Месть женщины среднего возраста - Элизабет Бушан Страница 31

В те вечера, когда муж возвращался домой и видел меня в деловой одежде, худую, измученную, похожую на дервиша, кормящую одного ребенка ужином и проверяющую домашнее задание у другого, он был вынужден думать о моих проблемах. Его отрывали от размышлений о прошедшем дне. Может, это скучное, надоедливое, задерганное существо наводило на него панику? Может, он не раз задумывался о том, все ли женщины, все ли матери теряют сексуальную привлекательность и превращаются в безумные, замученные тени? И о том, почему эта трансформация происходит так быстро?

В один из худших дней, когда я плакала оттого, что дети сели мне на голову, и из-за работы, которой Натан продолжал противиться, он обнял меня и погладил по голове. «Тихо, – сказал он. – Это наши общие проблемы».

Теперь я сказала:

– Ианта считает, что я мало тебе помогала. Она права?

Натан пожал плечами:

– Бог знает, Роуз. Было время, когда мне не помешала бы твоя поддержка, но я уверен, ты чувствовала то же самое.

Мы снова словно кружили на коньках по катку, и никто из нас не касался сути проблемы. Я машинально потерла плечо, болевшее от напряжения – постоянное бедствие тех, кто слишком много печатает.

– Плечо болит?

– Да.

– Сильно?

– Да. Наверное, отлежала во сне.

Натан автоматически придвинулся ко мне. Раньше он всегда говорил: «Если помассировать здесь, станет лучше? А здесь?» В последний момент он отвернулся.

– Роуз, я даже не знаю, что сказать по поводу работы.

– Таймон рисковал, увольняя жену заместителя главного редактора и назначая на ее место его любовницу.

– Прежде всего он рисковал, нанимая тебя на работу.

Натан говорил правду.

– Мне хорошо заплатят, если я буду помалкивать и соглашусь в течение шести месяцев не наниматься на аналогичную работу. Все как обычно. Думаю, я приму их условия.

Он кивнул:

– Таймону не терпится увеличить тираж. Было столько обсуждений, совещаний по выработке стратегии.

Тираж, стратегия, прибыли… Раньше мы с Натаном все время говорили на эти темы и он мне доверял. Темы казались прозаичными, но на самом деле это было не так. Численность прибыли и тиража затягивает так же, как поэзия и страстный секс.

Говоря о привычке, люди не церемонятся. Привычку связывают с неряшливостью и ленью, но мне кажется, никто как следует на этот счет не задумывался. Привычка полезна, она утешает, помогает преодолеть тяжелые времена. Привычка – как тропинка, ведущая через холмы и долины и оберегающая путников.

– И какие цифры? – спросила я, избрав хитрый обходной путь.

Натан ответил моментально:

– Данные среды не видел, но судя по… – Предложение осталось незаконченным; Натан справедливо заподозрил, что нас могут затянуть прежние разговоры.

– Натан, Минти знала, что ей, вероятно, предстоит занять мое место, но ничего тебе не сказала.

Его ответ был уже готов; он говорил холодно, как на переговорах:

– Минти защищала меня. Китайская стена…

– И тем не менее ты узнал обо всем от Таймона, а не от Минти.

Обвинение было очевидным, и Натан залился краской.

– Сложилась непростая ситуация, и Таймону пришлось тщательно продумать, как ее разрулить. Минти не могла ничего сказать.

В этом признании я нашла смутное и постыдное утешение. Когда-то мы с Натаном договорились ничего не скрывать друг от друга.

– Что ж, тут есть и свои плюсы, – сказала я и возненавидела себя за эти слова. – По крайней мере тебе не пришлось беспокоиться, чью сторону выбрать – мою или Минти.

Этот странный разговор наконец убедил меня в серьезности Натана. Он так любил Минти, что был честен, честно принимал ее амбициозность и двуличие; так что мне обмануть его просто невозможно.

Я горько рассмеялась:

– А я готовилась к тому, чтобы все простить и забыть. – Я подошла к французским окнам и выглянула на улицу. Вопреки моим усилиям, вьюнок разросся под сиреневым кустом с прежней силой, и я задумалась, почему до сих пор не замечала его вторжения. – Надеюсь, Натан, тебя-то хоть не уволят.

– Все возможно.

– Будь честен. Скажи, что тебя тревожит. – Я скрестила руки на груди, приготовившись к худшему.

Натан заговорил:

– Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что Минти – вылитая ты, какая была, когда мы только познакомились. Ты была так молода, так обижена жизнью, но при этом упрямо верила, что все делаешь правильно.

Я воскликнула:

– Минти ничуть, ни капли на меня не похожа! – Изо всех сил я старалась сдержать рыдания. Натан подошел сзади и положил руки мне на плечи.

– Минти напоминает мне тебя, какой ты была раньше… До того, как мы оба изменились. До того, как мы достигли среднего возраста, наверное.

– Но это несправедливо! – горячо воскликнула я. – Разве я могла не измениться? Я стала старше – этого не избежать. Как и тебе. Когда появились дети, перемены тоже были неизбежны. Для нас обоих! – Натан убрал руки с моих плеч. – Что ты ей наговорил? – спросила я. – Что ты выдумал, чтобы убедить ее, что страдал от непонимания? По крайней мере, мне она сказала именно так.

Натан сел в голубое кресло.

– Ты уверена, что хочешь слышать все это?

Я повернулась к нему лицом.

– Почему бы и нет?

– Если хочешь знать, я сказал ей, что жизнь в душном браке еще хуже, чем в несчастливом, и Минти посмотрела на меня своими удивительными спокойными глазами. «Но Роуз тебе верна», – ответила она.

– Что еще она могла ответить? – перебила я. – Я слишком часто с ней делилась. – Я отвернулась. – Как ты мог назвать наш брак «душным»? Не понимаю.

Натан помрачнел.

– Как только между нами возникало непонимание, как только у нас наступал один из тех черных периодов, что бывают в каждом браке, я не мог отделаться от мысли, что ты находишь утешение в своем старом романе, что образ прошлой любви успокаивает тебя. Минти уверена, что ты делаешь это бессознательно.

– Натан, я не могу поверить, что ты придавал этому такое значение. Что ты так этого боялся, не верил мне. После стольких лет я скорее начну фантазировать о подтяжке лица, или о том, чтобы написать хорошую книгу, а не вспоминать старый роман… Неважно, как много он когда-то для меня значил. Теперь мы мыслим совсем по-другому. Это дешевое оправдание, и мне невыносимо его выслушивать.

Натан как будто не слышал:

– Я точно знаю, когда этому мужчине удалось прокрасться обратно в твою душу.

– Ты слишком умен, чтобы предаваться фантазиям, Натан.

У него был упрямый вид.