Любовь и вечность - Барбара Картленд Страница 31

— Наконец-то я это услышал, — проговорил герцог, — и я люблю вас!

И снова он целовал Нириссу, целовал требовательно, неистово, словно боялся, что может не найти свою любовь, а теперь, когда нашел, хотел убедиться в этом.

Только когда им обоим стало трудно дышать и Нирисса, пробормотав какие-то слова, уткнулась лицом в его плечо, герцог заговорил, и голос его странно дрожал:

— Как скоро ты выйдешь за меня замуж, радость моя?

Тут Мирисса вернулась с небес на землю и, взглянув на него, с трудом выговорила:

— Я… сплю… или… вы и правда… просите… меня… выйти за вас замуж?

— Неужели я мог бы пожелать иного, когда по воле какой-то необъяснимой и таинственной силы тебе вручен ключ к нашему счастью — венок, который разрушил столь многие судьбы моих предков?

— В этом столько необыкновенного… я действительно смогла отыскать его, — согласилась Нирисса, — но… понимаете… я не могу… выйти за вас замуж.

Руки герцога напряглись, — Как это… не можешь выйти замуж?..

— Вы… должны… жениться на Дельфине! Герцог решительно покачал головой.

— Я никогда не заводил речь о браке с твоей сестрой, и у меня не было ни желания, ни намерений на этот счет.

— Но… Она думала… — начала было Нирисса.

— Я знаю, что она думала, — перебил ее герцог, — и на что надеялись несколько других женщин до нее, но я твердо понимал, Нирисса: я никогда не женюсь ни на ком, пока не смогу убедиться в том, что нашел свое счастье.

Он помолчал немного, прежде чем добавил:

— Не могу сказать с уверенностью, действительно ли я верил в проклятие над нашим родом или нет, но я всегда знал (назови это предчувствием или внутренним голосом): ни одна из женщин, с которой у меня возникли любовные отношения, не могла стать моей женой.

Нирисса не произнесла ни слова в ответ, и после паузы он заговорил снова:

— Мне трудно описать тебе мои переживания. Я стал циничным, подозрительным и лишенным иллюзий человеком, ведь всякий раз, встречая женщину, казавшуюся мне иной, чем все, я очень скоро, слишком скоро, начинал понимать, что она совсем не та, которую я искал, и вовсе не та, чей образ я лелеял в своем сердце, представляя свою будущую жену.

— Но Дельфина… ей казалось… будто вы… попросите ее выйти за вас замуж…

— Я просил ее… совсем об… ином…

— Она и это рассказывала… мне… Но она была убеждена, что вы… изменитесь… Герцог усмехнулся одними губами:

— Твоя сестра очень красива, но я понимаю теперь — ее красота всего лишь бледное отражение твоей.

Нирисса вспомнила, как Гарри говорил ей то же самое, и быстро-быстро заговорила:

— Но… вы не должны… так думать… И хотя я… люблю вас… мне не удастся стать с вами счастливой… если я буду думать… о том, какую боль я причинила… Дельфине.

Стало тихо. Молчание прервал герцог, недоверчиво спросив девушку:

— Я правильно понял, Нирисса, вы действительно намерены отказаться от меня?

— А как иначе я могу поступить? — растерянно проговорила девушка. — Я люблю вас… Вы знаете, что я люблю вас… Но если я выйду за вас замуж… Дельфина проклянет нас, и на вас опять повиснет проклятие… а если ее проклятие возымеет силу… и мы покинем… друг друга… тогда я не переживу этого!..

— Вы не можете, ты не должна произносить подобные вещи! — Герцог притянул Мириссу к себе. — Ты и правда думаешь, будто, отыскав тебя, я смогу потерять тебя снова?

Он наклонился и посмотрел ей прямо в глаза, словно желая убедиться в искренности ее слов, и произнес;

— Ты — моя! Я молился, чтобы отыскать тебя, но боялся, что тебя не существует! И вот, так неожиданно для себя, когда я вошел на кухню в доме твоего отца (самое невероятное из всех возможных место для встречи), я увидел тебя — настолько совершенную, настолько внутренне красивую, что на мгновение не смог поверить своим глазам!

— Вы… действительно… почувствовали все это тогда? — спросила Мирисса.

— Да, и намного больше, — сказал герцог. — И все же, поскольку я только человек, я пытался притворяться перед самим собой, будто я просто сбит с толку под влиянием превосходного обеда, приготовленного тобой, и того отличного вина, которое я выпил.

Он добавил, улыбаясь:

— Но уже тогда, любимая моя, я твердо решил повидать тебя снова, вот почему я пригласил твоего отца в Нин.

— Дельфина не хотела моего приезда.

— Я прекрасно понимал и это, но если у твоей сестры железная воля, моя — не слабее. И с какой бы решительностью ты ни пыталась отказать мне, я все равно доставил бы тебя сюда под любым предлогом, не важно каким.

Он посмотрел ей в лицо и спросил:

— Знаешь ли ты, как ты любима и как ты дорога мне? С тех пор, как ты перешагнула порог моего дома, моя любовь росла от часа к часу, от минуты к минуте.

— Но вы не обращали на меня никакого внимания сегодня… вы… даже не поговорили… со мной, — пожаловалась Нирисса.

— Я не смел подходить к тебе, пока все тщательно не обдумал. Кроме того, я не столь глуп, чтобы не знать: стоит твоей сестре разобраться в моих чувствах, она непременно доставит тебе неприятности.

Нирисса вскрикнула:

— Нельзя… ей ничего про нас нельзя знать… Никогда!

— Когда-нибудь ей придется узнать, — сказал герцог, — поскольку я намерен взять тебя в жены, Нирисса. Я говорю правду — я не смогу жить без тебя!

— Вам… придется… жить без меня! — заплакала девушка. — Я люблю вас! Я безумно люблю вас… Но никогда… никогда не смогу выйти за вас замуж! Как я посмотрю Дельфине в глаза, когда она… совершенно точно… совершенно… без всяких сомнений уверена, будто вы сделаете ей предложение?!

Герцог коснулся пальцами подбородка девушки и, приподняв ее заплаканное личико, наклонился к ней.

— Взгляни на меня, любимая моя девочка. Загляни в мои глаза и скажи мне искренне, действительно ли ты до самых глубин своей души веришь, что чувство, которое даровано нам, которое мы испытываем, позволит нам существовать отдельно друг от друга.

Мирисса смотрела на него, пока слезы, выступившие на глазах, не ослепили ее и его лицо не расплылось, как в тумане.

— Я понимаю… вас… — отрывисто заговорила она, — и я чувствую… то же самое. Я люблю вас… кажется, кроме вас, в целом мире и нет больше никого, но… Но я знаю, что мы не сумеем стать счастливыми… на несчастье… Дельфины… И еще — если бы мы поступили так… я всю жизнь боялась бы.

Герцог долго-долго смотрел на нее.

— Поскольку мы так близки друг другу, я могу понять твои чувства, любимая моя. Поэтому я должен тебе кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушала меня.

— Вы знаете, я готова выслушать все… что бы вы мне ни сказали… — тихим и каким-то убитым голосом заверила его Нирисса.