Колдунья - Филиппа Грегори Страница 34

Старая знахарка пожала плечами — она не чувствовала за собой никакой вины.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Ему я не доверяю, но еще больше боюсь ревности его жены, — рассуждала Элис. — Надо найти способ выпутаться из паутины, которую плетут вокруг меня. Куда ни повернусь — я в западне, со мной играют, как кошка с мышью, это делают все, все до одного. Нашли такую деревенскую дурочку. Мной только пользуются. У старого лорда я единственный друг и верный союзник. По его словам, я принадлежу ему со всеми потрохами, нахожусь у него в руках, потому что боюсь обвинений в ереси, боюсь, что меня выдадут как беглую монашку. А молодой лорд намерен соблазнить меня и использовать против отца, а может, просто со мной переспать, он любит необременительные развлечения. Леди Кэтрин мечтает бросить меня в лапы какого-нибудь насильника в наказание за то, что старый лорд благоволит ко мне, а молодой глаз на меня положил. Я должна найти силы и выпутаться, Мора. Ведь я здесь как младенец среди волков.

— Тебе нужна женская сила, как и мне когда-то, — ответила Мора. — Твой Христос не поможет тебе. Во всяком случае, сейчас. От настоящей опасности и мужской похоти Он не спасет. Тебе нужна другая сила. Сила древней богини.

— У меня нет выбора, — вздохнула Элис.

Холодный воздух вокруг нее, казалось, застыл и не двигался.

— Нет у меня выбора, — повторила она. — До сих пор меня гнали и гнали и теперь загнали в тупик. Приходится прибегать к любым средствам, имеющимся под рукой. Дай мне то, что принесла.

Мора осторожно огляделась: на лугу было пусто, за спиной глухо слышался шум базара. Никто не видел их. Она развернула тряпицу, и Элис разинула рот.

На тряпице лежали три безупречно вылепленные фигурки, исполненные с таким искусством, что впору было сравнивать со статуями в церкви. Сходство было поистине изумительным. Холодные, резкие черты лица леди Кэтрин, платье с задранным подолом были вырезаны из воска с поразительным мастерством. На груди платье было открыто, голые ноги раздвинуты. На лобке Мора сделала несколько царапин, намекая на волосы, влагалище представляло собой непропорционально глубокую дыру, проделанную нагретым шилом.

— Они друг другу будут в самый раз, — произнесла Мора и противно захихикала.

Далее она продемонстрировала Элис фигурку молодого лорда Хьюго. Его лицу она придала упрямое, жесткое выражение — таким его боялись все обитатели замка, и Элис в том числе. Но вокруг глаз виднелись тонкие морщинки, и казалось, он вот-вот улыбнется. Мора слепила ему и пенис, большой, как гульфик.

— Ему, наверное, очень хотелось бы иметь такой на самом деле! — веселилась Мора.

Она взяла фигурки и показала девушке, как они вставляются одна в другую.

— Так можно отвести его похоть от себя и направить к ней, — удовлетворенно сообщила старуха. — Пока они будут лежать вот так, ты в безопасности.

Была еще третья фигурка, старого лорда.

— Он сейчас намного худее, — грустно заметила Элис. — Совсем похудел, да и постарел тоже.

— Я давно не видела его, — отозвалась Мора. — Можешь сама придать ему любой вид, какой пожелаешь. Возьми нагретый нож и вырезай на здоровье, а пальцами помогай. Но будь осторожна.

Девушка с неприязнью смотрела на три маленькие скульптурки. Потом оторвала лорда Хьюго от леди Кэтрин и снова завернула их в тряпицу.

— Что значит, осторожна? — уточнила она.

— Как только они стали твоими, как только ты признала их живыми, просто уменьшенными копиями настоящих, что бы ты с ними ни делала, в жизни все будет происходить точно так же, — прошептала Мора. — Хочешь смягчить сердце старого лорда — вырежи из его груди маленький кусочек воска, слепи сердечко и нагревай его, пока оно не расплавится и по капле не стечет обратно в ямку, откуда было взято. Наутро лорд станет с тобой ласковым, словно женщина со своим новорожденным ребенком.

Глаза Элис широко распахнулись.

— И так можно делать со всеми? — удивилась она. — То есть если я стану колоть леди Кэтрин в живот, то она заболеет? А если размягчу член молодого лорда, он станет импотентом?

— Да. — Лицо Моры так и сияло. — Неплохое оружие, главное — мощное, верно? Но сначала ты должна стать для них хозяйкой, сделать их теми, чьи роли они будут исполнять. И я уже предупреждала, они могут слишком тебя слушаться. Могут… перестараться.

Воцарилось минутное молчание. Элис заглянула Море в глаза.

— Я готова, — решилась она. — Без их помощи я не буду чувствовать себя в безопасности.

— Тогда запомни заклинание.

Старая знахарка приблизила губы к уху Элис и нараспев проговорила абракадабру из латинских, древнегреческих, французских и искаженных английских слов. Она повторяла снова и снова, пока девушка не заучила фразы наизусть.

— От каждого из них ты должна что-то взять, — наставляла Мора. — От них самих, ну, клочок волос, ноготь, кусочек отжившей кожи. Прилепишь к фигурке на подобное место. Ноготь на палец, волос к голове, кусочек кожи туда, где он находился. И тогда получишь куклу и силу.

— А ты сама когда-нибудь так делала? — поинтересовалась Элис.

— Нет, — отрезала Мора. — Не было случая. Женщины часто просили меня смягчить сердце мужа, но проще подсыпать траву в похлебку. Был у меня один, хотел добиться чьей-то смерти, но такими вещами я не занимаюсь. Уж больно велик риск. Я всегда считала, что в этих делах сильно рискуешь.

— Почему сейчас пошла на это? — прямо спросила Элис.

Мора окинула взглядом ее гладкое юное личико.

— Неужели не догадываешься? Столько училась, столько занималась, а как была недотепа, так и осталась.

Элис хлопнула ее по плечу.

— Не понимаю, о чем ты.

Старуха положила грязную руку на чистую ладошку своей воспитанницы.

— Для тебя стараюсь, — хрипло произнесла она. — Пытаюсь дать тебе шанс, помочь исполнить желание, спасти от солдата-насильника, или от молодого лорда, или от обоих. Мне наплевать на твои мечты про монастырь, но вот на тебя не наплевать. Я растила тебя как собственную дочь. И не хочу видеть под мужчиной, который тебя не любит.

Девушка вгляделась в морщинистое лицо Моры и промолвила:

— Спасибо.

Старуха была ее единственной союзницей в этом ненадежном мире. Элис не забыла подзатыльники, тычки и затрещины, которые получала в детстве, но также помнила, что Мора оберегала ее, без единого слова отпустила и приняла обратно, несмотря на опасность. Она еще раз посмотрела Море в глаза и повторила:

— Спасибо.

— Ну а если будет что не так, — с вызовом заявила старуха, — если тебя с ними поймают или просто узнают, что ты ворожила, мое имя не упоминай. Соврешь, что вылепила их сама, что это твоя идея. Таково мое условие. Я сделала их, но не желаю подвергать свою жизнь угрозе. Если правда выйдет наружу, говори, что сама придумала и вылепила. Я хочу умереть в своей постели.