Сердце в пустыне - Лора Бекитт Страница 37

В какой-то миг он открыл глаза; тогда Зюлейка остановилась и, как была обнаженная, склонилась над ним (в ситуации, когда речь шла о жизни и смерти, излишняя стыдливость казалась неуместной) и дала ему напиться из фляги.

Он жадно глотал воду, глядя на девушку затуманенным взором. Зюлейка удивилась: у юноши были голубые, как небо, глаза, что в сочетании с восточными чертами лица, темными бровями и ресницами выглядело необычайно, привлекательным. Она не думала, что человеческие глаза могут иметь такой поразительный цвет! Напоив незнакомца, молодая женщина продолжила нелегкий путь. Дул сильный, иссушающий землю ветер, вверх поднимались тучи пыли, солнце немилосердно жгло, ноги увязали в песке, спина и плечи нестерпимо ныли.

Зюлейка остановилась на краю оазиса; заметив одну из бедуинок, попросила принести одежду и рассказала о своей находке.

Вскоре незнакомца отнесли в один из шатров, а Зюлейка вернулась к себе. Она размышляла над тем, выживет ли юноша. Ей очень хотелось, чтобы он остался жив, она желала еще раз заглянуть в его необычные светлые глаза. Впрочем, Зюлейка знала, что это невозможно: несмотря на то что – в отличие от городских женщин – бедуинки пользуются относительной свободой и не прячут лица под покрывалом, им запрещено встречаться и разговаривать с чужими мужчинами.

Молодая женщина поискала зеркало и, не найдя, попыталась рассмотреть себя в начищенном до блеска медном кувшине.

Вглядевшись в свое отражение, Зюлейка вздрогнула и отшатнулась. Как могло случиться, что она превратилась в такое чучело – с грязными, слипшимися волосами, дочерна загорелым, измазанным лицом, давно не мытым телом, загрубевшими руками и ногами. Она, девушка, родившаяся и выросшая в Багдаде!

Иное дело – исконные жительницы пустыни: делая себе прически, они вместо воды нередко используют верблюжью мочу; эта же жидкость служит средством борьбы с кожными паразитами и употребляется как лекарство от всевозможных болезней. Никто из них не следит за чистотой тела и крайне редко стирает одежду.

Пока ее сын играл с соседскими ребятишками, Зюлейка принесла воды и принялась мыться, яростно соскребая грязь. Она полоскала волосы до тех пор, пока они не сделались похожими на охапку тяжелого шелка. Молодая женщина расходовала воду бездумно и беспечно, чего не стала бы делать ни одна истинная кочевница. Приведя себя в порядок и сменив засаленную одежду, Зюлейка взяла костяной гребень и принялась расчесывать мокрые пряди. Странно, что она так долго не замечала, насколько отвратительно пахло в шатре, – то были запахи немытой шерсти, пота, мочи, кизяков.

Молодая женщина вышла наружу, чтобы позвать сына домой.

Порывы горячего ветра быстро высушили волосы Зюлейки; теперь они ниспадали на плечи густой блестящей волной. Она ощущала себя обновленной, будто очнувшейся от глубокого сна. Ей вдруг показалось, что она переступила некую невидимую границу. Желание вновь познать полноту жизни, быть может, опять полюбить скрывалось в глубине души и тела, будто загнанная внутрь болезнь. И теперь это желание неожиданно начало произрастать из таинственного семени – сложное и опасное своей непредсказуемостью и неодолимостью.

Зюлейка окликнула Ясина, и тот прибежал на зов матери.

Это был хорошо развитый для своих пяти лет, ладно сложенный мальчик с бронзовым от солнца тельцем и большими золотисто-карими глазами, какие были у Амира. Как и другие дети, он бегал по оазису голым, так же, как и они, умел управляться с верблюдами и мелким скотом и жить одной жизнью с пустыней, которую считал своей единственной родиной.

– Пойдем, я хочу помыть тебя, сынок, – сказала Зюлейка, беря ребенка за руку.

Ясин, удивившись, уставился на мать – он не привык мыться – и нерешительно произнес:

– Может, я лучше пригоню коз?

– Коз загонять еще рано. А быть таким грязным – нехорошо.

Мальчик озадаченно замолчал и не проронил ни слова за все время, пока Зюлейка поливала его водой из кувшина.

– Жаль, что никто не сможет научить тебя читать и писать, – с сожалением произнесла она, вытирая тельце ребенка с трудом найденной чистой тряпкой.

– А зачем?

– Потому что ты умный мальчик, и со временем твоя жизнь могла бы измениться. На свете, кроме пустыни, есть большие города, дороги, моря…

– То, что создали джинны? – оживившись, спросил Ясин.

Зюлейка засмеялась. Представления кочевников о душе и загробном существовании были смутными, зато они верили в джиннов, могущественных обитателей безлюдных пустынь, по преданиям созданных из бездымного огня и воздуха, наделенных разумом и человеческими страстями.

– Не джинны, а люди.

– Какие люди?

Зюлейка принялась рассказывать. Мальчик серьезно кивал, но в его глазах затаилась искорка неверия. Когда мать замолчала, он попросил:

– Расскажи еще одну сказку!

Молодая женщина вздохнула. К сожалению, она знала мало сказок. Зюлейка выросла в неродной семье, и ее не слишком баловали волшебными историями.

В это время вполне пришедший в себя Алим лежал в шатре шейха Абдулхади, окруженный заботами его слуг. Жизни юноши уже ничто не угрожало, но он несказанно сокрушался по поводу исчезновения и гибели своих товарищей.

Абдулхади, сразу признавший в спасенном Зюлейкой незнакомце богатого и знатного человека, разговаривал с ним почтительно и осторожно.

– Я отправлю людей на поиски. Случалось, мы находили путников через несколько дней после бури, и им удавалось выжить. Неподалеку живут другие племена. Я пошлю гонцов узнать, не подобрали ли наши соседи кого-либо из твоих товарищей.

Алим, приподнялся на кошме.

– Благодарю тебя! У меня есть деньги, я заплачу за гостеприимство.

Шейх нахмурился.

– Мы мало имеем и, наверное, оттого не жадны. Гостеприимство – наша родовая черта. Она не стоит денег.

– Прости. Тогда позволь поблагодарить девушку, которая вытащила меня из песка. Я не запомнил ее лица и не спросил имени, потому что был слишком слаб…

– Ее зовут Зюлейка. – Голос Абдулхади потеплел. – Несколько лет назад ее так же спас человек, впоследствии ставший ее мужем.

– Так она замужем? – с невольным разочарованием произнес молодой человек.

Он вспомнил о том, что видел: обнаженная девушка склонилась над ним, точно спустившаяся с небес пери, и влила живительную влагу в пересохшие губы.

Если у нее есть муж, об этом лучше забыть.

– Зюлейка вдова. Ее супруг погиб пять лет назад.

– Я могу ее увидеть? – спросил Алим.

– Нет. Наши женщины не носят покрывал, однако обычаи не дозволяют им разговаривать с чужими мужчинами.

– Тогда пришли ко мне ее отца или брата.