Сердце в пустыне - Лора Бекитт Страница 38

– У нее никого нет. Я сам передам Зюлейке твои слова.

Алим помолчал. Потом спросил:

– Как скоро я смогу тронуться в обратный путь? Ты дашь мне проводника?

– Да. И проводника, и верблюда. Подожди несколько дней, наберись сил.

В тот же день, встретив Зюлейку, Абдулхади сказал:

– Человек, которого ты спасла, передает тебе слова благодарности. Он хотел тебя увидеть, но я ответил, что это противоречит нашим обычаям.

Молодая женщина взволнованно кивнула.

– Он будет жить?

– Да. Ты подоспела вовремя и все сделала верно.

На следующий день Алим смог подняться с кошмы и выйти из шатра. Юноша бродил по оазису, с интересом наблюдая за жизнью кочевников. Если в шатре шейха он увидел разостланные ковры, искусно сделанную сбрую, хорошее оружие и металлическую посуду, то у простых бедуинов ничего этого не было. Их бедность потрясала. Обычный хлеб считался едва ли не лакомством, одежда была грязной и рваной. Большинство мужчин ходили в обернутой вокруг бедер козьей шкуре. Они смотрели на него с подозрением и опаской, поэтому Алим старался не подходить к их жилью.

Вечером он забрел на окраину оазиса и долго глядел в усыпанную звездами черноту неба и лишенную огней, таинственную, безмолвную гладь пустыни. Несмотря на все, что случилось в последние дни, здесь, на краю огромного безжизненного пространства, Алим ощущал удивительный покой. Мысли текли легко и свободно, душу не омрачали заботы о завтрашнем дне. Казалось, выбирай любую дорогу и иди вперед, туда, куда тебя зовет сокровенный голос твоего сердца!

– Господин хотел меня видеть?

Алим вздрогнул от неожиданности и обернулся.

Он различил в темноте тонкую фигурку в длинном черном платье. Когда девушка подошла ближе, он разглядел ее лицо, очень серьезное, с печальным, пожалуй, даже трагическим взглядом больших темных глаз. Она показалась ему непохожей на бедуинку, а бедная одежда только подчеркивала ее красоту.

Молодой человек невольно смутился.

– Это ты меня спасла? Ты – Зюлейка?

– Да.

Его душу охватило странное волнение.

– Меня зовут Алим, я из Багдада. Ты бедуинка?

– Я живу среди кочевников, но, родилась в твоем городе.

– В Багдаде?! – Он был поражен. – Что привело тебя в пустыню?

В глазах Зюлейки появился загадочный блеск. Она сама не ожидала, что вот так, с ходу скажет незнакомцу правду.

– Судьба.

Алим растерянно молчал, не осмеливаясь расспрашивать девушку. Что-то подсказывало ему, что на дне ее души лежит тяжелый камень.

– Пора возвращаться, – сказала она. – Я и без того нарушила правила. Мне нельзя было встречаться с тобой.

– Я рад, что ты это сделала! – Алим помедлил, боясь ее оскорбить, потом все-таки произнес: – Я хочу поговорить с тобой еще раз. Приходи завтра! Я буду ждать.

Девушка ничего не ответила, повернулась и исчезла во тьме.

Некоторое время Алим стоял на месте, жадно вдыхая прохладный воздух и чувствуя, как жарко бьется сердце. Его опьянил вкус тайны, к которой он нечаянно прикоснулся, взволновала красота и смелость девушки. Он позабыл о том, что она вдова и что у нее, возможно, есть дети, не задался вопросом, что заставило ее нарушить обычаи и заговорить с незнакомым мужчиной.

Молодой человек не знал, что Зюлейка украдкой наблюдала и следила за ним весь день. Алим показался ей гораздо красивее, чем тогда, в песках: высокий и стройный, с благородной осанкой и юношески чистым лицом. Черные зрачки его пронзительно-голубых глаз были похожи на маковые зернышки, русые волосы отливали золотистым блеском. Завоевать внимание такого мужчины означало переступить пределы возможного!

Зюлейке хотелось навсегда запечатлеть в памяти его образ – и не только потому, что он был человеком из другого мира, мира богатых и знатных людей, к тому же молодым и красивым. Она угадала в нем человека с честным и добрым сердцем, мужчину, рядом с которым не стоит бояться будущего.

Увидев, как Алим направляется к окраине оазиса, девушка тайком последовала за ним. Она твердила себе, что нельзя предаваться безумству, вспоминала Амира, те горести, к которым ее привела страсть и беспечность, говорила, что не нужно повторять прежние ошибки, но это не помогало. Границы между страхом и желанием казались призрачными, размытыми, а после и вовсе исчезли: Зюлейка отдалась во власть неизбежного. Она всего лишь увидится с ним и скажет ему только несколько слов.

Теперь ей хотелось прийти на окраину оазиса следующим вечером и продолжить их разговор. Зюлейка почувствовала, что интересна Алиму, и это придавало ей смелости и одновременно настораживало, пугало.

Весь день она была сама не своя, а после восхода солнца, уложив Ясина и дождавшись, когда мальчик заснет, выскользнула из шатра и поспешила к условленному месту.

Алим ждал – молодая женщина заметила, как он обрадовался ее приходу.

Поначалу разговор не клеился. Зюлейка чувствовала скованность и тревогу, она боялась, как бы Алим не заподозрил в ней распутную женщину. К тому же она не знала, помнит ли он, что в песках ей пришлось предстать перед ним обнаженной.

Молодой человек держался уважительно и просто; он никогда не страдал высокомерием, а с женщинами был довольно застенчив. Алиму хотелось узнать, как девушка, которая казалась ему красивой и умной, очутилась среди людей, равнодушных ко всему, что не имело отношения к их убогому существованию. Поколебавшись, Зюлейка рассказала ему историю, какую когда-то поведала шейху Абдулхади: о том, как она воспитывалась в семье дяди, который продал ее заезжему торговцу; как последний пытался взять ее силой, а потом бросил в пустыне. Рассказала, как ее нашел Ясин и как она, разочарованная в прежней жизни, решила выйти за него замуж, а после родила от него ребенка. О том, что Ясин погиб, защищая ее и сына.

Зюлейка не смогла признаться в том, что стало величайшей трагедией ее жизни, причиной всех несчастий и вместе с тем подарило самое дорогое, ребенка, сына, – в запретной любви к Амиру.

Юноша был поражен. Как тяжела и несправедлива женская доля!

– У тебя есть ребенок?

– Да. Ясину пять лет.

Почувствовав укол ревности, Алим поспешил перевести разговор на другую тему.

– Я тоже вырос без матери. У меня было все, что можно купить за деньги, но я видел мало ласки. Отец постоянно был занят на службе, а мачеха только и делала, что попрекала меня тем, что я рожден от чужеземной рабыни.

Они прогуливались взад-вперед по краю оазиса и тихо говорили, то и дело поглядывая на искрящееся звездами небо. Обоим казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих да звезд над головой, что они находятся в центре Вселенной, откуда можно объять пределы мироздания.