Весна для репортера - Максим Замшев Страница 39

– Угу. Только на нас это самое гостиничное начальство все и повесит.

– Как это?

– Так это. Москали здесь сейчас во всем виноваты. Скажут, мы ключ взяли, а потом устроили погром, чтобы обвинить во всем свободолюбивых украинцев. А оператора инкогнито отправили домой. Или еще какую-нибудь чушь выдумают. Лучше нам отсюда сейчас убраться. Пошли.

– Как же так? Надо попробовать отыскать Славика.

– А где ты его отыщешь?

На этот простой вопрос у меня не нашлось ответа. Действительно, где сейчас можно было обнаружить Славика? Если его похитили, то рано или поздно бандиты дадут о себе знать. Хотя зачем он бандитам… Неужели он впутался в какую-нибудь фатально-пьяную историю? Бедный бородач! Господи, только бы он был жив… Перед глазами возникло его лицо, когда он рассказывал о сыне, мечтающем еще раз приехать в Киев…

Пришлось согласиться с Геной, что здесь нам больше делать нечего.

– Стоп! Дай я позвоню Кабанову, скажу, что на корпункт сейчас нельзя. Хотя он уже в курсе нападения, наверно.

– Звони. Твое начальство – не мое… – Он безразлично повел плечами.

Я решил пока не звонить. Пусть хоть что-нибудь прояснится.

Мы вышли, спустились по ступенькам. Город всеми своими майданными уступами хранил безразличие к нашим напастям. Нездоровый румянец весеннего солнца покрывал стены домов. Больничная свежесть весны сразу же утомляла, погружая людей во что-то тягостное и неестественное.

– Ключ от номера Славика не будем отдавать?.

– Конечно нет. Чудной ты. – Гена покачал головой.

Я повесил сумку на плечо. Любопытно, что все то время, что мы провели наверху, она так и простояла в холле, где я ее впопыхах оставил.

С майдана в нашу сторону плыл едкий дым.

– Не надоело им, интересно, покрышки жечь? Вроде бы взяли верх, Януковича прогнали, расходились бы уже по домам… Предлагаю немного пройтись. Не возражаешь? – Гена снова обретал свойственную ему в предыдущие дни любезность.

Мы начали спускаться в сторону консерватории, к Крещатику.

Беспокойство одолело меня настолько, что я не мог сообразить, что сейчас следует предпринять и как вести себя с Геннадием.

Ведь совсем недавно я шел тут с Ниной. Это воспоминание я любил теперь больше всего на свете, но то же самое пространство, что еще несколько часов назад тяжелело, налитое нашим тягучим и долгожданным счастьем, превратилось в невидимую кучу металлических шаров с шипами, заставляющих постоянно защищаться от них.

– Куда мы идем? И почему пешком? Ты же на машине? – Я подтянул сумку повыше.

– Не хочу тебя пугать, но я, коли уж ты не улетел в положенный срок, я все еще отвечаю за твою безопасность и вынужден перестраховаться. Моя машина слишком заметна. Я не исключаю, что те, кто причастен к исчезновению Славика, вот-вот доберутся до тебя. Ты же кое с кем встречался. Не забыл еще?

– Ты думаешь, исчезновение Славика как-то с этим связано?

– Все может быть.

– Я никакой связи не вижу.

Гена никак это не прокомментировал, только хмыкнул.

Странно это все! Как же это он обеспечивал мою безопасность? Следил, что ли, за мной? Или кого-то просил следить… Что-то не очень я себя вчера и сегодня утром чувствовал в безопасности. В принципе, ко мне могли подойти на улице, приставить нож к горлу и отнять флэшку… И что бы тогда делал Гена? Такое ощущение, что кто-то водит меня за нос, считает за идиота. Но вот кто? Флэшка со мной… Никто на нее пока не покушался, как и на мою жизнь. А неприятности, и судя по всему крупные, – у Славика, который не имеет никакого отношения к моему заданию. А вдруг он где-то вчера по пьяни проговорился, что прибывший с ним журналист имеет серьезное поручение? И это услышал кто-то, кто никак не должен был услышать? Какой-нибудь майданный осведомитель. Зачем я ему все разболтал в аэропорту? Нет мне прощения. Не дай бог из-за меня Славик серьезно пострадал.

Мы спустились в подземный переход, перешли на другую сторону, потом стали подниматься по бульвару Богдана Хмельницкого, перпендикулярно отходящему от Крещатика. Даже вывески магазинов и кафе выглядели грустно, словно за ними и в помине нет того, о чем они извещают прохожих. Налитые весенней силой упругие деревья устремлялись к небу, стремясь оторваться от земли. Советский Киев окружал нас стенами высоких помпезных домов. Он был бы рад укрыть нас от чего-то, но из него выпустили дух.

Геннадий попросил меня подождать его – ему нужно зайти ненадолго в продовольственный магазин. «Гастроном». Названия такого рода еще какое-то время будут роднить нас с Украиной, напоминать об общем быте, но потом «Биллы» и прочая сетевая лабуда вытеснит все… Батюшки! Как я мог забыть, что мама просила привезти меня киевский торт?! Может быть, он продается в этой лавке? Я прошел внутрь. Сидельников что-то втолковывал кассирше, а она показывала ему то одну пачку сигарет, то другую. Увидев меня, мой провожатый крикнул:

– Я сейчас!

– Не спеши. Я хочу торт выбрать.

– Здесь ничего на найдешь. Надо в специализированный магазин идти. В «Рошен». По дороге есть один. Тебе, наверное, «Киевский» торт нужен? – Он положил мелочь на блюдечко перед кассой, потом взял пачку сигарет, зажигалку и засунул их в карман.

Когда мы вышли, он остановился, посмотрел на меня немного виновато, помялся и попросил:

– Давай постоим. Я хочу покурить. Хоть и бросил два года назад. Сейчас невмоготу.

– Хорошо, давай постоим. Но если бросил, стоит ли начинать?

– Один раз живем. – Он достал курево, неумело раскрыл пачку, вытащил сигарету, вставил в рот, щелкнул зажигалкой.

Затягиваясь, он прищурился.

– Полегчало?

Он курнул еще пару раз и потушил сигарету о край стоявшей у входа высокой и узкой урны.

– Нет. Еще противней стало. Пошли торт твой смотреть.

Что у него в голове? Он собирается как-то действовать или так и продолжит водить меня по городу, ничего не объясняя? Куда он вообще меня тащит?

– Как ты думаешь, наши уже объявили, что Славик пропал? – Я еще не до конца свыкся с вероятностью того, что с моим коллегой могло произойти что-то непоправимое.

– Скоро узнаем. Не бери в голову. Зря я поддался на твои стенания. Надо было везти тебя в аэропорт. Хоть насильно. Чем ты сейчас поможешь Раппопорту? Дашь показания киевской милиции? Бросишься его искать неизвестно где? Поэтому план теперь такой. – Его голос приобрел важность. – Сейчас быстро покупаем торт, после этого следуем на квартиру одного моего знакомого. Там достаточно надежно! Осмотримся, оценим обстановку, а потом я отвезу тебя в аэропорт, и ты улетишь в Москву.

– Это исключено. Я не могу. Без Славика.

– Возражения не принимаются.

– Тебя Кабанов просил на меня повлиять?