Мечтай осторожнее - Александра Поттер Страница 40

— Перевести? — мурлычет он.

Да не надо. Я согласна просто слушать эти сексуальные французские звуки, ничегошеньки не разбирая. Уже открываю рот, чтобы ответить, — и тут, в момент, когда я меньше всего этого ожидаю, он целует меня в губы.

Ух ты! Моя очень любить такой перевод. Моя хотеть перевода еще…

Как же давно я ни с кем не целовалась — совсем забыла, насколько это хорошо. В следующие несколько секунд мечтаю только об одном: чтобы это никогда не заканчивалось.

Но у моего организма другие планы.

Хочется в туалет. Забудь, Хизер. Не смей вспоминать про литр диетической колы, который выдула в кинотеатре. Скрестив ноги, пытаюсь сосредоточиться на языке Джеймса, на его ладонях, которые блуждают по моей спине и, надеюсь, вот-вот заберутся под футболку…

Дьявольщина! Сейчас лопну.

— Где у тебя ванная?

— Направо, через спальню. En suite [50]. — Джеймс отпускает меня.

— Я быстренько! — Попытавшись изобразить кокетливую улыбочку, нарочито неторопливо шествую к двери.

А едва скрываюсь из виду, опрометью бросаюсь в спальню — разумеется, тоже безупречную. Никаких вам выдвинутых ящиков со свисающим барахлом или расшвырянной по полу обуви — словом, с моей спальней не сравнить. А кровать! Хлопковые простыни — невероятно, но факт! — явно выглажены, а подушки, судя по всему, долго и нещадно взбивали. И все это призывно глядит на меня.

Я даже про зов природы забываю, разглядывая пример идеальной спальни. Мой опыт довольно ограничен, и все же я знаю, что у холостяков отношения с постелями не складываются. Чаще всего это просто матрас на полу, а уж белье… либо что-то чудовищно пестрое — мамин подарок, либо обтрепанные лохмотья, оставшиеся со студенческих времен. И они не меняют белье месяцами. М-да, большинство холостяков понятия не имеют, что от состояния спального места может зависеть будущее отношений. Но Джеймс — определенно исключение.

Приятно взволнованная мыслями о том, чем мы с ним займемся на этой постели позже, вхожу наконец-то в ванную и включаю свет. О-о, какое блаженство. Сидя со спущенными джинсами, рассеянно оглядываю обстановку: ванна на ножках, блестящая серебристая круглая раковина, рядом на полке стопочкой сложены журналы. Ну-ка, проинспектируем… «Инвестиции сегодня», буклеты шикарной гостиничной сети класса «люкс», «Туалетный юмор» — один из тех сборников комиксов, которые валяются в каждом клозете. Довольная тем, что не обнаружила ничего подозрительного, вроде замызганного порножурнала, спускаю воду и подхожу к раковине вымыть руки.

Открыв кран, рассматриваю свое отражение в зеркале шкафчика над раковиной.

Внимание, шкафчик.

Меня гложет любопытство. Я сопротивляюсь. Нельзя рыться в чужих вещах! Зачем совать нос не в свое дело. Кто знает, что я там найду?

На память приходит печальный опыт Джесс. Однажды она «совершенно случайно» заглянула под раковину в ванной мужчины, с которым встречалась. И меж рулонов туалетной бумаги узрела фиолетовый кружевной лифчик. Джесс была раздавлена. Не потому, что приятель изменял ей с юной выскочкой (начинающей романисткой по имени Сабрина), а потому, что у этой самой Сабрины чашечки оказались задорного второго размера.

А потом я вспоминаю кое-что еще. Я вспоминаю, как вместо пачки сигарет наткнулась на упаковку презервативов в бардачке Дэниэла…

Хм. Все-таки стоит глянуть по-быстрому — на всякий случай.

Открываю дверцу. Слава богу! Все стандартно и вполне невинно. Паста, зубная нить, пластырь… Погодите, а это еще что? У задней стенки какой-то тюбик. Тянусь за ним и сбиваю пузырек аспирина, тот грохается в раковину. Черт! Запихнув его обратно, рассматриваю тюбик у себя в руке. Ого. Крем для лица с витамином Е.

Вот теперь просыпается совесть. Ну что я делаю? Нельзя вот так копаться в личных вещах Джеймса. А если бы он заглянул ко мне в шкафчик? И обнаружил там секретную коробочку крема для отбеливания усиков, тюбик «канестена» на случай ЧП и гигантские прокладки, напрочь отбивающие всякую мысль о сексе? Содрогнувшись, захлопываю дверцу и быстро подкрашиваю губы.

Зачем тратить время на изучение содержимого шкафчиков, когда сам Джеймс снаружи ждет меня не дождется? Промокнув губы салфеткой, щелкаю выключателем и возвращаюсь в гостиную — легкая и свежая, с розовыми блестящими губами, так и зовущими к поцелуям.

На диване пусто.

Ой.

Стою посреди гостиной одинокая, разочарованная, но, к счастью, почти сразу замечаю свет в конце коридора. Войдя в небольшой кабинет, вижу Джеймса — скрючился над ноутбуком, пальцы порхают по клавиатуре. Он поднимает голову:

— Надо ответить на кое-какие письма… Один клиент из Сиднея очень уж нетерпелив. — Он протягивает руку и привлекает меня к себе.

Плюхаюсь к нему на колени и обнимаю его. Нет никаких сомнений — настырному клиенту придется подождать. В мозгах у меня уже включилась ускоренная перемотка, и я обдумываю, остаться у него на ночь или он зауважает меня больше, если я пойду домой? И вдруг…

— Дорогая, ты не обидишься, если сегодняшний вечер мы продолжим в другой раз?

Видимо, я очень уж изменилась в лице, потому что он быстро продолжает:

— Австралия обгоняет нас на девять часов. Если ждать до завтрашнего утра, будет слишком поздно. Боюсь, сегодня ночью мне и правда придется поработать.

Ха-ха, забавно. Но, вглядываясь в его глаза в поисках хотя бы проблеска юмора, вижу только отражающийся свет монитора. Да он и не думает шутить! Я зла и обижена — даже не знаю, что больше.

— Да, конечно… Хорошо…

Цепляю фальшивую улыбку и стараюсь не вспоминать, как ждала этого свидания, какие приложила усилия: брила ноги, терзала себя эпиляцией линии бикини, выбирала трусики пособлазнительней — так, на всякий случай. Но отрицать бесполезно — я расстроена. И мне чертовски неудобно. Ерзая у Джеймса на коленях, пытаюсь выправить кружевные стринги, которые, как обычно, врезались в попу. Нет, они, кажется, вросли.

— Да я и сама собиралась лечь спать пораньше… — Боюсь, зевок вышел все-таки фальшивый.

Убирая волосы у меня со лба, он улыбается:

— Так ты свободна завтра вечером?

— Завтра? Нет, извини.

Я хотела добавить, что мы с Лайонелом договорились сходить на выставку современного искусства в Кенсингтоне… но передумала. Понимаю, это по-детски, — но как я могу не злиться, хотя бы самую капельку, если Джеймс отсылает меня домой, даже не пытаясь уговорить остаться? Честное слово, оказывается, и с галантностью можно переборщить.

— А послезавтра?

— У меня работа.

Он заинтересованно поднимает брови.

— Венчание в стиле Тюдоров в Хэмптон-корте, — сухо поясняю я.