Возлюбленная виконта - Эмили Брайан Страница 37

— В зависимости от обстоятельств, Люциан. Хотите развлечься со мной, поскольку Бланш недоступна?

Он громко рассмеялся:

— Нет, Дейзи. Мои отношения с Бланш исчерпали себя. Если я снова вернусь к ней, то для того лишь, чтобы попрощаться и пожелать всего доброго. Вы, мисс Дрейк, всецело завоевали мое внимание.

Ее губы слегка изогнулись в улыбке.

— Тогда не останавливайся.

В глубине души она все же сожалела, что он с такой легкостью отказался от Бланш.

Какая досада! Трудно существовать в двух ипостасях!

— Хочешь показать мне, чему научился у Бланш? — спросила Дейзи.

— Чему я научился у Бланш, — повторил он тихо, — преимущественно тому, что люди гораздо сложнее и удивительнее, чем можно себе представить. Что никогда точно не знаешь, что на уме у другого. Но если мы пойдем с тобой этой дорогой, Дейзи, я надеюсь узнать, что у тебя на уме. Я хочу знать все твои тайны, Дейзи. Тебя это не пугает?

— Нет, не пугает.

— Должен признаться, поначалу это привело меня в замешательство, — широко улыбнулся Люциан.

— Меня нелегко испугать. Поцелуй меня. Побыстрее, — сказала Дейзи. — Пока не вернулась бабушка с чаем и булочками.

Изабелла так резко остановилась в дверном проеме, что Нанетта едва не опрокинула на нее поднос с чаем. Дейзи и лорд Ратленд сидели на диване в объятиях друг друга.

«Он достойный и респектабельный. И видимо, очень нравится Дейзи, — подумала Изабелла, махнув Нанетте, чтобы вернулась за угол. — И вроде она прислушалась к моему совету оставить Бланш». Изабелла никогда никого не осуждала. Если Дейзи желает пофлиртовать с мужчиной, она не станет ей мешать. А если разразится скандал, они поженятся. У Дейзи богатое приданое, а у Ратленда — древний титул. Общество обычно не считает месяцы первой беременности, если союз скреплен деньгами.

Дейзи будет счастлива с ним.

Громко кашлянув в коридоре, Изабелла обратилась к Нанетте:

— И, Бога ради, не урони чайный сервиз. Кто знает, когда прибудет следующая партия тонкого фарфора из Китая.

К тому моменту когда они с Нанеттой свернули за угол и второй раз появились на пороге гостиной, Дейзи и ее новый кавалер сидели с пылающими лицами на разных концах дивана.

«Красноречивый румянец сладострастия. О да! — подумала Изабелла, готовясь разливать чай. — Я хорошо это помню».

Лондиниум, 405 год н. э.

Кай Мерит поставил на воске свою отметку, подтверждающую, что это он составил очередной ежемесячный отчет для проконсула. Его стило врезалось в мягкий воск глубже обычного. Отложив заостренную палочку, он расправил пальцы, с трудом подавив желание с криком промчаться по вилле. Каждый раз, закрыв глаза, он представлял себе, как вонзает острое стило в спину Квинта Валериана Сципиона.

Если бы желаемое превратилось в возможное!

Прошла неделя с того дня, когда Кай обнаружил тело Дейрдре в воде фонтана, окрашенной ее кровью. Дейрдре сама себя освободила. Слишком поздно он вынул ее из фонтана, чтобы вернуть к жизни. До восхода солнца Кай качал ее, держа в объятиях, шептал ей слова любви и молил о прощении.

Это было даже лучше, что она не могла его слышать.

Деньги, которые копил на ее освобождение, Кай потратил на изысканное золотое ожерелье, в котором хотел ее похоронить. Кай сомневался, что ее дух будет покоиться с миром, но, может, подарок ее успокоит. Он не хотел, чтобы она проснулась в стране своих богов нищей.

Кай пытался жить прежней жизнью. Первым его инстинктом было замкнуться, спрятаться под маской покорности и закрыть свое сердце. Он не заслуживал женщины. Чтобы выжить, он должен служить проконсулу, как будто Дейрдре ничего для него не значила. Но она значила.

Прошла неделя, и Кай понял, что переоценил свою способность к выживанию.

Теперь он думал только о мести тому, из-за кого Дейрдре свела счеты с жизнью.

Его взгляд упал на восковую дощечку, в которой суммировался вклад этого региона в процветание далекого Рима. Дейрдре низводилась в нем до нескольких штрихов. Потери, безусловно, фиксировались, но особого места в длинном списке не занимали.

Кай ударил кулаком по дощечке. Даже если бы ему удалось убить проконсула, это было бы слишком легким концом для этого жестокого человека. Надо было как-то опозорить его, чтобы все узнали о его жестокосердии и презирали до самой смерти. Но как это сделать?

Проконсул доверял Каю всю свою корреспонденцию. Сципион был слишком увлечен новым помощником конюха, чтобы утруждать себя государственными делами. Сломав печать на последней депеше, Кай развернул свиток. От непролитых слез буквы у него перед глазами расплывались.

Ущипнув себя за переносицу, он проморгался. Текст сообщения обрел четкость, и Кай быстро пробежал его глазами.

Вот оно. Способ нанести Сципиону удар, от которого тот уже не оправится.

На следующей неделе ожидалось прибытие годового жалованья легиону. Проконсулу надлежало позаботиться о его охране и справедливом распределении. Если Кай сумеет сделать так, чтобы жалованье исчезло — а он с отчетливой ясностью представил, куда его спрятать, чтобы никто не нашел, — то Квинт Валериан Сципион будет выставлен неспособным и слабым. Он потеряет свой титул, богатство, положение в глазах охранявших его воинов. Против него ополчится каждый римлянин на острове. Даже если ему удастся пережить гнев своих солдат, на нем навсегда останется пятно подозрения.

Это был идеальный план.

Он нанесет Сципиону рану, которая никогда не затянется.

Но при всей своей ненависти к проконсулу наибольшее отвращение Кай испытывал к себе. Он не оправдал доверия Дейрдре. Ее кровь обагрила его руки. Ему было не важно, что станете ним потом, главное, чтобы Сципион понял, кто и почему виноват в его падении. Смерть, даже жестокая и мучительная, была для него желанна.

В игре любви измена не поощряется, но порой это единственный способ выиграть.

Дневник Бланш Латур

Люциан сощурился, уставившись на последнюю восковую табличку, которую принес ему мистер Пибоди, и пожалел, что Дейзи нет рядом. Его латинский был вполне на уровне. В конце концов, он сам расшифровал оригинальный текст, в котором сообщалось о существовании римского сокровища. Но знания в области мертвого языка Дейзи намного превосходили его собственные.

— Что-нибудь полезное? — справился Пибоди, заглядывая ему через плечо.

— Погодите минутку. Может, ничего существенного. Они откопали уже множество ничем не примечательных списков грузов и товаров. Конечно, у ученых, занимающихся античностью, они вызовут восторг. Но охотника за сокровищем подобные вещи не интересуют.