Последняя милость - Луиз Пенни Страница 38

Лемье заерзал на месте и взглянул на агента Лакост. Она внимательно посмотрела на него и коротко кивнула. Возможно, хотела его подбодрить? Изабелла снова коротко кивнула и послала ему выразительный взгляд.

— Сэр… — наконец решился он, радуясь тому, что голос не сорвался и прозвучал достаточно уверенно.

Бювуар изумленно обернулся к новичку, у которого хватило нахальства перебить его.

— В чем дело?

— Понимаете, дело в этой штуке… — Лемье кивнул в сторону нарисованной схемы. — Я имею в виду обогреватель. Когда я увидел его вчера, то у меня сразу возник один вопрос, но я не хотел задавать его, прежде чем наведу кое-какие справки. Обогреватели такого типа почти всегда работают на пропане. Не на электричестве. — Он обвел глазами сидящих за столом коллег. Все смотрели на него. — Я позвонил одному своему знакомому. Он электрик и, кроме того, играет в местной хоккейной команде.

К своему великому изумлению, Лемье увидел, что Бювуар улыбается. Это была широкая, открытая улыбка, от которой его лицо казалось почти мальчишеским.

— Ты прав. Этот тоже когда-то работал на пропане. Однако потом он сломался и был обречен на бесславный конец на свалке, но Билли Уильямс его спас. Знал, что сможет приспособить его под электропитание и он прекрасно заработает. По крайней мере, достаточно хорошо для того, чтобы раз в году обогревать зрителей во время знаменательного события — матча по керлингу. Это было пару лет назад. И до сих пор он исправно работал, хотя и нуждался в генераторе для подпитки.

— Вчера агент Лемье предположил, что источником тока был именно генератор. — Гамаш кивнул на молодого агента, который сразу приободрился и даже сел ровнее, чтобы казаться повыше. — Должен признаться, что не воспринял это предположение всерьез. Приношу свои извинения.

Лемье, перед которым еще никогда не извинялось начальство, не знал, что делать в такой ситуации, и потому не сделал ничего.

— Генератор мистера Уильямса достаточно мощный, чтобы убить человека? — спросил Гамаш.

— У меня тоже возник такой вопрос. Поэтому я поехал в ковансвилльскую больницу и поговорил с судмедэкспертом, доктором Харрис. Она передала мне отчет о вскрытии. Доктор Харрис знает Уильямса и считает, что его генератор достаточно мощный. Собственно, для того чтобы убить человека, большой мощности и не требуется. — Бювуар вернулся на свое место, проглотил последний кусок пончика и, помешивая кофе ручкой, продолжал: — Она хочет поговорить с вами, шеф. Обещала заехать сегодня, чуть позже, с более подробным отчетом и одеждой, которая была на убитой. Но на тот случай, если у вас еще имеются какие-то сомнения, она совершенно ясно дала понять, что это не несчастный случай.

Бювуар заглянул в свои записи. Он даже не знал, с чего начать. Не хотелось повторяться и говорить о том, что это совершенно абсурдный, если не сказать, безумный, способ убийства. Старший инспектор Гамаш и сам прекрасно об этом знал. Они все об этом знали. Тем не менее вчера доктор Шарон Харрис повторила ему это несколько раз.

— Думаю, что вы еще не до конца оценили ситуацию, инспектор, — говорила она, откидывая белую простыню. — Взгляните на это. — На холодном, жестком металлическом столе лежало холодное, жесткое женское тело. На лице покойницы застыло брюзгливое выражение, и Бювуар невольно задумался о том, насколько хорошо это выражение было знакомо ее родным при жизни. Шарон Харрис медленно двинулась в обход стола, обращая его внимание на особо интересные, по ее мнению, моменты. Она напоминала гида, проводящего экскурсию по мертвому телу.

Теперь, на утреннем брифинге, Бювуар раздал всем фотографии, сделанные доктором Харрис во время вскрытия. Все начали рассматривать их, и в обширном помещении на несколько минут воцарилась тишина.

Внимательно изучив снимки и передав их агенту Лакост, Гамаш слегка развернулся в кресле, скрестил ноги и задумчиво посмотрел в окно. На дворе шел снег, ложась белым покрывалом на машины, дома и ветви деревьев. Картина была удивительно безмятежной и резко контрастировала с тем, что происходило сейчас в бывшем здании железнодорожной станции. Со своего места Гамаш видел арку каменного моста, соединяющего Три Сосны с противоположным берегом реки Белла-Белла. Время от времени по нему медленно и бесшумно проезжали машины. Казалось, что снег поглощает все звуки.

А в помещении, где они сейчас находились, пахло древесным дымом и кофе в картонных стаканчиках. Можно было также различить слабый, едва уловимый запах лака и книжной пыли. Хотя последний, скорее всего, исходил не от книг, а от старых расписаний движения поездов, которые когда-то висели на стенах железнодорожной станции. Как и большинство маленьких станций Канадской национальной железной дороги, она была закрыта, но жители Трех Сосен нашли достойное применение для добротного, построенного из дерева и кирпича здания.

Гамаш коснулся теплой, согретой стаканчиком с кофе рукой своего носа. Он был холодным и влажным. Старший инспектор не был собакой, и потому это свидетельствовало не о хорошем здоровье, а о том, что он просто замерз. Но постепенно обширное помещение все же начинало прогреваться, а что может быть приятнее ощущения тепла, медленно распространяющегося по замерзшему телу?

Гамашу было очень комфортно, и он чувствовал приятное удовлетворение. Он любил свою работу, любил свою команду. Старший инспектор прекрасно знал, что дальнейший путь наверх по служебной лестнице в Сюртэ для него заказан, но легко смирился с этим фактом. Он не был честолюбив. И вполне доволен своей жизнью.

То, что происходило сейчас, было едва ли не самой любимой частью его работы. Он сидел в окружении своей команды, и они все вместе пытались вычислить убийцу.

— Видите ее ладони? И ступни? Они обуглены, — Бювуар продемонстрировал всем две фотографии и обратился к Гамашу: — Кто-нибудь из свидетелей упоминал о запахе?

— Да, хотя и вскользь, — сказал Гамаш.

Бювуар кивнул.

— Доктор Харрис это предполагала. Она считает, что обязательно должен был быть запах. Горелой плоти. Хотя она говорит, что у большинства погибших от удара током, которых ей доводилось видеть в последнее время, причина смерти была гораздо более очевидна. Некоторые из них даже дымились.

Кое-кого из сидящих за столом передернуло от отвращения.

— В буквальном смысле этого слова, — продолжал Бювуар. — Это происходит оттого, что, как правило, причиной смерти становятся высоковольтные провода. Обычно таким образом гибнут рабочие и ремонтники на гидроэлектростанциях или люди, которым просто не повезло и они оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Провод обрывается и… пуф! Смерть наступает мгновенно.

Бювуар замолчал. Теперь уже Арман Гамаш подался вперед, внимательно глядя на своего заместителя. Он был знаком с Бювуаром не первый день и знал, что тот не склонен к мелодраматическим эффектам и даже презирает их. Но молодой инспектор не мог удержаться от небольших многозначительных пауз. Они выдавали его. Подобно лгуну, который прочищает горло перед тем, как сказать заведомую ложь, или игроку в покер, нервно потирающему нос, Бювуар всегда делал выразительную паузу, перед тем как сообщить какую-то особенно важную новость.