Женская логика - Джейн Хеллер Страница 4

Но тут возникла другая ужасная мысль. Что, если расползутся слухи об измене Кипа и все узнают, что мое семейное счастье — лишь химера? Будут ли люди доверять теории доктора Виман, если станет известно, что ее автор не в состоянии разобраться в отношениях с собственным мужем? И чем я буду зарабатывать себе на жизнь, если из авторитетного ученого превращусь в посмешище?

«Никаких скандалов, — решила я, залезая в воду. — А захлебнуться в собственной ванне, раз и навсегда решив все свои проблемы, я всегда успею».

— Линн! Что ты там возишься так долго?

Это был голос моего мужа. Я все еще лежала в ванне, и моя кожа уже покраснела от горячей воды.

— Линн! Случилось что-нибудь?

Можно подумать, он не знает, что я всегда торчу в ванной по десять часов подряд.

— Все в порядке. Я уже выхожу, — отозвалась я, тщетно пытаясь вытереть слезы мокрыми руками.

— Вот и хорошо, — ответил Кип. — Сейчас твой заботливый муж зайдет и укутает тебя в полотенце.

Он нажал на ручку двери и обнаружил, что она заперта.

— Зачем это? Ты что, решила поиграть со мной?

Я не ответила, без его помощи завернулась в полотенце и открыла дверь. Из ванной повалил густой пар.

— Ну, наконец-то! — С этими словами Кип подошел ко мне, собираясь меня обнять, но я отшатнулась от него, как от змеи.

— Что случилось, Линн? Ты плакала или это просто…

— Заткнись, Кип! — оборвала я его, стараясь сохранять спокойствие.

Произнося эти слова, я невольно усмехнулась про себя. Всего несколько часов назад я советовала чужим мужьям как можно больше разговаривать с женами, а теперь приказываю своему собственному молчать.

— Просто сядь и помолчи, а я надену халат.

Его глаза расширились от удивления, он явно хотел что-то сказать, но передумал. Он сел на край кровати и стал ждать, как верный пес.

Лежа в ванне, я обдумала и несколько раз мысленно повторила свою речь, чтобы не расплакаться, когда буду произносить ее. Я не хотела, чтобы он видел, какой несчастной и сломленной я почувствовала себя.

Да, именно сломленной. Не побежденной, не уничтоженной, а как бы приниженной. Я никогда не сомневалась в своих интеллектуальных способностях: я раньше других окончила школу, и стоило мне получить университетский диплом, как мое имя замелькало на страницах газет. Но что можно сказать о человеке, пригревшем змею у себя на груди? Только одно: он круглый идиот.

Измена Кипа заставила меня задуматься о том, как мало внимания я до сих пор уделяла своей внешности. Мне начало казаться, что он не просто предпочел мне другую женщину, а отверг именно меня, потому что я некрасива. Я всегда считала себя достаточно привлекательной, чтобы регулярно появляться на экранах телевизоров, хотя истинной красоты во мне, конечно, не было. Чтобы слыть настоящей красавицей, надо уметь быть томной, мечтательной и беззаботной, надо вести себя так, будто хочешь сказать: «Я красива, а вы нет — вот и все». А я слишком серьезна, собранна и рассудительна. Я худенькая, как фотомодель, но мне больше подходит слово «тощая», чем «стройная».

Правда, при этом у меня большие карие глаза, на удивление хорошая кожа (это при том, что в детстве я часами сидела в библиотеках, а не на пляжах), правильные черты лица и вьющиеся светлые волосы, которые я закрепляю обручем или собираю в хвостик. То есть объективно я довольно хорошенькая, но Кип своей неверностью заставил меня почувствовать себя настоящей дурнушкой. Иными словами, я была сломлена.

Вы, наверное, спросите, пошатнулась ли моя вера в методику доктора Виман, сожалела ли я о том, что связала свою жизнь с мужчиной, который любит поговорить. И вот что я отвечу вам: нисколько. Есть разговорчивые мужчины, которые изменяют своим женам, и неразговорчивые, которые поступают точно так же. А есть мужчины, которые никогда не пойдут на измену, и среди них тоже встречаются как общительные, так и необщительные. Так что я осталась верна своей теории. Просто Кип оказался охотником до женщин из числа тех мужчин, которые любят поговорить. Да, своим поступком он нанес тяжкий удар по моей самооценке, но он не заставил меня пересмотреть мои взгляды.

— Так ты скажешь мне, в чем дело? — спросил он, когда я уселась на стул посреди комнаты. — А то мне как-то неловко. Такую неловкость я ощущал, когда мой отец…

— Тихо! — Я жестом заставила его замолчать. — Меня совершенно не волнуют твои чувства. Просто скажи мне, как давно ты уже воркуешь со своей голубкой.

— С кем? — с неподдельным удивлением переспросил он.

— С той самой, с которой вы секретничали по телефону, когда я была в ванной. Как давно это у вас?

Кип притворился удивленным и заявил, что не понимает, о чем я говорю.

— В третий раз спрашиваю: как давно это продолжается? — настаивала я. — Уже поздно, и я устала. Просто скажи.

— Мне нечего…

— Отвечай на вопрос!

— Три месяца, — пробормотал он, запустив пальцы в свои густые темные волосы, видимо желая казаться расстроенным.

Три месяца… Мы не занимались с ним любовью уже три месяца. Он жаловался на головную боль.

— Я порву с ней, — пообещал Кип. Он встал с кровати, подошел к моему стулу и опустился на колени у моих ног. — Она для меня ничего не значит, Линн! Правда!

— Кто она?

— Никто. Ничего особенного.

— Если «ничего особенного», почему тогда ты клялся ей в любви?

— Не знаю… Понимаешь, я связался с ней только потому, что ты так много работаешь и мне начало казаться, что ты уделяешь мне мало внимания. Я…

— Можешь не продолжать!

Я фыркнула. Он говорил на той разновидности Языка женщин, которую я не очень-то любила, — на «поросячьем» наречии.

— Но ты и в самом деле уделяешь мне мало внимания! — надулся Кип.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я сама во всем виновата? Значит, таково твое мнение?

Интонацией я дала ему понять, что «да» было бы неверным ответом.

— Нет. Я был не прав. Я сам во всем виноват.

«До чего же он лицемерен!» — подумала я.

— Абсолютно во всем, — продолжал Кип. — Но она первая начала, и я хочу, чтобы ты знала это.

— Вот как? По-твоему, это освобождает тебя от ответственности?

— Я серьезно, Линн! Я сам жертва! — Он попытался погладить мою босую ногу, но я оттолкнула его. — Она преследовала меня, а я оказался таким слабым, таким беспомощным и уязвимым, таким…

Я закрыла лицо руками. Беспомощный? Ха-ха! Он искажал Язык женщин, лишая его права на существование.

— Ладно, достаточно, — заявила я, и тогда Кип сменил тактику.

— Я согласен, что виноват. Я беру всю ответственность на себя. Это был загул. Я был не прав и вел себя как эгоист. Но больше этого не повторится. Никогда. Я снова твой, Линн!