Весна для репортера - Максим Замшев Страница 40

– Какой же ты дурной. – Он устало вздохнул. – Поверь, тебе не нужно задерживаться в Киеве. Если ты еще не понял, тут все сдвинулось с места и никто не может чувствовать себя спокойно. Ты нужнее в Москве. Твоему другу ты сейчас помочь не в состоянии.

Я угрюмо молчал, внутренне соглашаясь с ним. Гене опять кто-то позвонил. Я с надеждой поднял на него глаза, ожидая, что сейчас он чем-то утешит меня.

Судя по его репликам, разговор шел обо мне.

– Сегодня же вечером он улетит, – убеждал кого-то Сидельников. – В этом форс-мажоре кое-что вышло из-под контроля. Наберитесь терпения.

Видно, его собеседник не дослушал оправданий и отсоединился.

– Кто звонил?

– Неважно… – Гена ускорил шаг.

– Но ведь ты говорил обо мне?

– О тебе. – Он вдруг остановился и очень зло продолжил: – Слушай, перестань все время задавать вопросы! Соображай хоть немного сам.

Он ушел вперед, словно меня и не было рядом. Что он себе позволяет? Пусть идет куда хочет! Билет себе взять я и сам могу. Как-нибудь разберусь!

Так мы и шли на расстоянии друг от друга, пока Гена не возвратился ко мне.

– Не обижайся… – Он взял меня за локоть. – У меня в голове все перепуталось. Нервы ни к черту. Это звонили от того человека, который вчера передал тебе материалы. Им не нравится, что ты до сих пор в Киеве.

– Они следят за каждым моим шагом?

– Не в курсе. Мне не докладывают. Ты разве не просек, откуда они?

– Что ты им сказал?

– Что отправлю тебя вечером.

– Ты потому меня так торопишь с отлетом, что им обещал это устроить?

– Не только. Стоп. Чуть не проскочили. Тут за углом «Рошен». Пошли за тортом, сладкоежка.

– Меня мама просила купить. Она нездорова и очень любит сладкое. – Я снова насупился. – И еще она сала просила. Но это необязательно.

– А… Понятно. – Гену что-то насторожило на другой стороне улицы, и теперь он пристально вглядывался в скопление прохожих около офиса с зеленой вывеской Сбербанка.

– Что там такое? – отвлек его я.

– Подозрительное сборище какое-то. Но нас это не касается. Не будем терять времени.

В магазине сладкий запах перебивал все другие. Так раньше пахло на стрелке Москвы-реки, пока не закрыли легендарную фабрику «Красный Октябрь». На витринах и полках красовались разных размеров торты, пирожные, коробки конфет…

– Давай живее, – поторопил меня Гена. – Бери любой. Не прогадаешь. Чего тянуть…

– Вам маленький или побольше? – засуетилась до этого безразличная к нам продавщица.

– А средний есть?

– Нет. Только маленький и большой. – Показалось, она расстроилась, что не может предложить мне то, что я прошу.

И тут я услышал тонкий смех. Геннадий хохотал мелко, тонко, неестественно, как шут.

– Ты что?

– Ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас происходит?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что мы сейчас поднимаем бизнес человека, который спонсировал Майдан. Порошенко! Киевский торт! Вот умора…

Я все меньше понимал его. Что тут страшного? Это всего лишь торт. Но настроение покупать его тем не менее пропало.

– Ну и пошли тогда отсюда. – Я невольно подыграл ему.

– Да брось ты. Покупай!.. Я пошутил.

– Ну и шутки у тебя…

Торт я все же приобрел. Большой. Такой, что он еле-еле влез в сумку.

Пока мы были в магазине, обстановка на улице изменилась. Не зря Гене не понравилась толпа! Теперь из нее неслись возмущенные крики, а какой-то человек в расстегнутом пиджаке с крыльца убеждал собравшихся разойтись, что у него не очень-то получалось, поскольку в одно из мгновений ему пришлось пригнуться, а над его головой глухо треснуло стекло от брошенного булыжника. Несчастный, закрывая голову руками, срочно ретировался в помещение. Это вызвало у хулиганов восторг, и они стали скандировать: «Москаляку на гиляку!»

Воздух между тем уже разрезала милицейская сирена.

– Этого еще не хватало! Пошли скорей. Нам уже недалеко… – Гена потянул меня за собой.

* * *

Гена открыл дверь в квартиру своего знакомого своим ключом. Старомодная дверная обивка в некоторых местах прохудилась. В прихожей пахло какой-то синтетикой. Я заметил, что на вешалке не наблюдалось никакой одежды. Пустовал и обувной шкафчик.

– Твой друг, похоже, давно отсутствует? – Я размышлял, куда мне повесить пальто: на крючок или попробовать поискать «плечики».

– Да. Он в заграничной командировке.

– А кто он?

– Дипломат. Как и я. Мы вместе учились в МГИМО. А теперь представляем внешнеполитические ведомства двух разных стран. Отныне враждебных. Вот такие дела.

– Судя по тому, что он доверяет тебе ключи, вы очень большие друзья.

– Да. Можно сказать, самые лучшие. Жаль только, редко видимся. Я так обрадовался, когда получил назначение в Киев. Думал, друг будет рядом, а его вскоре отправили в Буркина-Фасо. Четыре года ему теперь там, бедняге, маяться. Уезжая, он попросил меня иногда заходить сюда, чтоб проверять, все ли в порядке. Раздевайся. Вешалки в шкафу.

Раздевшись, я прошел в ближнюю комнату, дверь в которую была чуть приоткрыта. Просторная гостиная с двумя длинными диванами по стенам и журнальным столиком напоминала комнату отдыха в офисе.

Гена вдруг чертыхнулся и хлопнул себя рукой по лбу.

– Черт возьми, надо же было купить чего-то поесть! Не морить же тебя голодом до отлета! Ты располагайся пока. А я мигом все решу. Закрой за мной.

Ну что же. Вполне подходящий момент для осмотра квартиры. При Гене это выглядело не совсем удобно, словно я сую нос в дела его товарища. А сейчас никто ничего не узнает. Я заглянул в спальню, прошелся по коридору, постоял недолго на кухне. Ничего примечательного! Обычная квартира в сталинском доме. Потолки высокие, с лепниной, мебель не новая, но прочная и качественная. Ремонта тут не было давно. На обоях кое-где заметны пятна. В кухне – сиротское отсутствие посуды. Большая кровать в спальне убрана и накрыта пледом. На стене в ее изгловье – темный ковер с безвкусным рисунком. А на полу никаких ковров нет, ровный, нециклеванный паркет.

Хозяин жил тут один или с женщиной? Хотя к чему мне это? Вряд ли мне придется побывать тут когда-нибудь в будущем.

Я вернулся в комнату с диванами, повесил на спинку стула пиджак, сел, вытянул ноги. Часы на стене показывали два часа. Правильные ли они? Похоже, что да. Сейчас я мог бы подлетать к Москве, а возможно, уже бы приземлился. Господи, да что я так спокоен! Совсем мозги у меня набекрень. Мама с бабушкой, и отец, и Лариса до сих пор в полной уверенности, что я возвращусь в срок. Надо срочно сообщить им, что я прилечу позже. А чем это объяснить? Тем, что служебная необходимость вынудила задержаться, и мне поменяли билет на вечер… Чтоб никто не волновался прежде времени. Потом все им растолкую. Да что это я? Ведь об исчезновении Славика сегодня обязательно раструбят по всем каналам. Или уже раструбили. Наверняка не преминут упомянуть и имя его напарника. Факты и обстоятельства атаковали меня без передышки… Стоп! Спокойно… Паниковать нельзя. Мой мобильник – не тайна. Если бы я кому-то понадобился за это время или кто-то сходил бы с ума от неизвестности, меня легко бы нашли. Значит, пока до меня никому нет особого дела.