Янтарные глаза одиночества - Наталия Землякова Страница 38

– Чай, чай, – зашептала Мишель, едва они присели за стол, и стала выжимать воду из своих длинных волос, которые, набравшись влаги, блестели и переливались как шелковые.

– Вы красивая… – улыбнулся Андрей.

– Может быть, – спокойно кивнула Мишель.

В этот момент она его совсем не любила, поэтому чувствовала себя на редкость хорошо и умиротворенно. Вот еще бы чаю горячего – тогда вообще жизнь станет прекрасна!

– Ну что, мартышки, промокли?! – заорал Сава, вваливаясь на террасу. – Девицы! Мне быстренько чаю, кофе, пирожное и виски. А девушке нашей – шампанское. И конфетку!

Официанты Саву узнали и тут же бросились исполнять его сложный заказ.

– О чем трындим? – поинтересовался он.

– Да вот спрашиваю Мишель, любит ли она цветы, а она говорит, что очень. Вот только фиалки ненавидит. Особенно те, которые отравленные, – улыбнулся Андрей снисходительно. – Или я не прав?

Мишель растерялась. Уж слишком быстро он взял себя в руки. Она снова не понимала его, и это ее пугало. Она ошиблась. Этот мужчина никогда не был фейерверком. Он как огонь, который прекрасен только на расстоянии. Но как только пытаешься приблизиться, тут же обжигает тебя холодным равнодушием. Мол, поделом. Предупреждал же, не подходи близко, не заглядывай в цокольный этаж…

– Обольщаешь? Да? Ах ты, старый ловелас! – засмеялся Сава и почесал макушку, на которой отчетливо светилась розовая лысина среди обесцвеченных кудрей. – А вы, Матильда, не слушайте его. Мы с ним на этой опере вместе были. Так когда эта гадюка-Принцесса прислала Андриенне отравленные фиалки, мы с Андрюхой рыдали, остановиться не могли. Вот такие мы впечатлительные пацаны. А все твердят «попса-попса». А у нас душа во какая! Верите?

– Верю, – серьезно ответила Мишель. – Люди вообще чаще всего не такие, какими кажутся на первый взгляд, есть еще такая теория про полярность личности. Слыхали?

– Слыхали, – кивнул Сава и вонзился зубами в огромное пирожное. – Только я боюсь всех этих психологов. Мне несколько раз предлагали похудеть с помощью гипноза.

– И что? – поинтересовалась Мишель, опуская кружок лимона в чай.

– «Что-что»! Страшно! А вдруг они во время сеанса внушат мне, что я обожаю петь народные песни и частушки? И будем мы с Андрюхой по клубам с баяном колесить! Вам смешно, а говорят, такое бывает – никто ж не знает, что в голову под гипнозом вбивают.

Мишель и Андрей смеялись и не могли остановиться. Чуть затихнув, они смотрели друг на друга и вновь принимались хохотать.

– Ага, все хаханьки им, – шумно сопел Сава, продолжая уничтожать пирожное.

– Не обижайся, Сава, – добродушно произнес Андрей. – Но это и правда забавно – представь, мы с тобой да с баяном гастролируем по холодным сельским клубам.

– Не смешно, а именно этим дело и кончится, если ты не напишешь срочно несколько новых песен, – вздохнул Сава и подмигнул официантке, которая несла еще несколько кусков пирога.

«Они оба – сбитые летчики, – подумала Мишель. – И что я тут с ними делаю?»

– Я люблю цветы, – решительно произнесла она. – И не фиалки, конечно. Я люблю розы, вернее, шиповник, который растет на дюнах. Это очень красиво по цвету. И потом, я родилась где-то в этих местах. Правда, не помню ничего – маленькая была, когда меня увезли отсюда.

– Поэтому вы и согласились поехать за такие копейки? – тихо спросил Андрей.

– Не только поэтому. Но шиповник мне нравится.

– Это потому, что вы не видели его зимой.

– А что же с ним происходит зимой?

– Ничего, просто его почерневшие ветви торчат из-под снега как высохшие и скрученные артритом старые женские руки.

Потом они снова вернулись в дом. Мишель еще раз обошла его вместе с Настей, которая требовала, чтобы все было натуральное и экологически чистое. И никакого черного цвета, металла и стекла.

Когда Мишель собралась уходить, она успела на прощание переброситься с Андреем буквально парой фраз.

– Можно я выломаю окна? – поинтересовалась она, уже стоя в дверях.

– Я же сказал – все, что хотите, – лениво кивнул он и продолжил пить виски с Савой.

– А кованые стулья можно заменить на деревянные?

– Не обязательно это делать сразу, можно потом, в конце ремонта. А впрочем, как хотите.

Казалось, ему нет никакого дела, что будет происходить в его доме в ближайшие дни. Он был так равнодушен, что Мишель снова почувствовала, как сильно ее к нему тянет. Кровь снова запульсировала в виске, словно выстукивая: «Зачем он уезжает? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем, Мишель, тебе любить его?»

Уже возле ворот ее догнала Настя и почти в приказном порядке велела завтра же переехать из отеля в дом. «Так будет удобнее контролировать работы, да и нам не надо платить дополнительные деньги», – произнесла она. Мишель в ответ лишь кивнула. Вышла за калитку и оглянулась. Нет, дом еще не улыбался. Но выглядел он, надо отдать ему должное, уже не таким угрюмым и несчастным. А может, все это ей показалось? Разве дома могут улыбаться? Большинство людей сказали бы, что нет, конечно. Но Мишель относилась к тем, кто уверен, – дома, как люди. Они бывают счастливыми и не очень.

Глава 7

В запасе у Мишель оставалось минут пятнадцать, не больше. Впрочем, этого времени как раз должно было хватить, чтобы быстрым шагом дойти до отеля, подняться в номер и включить компьютер. Главное, не нарушать этот простой сценарий: «дойти – подняться – включить». Потому что любой сбой в алгоритме действий приведет к тому, что именно на последних секундах дело сорвется, и добыча ускользнет, достанется кому-нибудь другому. Кому? Это не так уж важно. Может быть, тому, кто две недели хладнокровно сидел в засаде и просчитывал каждый свой шаг, демонстрируя поразительные хладнокровие и выдержку. Но не исключено, что обойти всех сможет случайный игрок, который от нечего делать забрел на чужую территорию и лениво выстрелил снайперски.

Себя Мишель считала и снайпером, и тайным охотником одновременно. Если бы кто-то сказал ей, что, скупая одну подержанную шубу за другой на eBаy, она всего лишь пытается погреться возле чужой любви, то Мишель бы очень сильно удивилась, ведь она считала, что все это лишь игра – увлекательная, страстная и непредсказуемая до самого последнего мгновения. Правда, приз, завоеванный в столь острой схватке, еще долго остается загадкой даже для самого победителя. В реальной жизни он может оказаться старой и слегка поеденной молью шубейкой, которую, как правило, вернуть уже нельзя. No Returns Accepted. Обратно не принимаем. Как говорится, хочешь рискнуть? Милости просим! Только потом не ищи виновных в том, что вместо винтажной красавицы-шубы тебе досталась потертое меховое пальтишко, которое лучше сразу же отдать на благотворительные цели.