ничего плохого, но я тот, кто я есть, и будь я проклят, если уеду только потому, что вам этого хочется. Я останусь здесь и докажу свои права. Так что вы должны это принять, иначе вам же будет хуже. Я докажу невиновность отца и свою, – продолжал он. – И стану хозяином Эгремонта. Я знаю, у меня есть враги, и потому мы с отцом оказались в тюрьме. Но я также знаю, что в то время Хэммонд был слишком молод, как и вы, к тому же у вас не было причин меня ненавидеть, пока я не отнял у вас Эгремонт. Я был бы рад стать вашим другом, не только соседом. Но это полностью зависит от вас. – Он снова выпрямился. – Вы непременно должны отведать фрикасе, это самое лучшее, что здесь готовят.