Простые слова - Алиса Гордеева Страница 4

– Модуль вектора магнитной индукции определяется отношением максимальной силы, действующей со стороны магнитного поля на отрезок проводника с током, – с трудом разбираю, что произношу, но ещё больше недоумеваю, когда Ветров успел написать это в моей тетради и, главное, зачем?

– Садись, Свиридова! – недослушав бросает Дмитрий Венедиктович и возвращается к объяснениям. А я смотрю во все глаза на Ветрова и понимаю, что пропала!

– Спасибо! – шепчу тихо, но Сава снова меня игнорирует, а после, со звонком, вскакивает с места и вылетает из класса.

Спроси любого, что больше всего ему нравится в школьной жизни, уверена, почти каждый ответит, не раздумывая, – перемены! Шумные, взбалмошные, несправедливо короткие. Золотые десятиминутки нашего детства! Одни пропитаны запахами свежеиспечённых булочек с сахарной посыпкой, другие наполнены болтовнёй подруг, а третьи – лёгкой чередой колючих мурашек от случайного взгляда парня, который тебе нравится. Моя сейчас вобрала в себя сразу всё!

Вместо того чтобы бежать к Синичке и просить классную меня экстренно пересадить от Булатова, с девчонками спускаюсь в столовую. Мы не виделись целое лето. Оттого на лицах сияют улыбки, а мысли стаей аквариумных рыбок носятся туда-сюда. Мы немного сумбурно прыгаем с темы на тему, пытаясь впихнуть в эти волшебные несколько минут события трёх месяцев.

Лиза Соколова, наша умница и первая красавица в классе, никак не может отойти от впечатлений от летней жизни у берегов Байкала. Вита, этакая толстушка – хохотушка, рассказывает о загородном лагере и напевает отрядную песню. Машка Зотова тонким голоском трезвонит о щенке лабрадора, которого родители подарили той за отличную учёбу. Я же едва успеваю следить за бесконечными перипетиями событий и имён в жизни девчонок, и в какой-то момент перевожу взгляд на Злату.

Немного задумчивая и скованная, подруга сидит совсем смирно и, потихоньку отламывая от сосиски в тесте это самое тесто, смотрит мимо нас.

– Ты чего? – спрашиваю негромко, чтобы не привлекать внимание остальных.

– А? – Злата вздрагивает от неожиданности и с опаской смотрит по сторонам. – Звонок? Да?

– Нет, – хихикаю, собирая крошки за Смирновой. – Ты чего зависла?

– Скажи честно, тебе Ветров на физике помог?

– Ага, – не вижу смысла скрывать.

– Я же говорила, что он хороший, – голосок подруги мечтательный, сладкий.

– Ты говорила, что он опасный, – ловлю на слове Смирнову и делаю глоток остывшего чая.

– И это тоже!

Хорошего в этом парне кот наплакал, даже несмотря на благородную подсказку! Его грубое «плевать» до сих пор звенит в ушах, а от ледяного взгляда озноб пробегает вдоль спины. И всё же в нём что-то есть! Любопытный экземпляр этот Ветров!

Стоит только вспомнить о новеньком, как он тут же появляется в поле зрения. Купив себе чай и пирожок, Сава проходит мимо нашего импровизированного застолья и садится напротив. Между нами всего один пустой столик и почти осязаемое напряжение.

– Он не для тебя, Злат, – зачарованно смотрю в глаза Ветрову и шепчу одними губами, но знаю, Смирнова слышит. – Взгляни на него! Грубый, наглый, наблюдает за всеми свысока, с каким-то пренебрежением, что ли. А ты нежная, ранимая. Одно его неосторожное слово причинит тебе боль, а этот индюк даже не заметит.

– Ты просто его не знаешь! – нервно покусывая губы, Злата опускает голову, прячась за каштановым шёлком волос. Как она собирается покорять неотёсанное сердце Ветрова, если даже боится встретиться с парнем взглядом?

– А ты знаешь? – спешу со встречным вопросом, замечая, как и у самой сбивается дыхание, стоит Ветрову снова посмотреть в мою сторону.

– Хочу узнать, – признаётся Злата, и отчего-то это её признание волной протеста разливается по телу. – Мне думается, это только обёртка! Чтобы не трогали, в душу не лезли, а настоящий Сава другой!

– А если нет, Злат? – кожу покалывает иголками от колючего взгляда парня. Такого израненного и безразличного, что не на шутку становится жутко.

– Больше двух – говорят вслух! – в наше со Смирновой перешёптывание бесцеремонно врывается звонкоголосая Вита. – Новенького обсуждаете? Понравился? Симпатичный, да? Только взгляд у него, как у побитой собаки.

Вита даже не замечает, что говорит чересчур громко, а столовая слишком маленькая. Злата ещё больше заливается краской оттого, что посторонние заметили её симпатию к Ветрову, я же не могу отвести глаз от парня. Перестав жевать, он с кривой ухмылкой заглядывает в душу, отчего ту сводит судорогами. Ещё никогда я так не боялась, и в то же время не хотела идти дальше.

– Ходят слухи, девочки, что Ветров сын местного криминального авторитета! – с видом заправского шпиона шепчет Лиза. – А иначе откуда у парня татуировки?

– А мне кажется, он просто избалованный мажорчик, а мы все тут ему неровня. Вот и нос воротит! – заговорщически произносит Зотова.

– Эти его рисунки – не что иное, как защита от боли, – шелестит Злата еле живым голосом.

– Какой ещё боли? Что ты несёшь? Просто цену себе набивает! – Вита снова горланит на всю столовую.

– А давайте соревнование устроим? – предлагает Лиза. – Кто первый разгадает секрет Ветрова, тот победил!

– Лиза, – вспыхивает Злата. – Так нельзя!

– А я согласна! – Вита в предвкушении потирает ладони.

– Мы же спорим на него, Злат! – решаю поддержать девчонок. – Просто попытаемся узнать новенького получше. Может, ты и права, и за бронёй высокомерного засранца скрывается белый и пушистый зайчонок.

– Делайте что хотите, – недовольно мотает головой подруга, но возразить не успевает.

Раздирающий ушные перепонки звонок так некстати прерывает наши посиделки и планы. Как угорелые, сорвавшись с места, летим на урок. Под недовольные причитания Синички врываемся в кабинет русского и литературы и рассаживаемся по местам. Я напрочь забываю, что должна сесть за парту с Булатовым и уверенно иду на галёрку. Но самое странное – Алевтина Ивановна позволяет мне это сделать и даже одобрительно кивает.

Ещё немного поворчав, она приступает к обсуждению произведений Бунина, а я безотрывно сверлю взглядом дверь, ожидая появления Савы. Соревновательный дух у меня в крови! А значит, я просто обязана первой докопаться до истины!

– Марьяна, задержись! – просит Алевтина Ивановна, как только утихает звонок с урока.

Скидываю в рюкзак тетради, и пока Синичка объясняет Мише Смолину его ошибки в сочинении, листаю новостную ленту в социальной сети.

– И где Савелий? – Голос классной совершенно некстати внедряется между летними фотографиями Лизы и анонсом нового фильма.

– Что? – Смартфон небрежно летит в карман, а удивление – в гору. – Вы меня спрашиваете?

Никогда бы не подумала, что должна отчитываться за чужие прогулы. То, что Ветров решил спокойно поесть вместо того, чтобы с упоением слушать лекцию по литературе двадцатого века, только его выбор и ответственность.