Честь рыцаря - Джулия Лейтем Страница 34

— Кто-то услышал ваши молитвы, касающиеся брата, — сухо сказала она.

— Возможно, и на то была воля Всевышнего. — Он взглянул на нее. — Вы ведь не думаете, что это я убил его?

Она пожала плечами, понимая, что вступила на шаткую почву. Иногда ей казалось, что она недостаточно винит себя в смерти виконта. В конце концов, она убила человека, пусть и защищаясь от его насилия. Но ведь его брат, Томас Баннастер, попал под подозрение из-за того, что совершила она.

Несколько минут они ехали молча, продираясь сквозь густые ветки деревьев. Она плотнее запахнула плащ, потому что сюда, под деревья, проникало меньше солнечных лучей. Диане не хотелось говорить о смерти виконта, но приходилось, чтобы не вызвать у него подозрений.

— Вы не похожи на убийцу, — сказала она. — Как вы пытались исправить то, что он сделал со служанками?

Он не встретился с ней взглядом, потому что смотрел вперед, чтобы не оступиться на узкой тропке. Его плащ, подбитый мехом, развевался за широкими плечами, шапку он натянул до самых бровей.

— У нескольких женщин остались незаконнорожденные детишки, — сказал он наконец. — Я позаботился, чтобы они не нуждались, чтобы… находились под защитой.

«Он видит в них своих племянников и племянниц?» — недоумевала она. У аристократов всегда были внебрачные дети, и редко кого они признавали.

— Я также дал всем понять, что пострадавшие женщины могут рассчитывать на место в замке Баннастер до конца жизни, — продолжал он. — Но некоторые из них не захотели оставаться там, где их преследовали мрачные воспоминания, и я нашел для них приют в других своих поместьях или у соседей.

— Вы рассчитываете на похвалу или на создание благоприятного мнения? — спросила она.

Он удивился и фыркнул:

— Нет, кроме меня, это никого не касается. Я просто отвечаю на ваши вопросы.

— Не хотите ли вы добрым отношением к этим женщинам показать, что годитесь в мужья Сесили, а одновременно признаетесь в намерениях преследовать меня с нечистыми целями?

Он мрачно усмехнулся:

— Вы не склонны проявлять милосердие, Диана, не так ли?

— При чем здесь милосердие? Я сказала вам, что буду защищать свою сестру, и пусть вы не убийца и позаботились о женщинах, с которыми дурно обошелся ваш брат, я не одобряю того, что вы делаете здесь.

— Я не женат и не обручен с вашей сестрой. Что было раньше, не имеет значения.

— Вам еще многое предстоит узнать о женщинах, Баннастер. Вам не хватало для этого времени. Порой это сказывается. — Она пришпорила коня и выехала вперед, оставив его замыкать маленькую процессию.

Склон выровнялся, лес стал темнее, дубы выше и толще. Егерь начал искать подходящее дерево. И хотя Диана предпочла бы сосредоточиться на мыслях о Баннастере, нельзя было забывать о своих обязанностях.

В конце концов, приближалось Рождество.

Их поиски завершились у большого дуба, раскинувшегося на относительно ровной площадке, так что егерю и его помощнику было удобно пилить дерево. У егеря оказалась с собой длинная пила с деревянными ручками, которую он привез, привязав к седлу и предварительно тщательно обернув тряпицей.

— Вы прямо сейчас будете пилить, вас ведь всего двое? — с удивлением спросил Баннастер.

Молоденький помощник, Питер, совсем еще мальчишка на пороге взросления, засмеялся.

Егерь поднял бровь, и парнишка сразу притих. Диана улыбнулась:

— Питер, что тут смешного?

Должно быть, мальчик не слишком боялся егеря, потому что с улыбкой проговорил:

— Он любит показывать, как здорово умеет валить большие деревья, мистрис.

Егерь только покачал головой, снимая плащ.

— Кто-то ведь должен спилить его, мистрис, а мальчику полезно поучиться. После я пошлю людей и вола, чтобы доставить ствол в Керкби-Кип.

Диана взглянула на Баннастера. Он с интересом наблюдал, как егерь и его помощник взялись за пилу, встали по сторонам массивного ствола и начали пилить. Каждый с силой тянул пилу на себя, Хотя мальчик не мог сравняться со взрослым мужчиной, он очень старался.

Когда наконец силы у Питера иссякли, егерь объявил, что пора отдохнуть.

К ним подошел Баннастер.

— Можно, я займу место мальчика? Конечно, если вам не требуется отдых.

Егерь оглядел его и, помедлив, кивнул:

— Если хотите, милорд.

Он явно не верил, что пэр может сравниться в выносливости с человеком, привыкшим к тяжелой работе. Питер смахнул снег с плоского камня, сел и достал рог — ему хотелось пить. Баннастер снял плащ. Они с егерем быстро вошли в ритм. Резкие звуки пилы далеко разносились в тишине леса; слышно было тяжелое дыхание мужчин. Диана ждала, когда один из них запросит отдыха, но оба молчали.

Она улыбнулась Питеру, спросила, как идут его уроки чтения у деревенской вдовы, а сама не сводила глаз с мужчин. Нет, не надо себе лгать — она смотрела на Баннастера. Ритмичные движения его тела завораживали. Он стоял, широко расставив ноги, его плечи двигались назад, когда он тянул пилу на себя, и вперед, когда он потом толкал ее к напарнику. Пот тек по его лицу, но он не обращал на это внимания, неотступно следя за движением пилы. В конце концов она села рядом с Питером, который только улыбался, глядя на нее.

Наконец ноги у егеря стали дрожать, и не прошло много времени, как он крикнул: «Стоп!»

Мужчины медленно распрямились и обменялись измученными улыбками.

— Мне заменить его сиятельство? — окликнул его Питер.

Мужчины засмеялись.

— Нет, Питер, — отмахнулся егерь, — дай мне отдохнуть.

Диана с напускным равнодушием смотрела, как Баннастер снял тунику, оставшись в облепившей влажное тело рубахе. Та низко спускалась на плотные штаны, которые защищали от холода нижнюю часть тела. К ее смущению, он сел рядом с ней на место Питера и откинулся назад на локтях. Его грудь высоко поднималась от тяжелого дыхания, и Диана ощутила, как от его тела исходят волны тепла.

Они оба молча следили за егерем, который стоял, разглядывая глубокий пропил в стволе. Пропил доходил до середины ствола, но им еще предстояло немало потрудиться, прежде чем дерево можно будет свалить.

— Питер, — позвал Баннастер, — не подашь ли мой рог? Мальчик отвязал его от седла и протянул с застенчивой улыбкой.

Диана смотрела, как Баннастер взял рог и взъерошил волосы мальчика. Против воли она смотрела, как он вынул затычку и с жадностью стал пить. Она видела, как ходит ходуном его горло, видела дорожку, образованную каплями эля, стекавшими по шее и исчезавшими за вырезом рубахи. Когда он взглянул на нее, она отвернулась.

— Идем, Питер, — позвал егерь, поднимая пилу. Когда их нельзя было слышать, Баннастер сказал не без сарказма: