Цунами. История двух волн - Аня Ким Страница 32

— Ты не против поужинать с моими родителями в воскресенье? — вопрос застал меня врасплох и я чуть не выронила мороженое, что было у меня в руках. Мороженое, впрочем, было бобовое, и его потеря меня не слишком бы расстроила. Хиро посмотрел на мое кислое лицо и забрал стаканчик. Встреча с его родителями была пугающим мероприятием. Предполагалось, что мы организуем ее после знакомства с моим отцом, но время шло, а Хиро не поднимал этот вопрос. Я тоже помалкивала, потому, что мне казалось, что причина задержки — их нежелание меня видеть.

Насколько я поняла, для женитьбы Хиро был еще очень молод. Он собирался жениться на студентке-иностранке, к тому же русской, а у русских здесь, как я поняла еще после диалога с Юки, репутация была вполне определенной. Я опасливо посмотрела на своего спутника.

— Нет. Я не против, но мне очень страшно. Где они хотят встретиться? — его лицо было совершенно безоблачным.

— У них дома. И не нужно так переживать, ты им понравишься, — я недоверчиво хмыкнула

— Я не знала, что ты такой оптимист. Вся эта история с внезапной женитьбой должна их ужаснуть. Будет удачей, если они хотя бы не возненавидят меня.

Хиро философски пожал плечами

— Даже если возненавидят, то будут делать это молча.

— О да, теперь мне совершенно не о чем беспокоиться.

Я забрала у него невкусное бобовое мороженое и начала нервно поглощать ложку за ложкой.

Дома я перебрала гардероб. Как должна выглядеть приличная японская невестка? Какой бы хотели видеть будущую жену Хиро его родители? В конце концов, я сдалась и отправила ему сообщение.

"Джинсы или юбка?"

"Юбка. Не паникуй"

Папа наблюдал за моими метаниями с улыбкой. Ему было смешно, потому что он был уверен, что знакомство с родителями мероприятие провальное в принципе. Мне его уверенности недоставало.

Мы почти не разговаривали о моей предполагаемой свадьбе за эти дни. Пока я с унылым видом красила ногти, то и дело задевая кисточкой палец, он похлопал меня по спине.

— Выше нос, Нинос! Ты выглядишь так, словно тебя должны привести в жертву.

Я изобразила улыбку. По крайней мере, я буду веселой жертвой.

Вечером мы стояли перед домом его родителей. Как я поняла, это был довольно новый дом, построенный уже после того, как Хиро уехал учиться.

Дом находился в пригороде и был довольно традиционным снаружи. Три этажа, много дерева, загибающиеся вверх края крыши. Вместе с тем форма и обилие окон говорили о том, что над отделкой трудился современный дизайнер. Мы пересекли красивый дворик, явно выполненный в соответствии с законами правильного распределения энергии. Не удержавшись, я провела рукой по пушистой кромке мха на каменной горке. Хиро заметил это и на его щеках появились лукавые ямочки.

— Мы можем попросить завернуть нам немного с собой, — прошептал он.

Тут двери раздвинулись, и мы оказались лицом к лицу с его родителями.

Первое, о чем я подумала — они гораздо старше, чем я думала. Я упустила тот факт, что обзаводятся детьми в Японии позже, чем на моей родине.

Отец был одного роста с Хиро и выглядел очень суровым. Его седые волосы были коротко подстрижены, брови сошлись к переносице, губы сжались в тонкую линию. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами и мягкие брюки. В целом он произвел на меня впечатление человека с железной волей, казалось, взглядом он мог бы сгибать ложки. Мама Хиро была крошечной женщиной, очень простенько выглядящей, с неуверенно-испуганным выражением лица. Тревожным оставался ее взгляд, когда она переводила его с мужа на Хиро и на меня.

Я поклонилась и поздоровалась по-японски. Мама Хиро облегченно ответила на мое приветствие. Отец же сдержанно поздоровался по-английски.

— Мама, Папа, это — Нина, моя невеста, — он повторил то же самое по-японски для мамы и ободряюще сжал мою руку.

Затем мы прошли в дом. Пол первого этажа был выполнен из светлого дерева. Интерьер был очень приятным. Разные материалы дополняли друг друга цветом и фактурой, создавая деликатную игру светлого и темного, гладкого и шероховатого. Пространство первого этажа было разделено на зоны но перегородок почти не было. В центре дома располагалась стеклянная комната с садиком и фонтаном внутри. Мы прошли в обеденную зону и присели за низенький столик. Все вели себя так, словно трапеза была основным для чего мы приехали. Меня постоянно спрашивали, нравится ли мне еда, не хочу ли я еще, так что я быстро почувствовала, что не могу больше проглотить ни куска. Затем отец принялся расспрашивать Хиро по-японски, то и дело, бросая на меня хмурые взгляды. У меня свело живот, на какой-то момент я ощутила себя скорее вещью, чем человеком. Хиро между тем выглядел спокойным и даже расслабленным. Он отвечал на вопросы, кивал и отрицательно мотал головой. Выражение лица его отца становилось все более застывшим. Наконец он обратился ко мне.

— Так вы студентка? Чем занимаетесь в Японии?

Этого вопроса я ждала, поэтому отвечать было легко. Я рассказала о работе отца, о своем первом приезде, о интересе к изучению японского языка и посещении языковой школы. Он задал мне вопрос на японском, который я, разумеется, не поняла, но потом перешел снова на английский.

— Так, что, в России совсем плохо с молодыми людьми? Почему вы решили выйти замуж за японца?

Я почувствовала раздражение. Он считает меня глупой? Или считает дураком своего сына?

— Я не решала выходить замуж за японца. Я хочу быть вместе с вашим сыном. То что он японец не имеет решающего значения. Я хотела бы быть с ним, будь он испанцем, эскимосом или нигерийцем, мне все равно.

— Это я сделал ей предложение, — перебил меня Хиро.

— Да уж, я, по крайней мере, надеюсь, что ей хватило воспитания не просить тебя об этом самой!

Я вспыхнула до корней волос. На языке вертелся ехидный ответ, но я промолчала. Хиро снова заговорил по-японски.

После ужина мужчины поднялись наверх, и я осталась с мамой Хиро, которая совсем не говорила по-английски. Во время нашего диалога с его отцом я прониклась к ней сочувствием. Она не понимала, о чем мы говорим, и сидела, не поднимая кроткого взгляда. И вообще ей должно быть нелегко живется с таким мужем. Я прошлась по комнате, показала на стеклянный сад рукой и сказала "очень красиво" по-японски. Она поблагодарила, потом предложила мне чаю. Я отпила немного из маленькой чашки. Неловкость нарастала, и я попросилась в туалет, сделала жест, словно мою руки. Она показала на лестницу и потом направо.

Я поднялась наверх и в поисках туалета наткнулась на кабинет, где разговаривали Хиро с отцом. Мне не видно было лицо его отца, только слышен резкий голос. Он раздраженно отчитывал Хиро, а тот спокойно отвечал, односложно, кажется, повторяя одно и то же. За очередной резкой репликой он пожал плечами и, улыбнувшись, ответил парой предложений. Наступила тишина, а потом отец с размаху ударил его по лицу. Звук пощечины был таким громким и резким, что я вздрогнула и прикрыла рот рукой. Хиро же продолжал стоять, не шелохнувшись и расправив плечи, словно к нему это никак не относилось. Он смотрел прямо перед собой.