Две сироты для миллиардера - Александра Багирова Страница 41

Не заслуживает он знать правду. Наоборот, Богдан опасней всех моих палачей. Потому как у него в руках власть надо мной. Даже после его выходки, я не могу его ненавидеть. Зато могу презирать себя и ругать последними словами.

К своему стыду, я встаю с постели и наблюдаю, как он выезжает со двора. Сжимаю руки в кулаки и, прижавшись к холодному стеклу беззвучно плачу. Нельзя так любить! Любовь – самый худший палач, она уничтожает человека безжалостно, день за днем и ни на минуту не дает передышки. Нет спасения… Никак мне не заглушить этих чувств.

Как он мог?! В сотый раз задаю себе вопрос. И понимаю, что он может и не такое. Ему просто плевать на меня. Он играет. Забавляется.

До утра я так и стою у окна. Замерла как статуя. Слезы катятся беспрерывным потоком. Только когда в глаза ударяет солнце, заставляю себя пройти в ванную комнату. Пытаюсь хоть немного привести себя в чувство. Долго стою под ледяными струями душа.

Что дальше делать? Доверять никому нельзя. Даже если пойду на поводу у Адриана Аркадьевича, у меня нет ни одной гарантии, что он выполнит свое обещание.

Когда выхожу из своей комнаты, первое что слышу – визг невесты Богдана. Она орет на прислугу. Выглядит помятой и бегает из угла в угол.

- Че уставилась? – рычит на меня.

- Доброе утро, - вымученно улыбаюсь.

Она машет на меня рукой и бежит дальше. Позже по обрывкам фраз я понимаю – ее тоже разозлил внезапный отъезд жениха.

Еще одно лицемерие Богдана. Он сегодня ночью изменил своей невесте. Еще одно доказательство, что он думает только о своих интересах. Закусываю губу до боли. Как же выбраться из этой западни? Только бы вернуть детей. Об остальном уже и не мечтаю. От своей больной зависимости мне никогда не излечиться.

Весь день бесцельно слоняюсь по саду. И к своему стыду, поглядываю на ворота. Жду появления предателя… Увы…

Адриана Аркадьевича тоже весь день нет дома. Он появляется только к вечеру. Замечает меня в саду и направляется ко мне.

- Приветствую, Елизавета, - говорит мягко, но вижу, как в змеиных глазах плещется яд. Он зол.

- Здравствуйте, - киваю.

- Ползунову предъявлены обвинения. Его перевели в отличную камеру, - переходит сразу к делу. Лезет в карман пиджака и достает несколько снимков. – С ним находятся очень добрые ребята, - протягивает мне фото.

Беру карточки, рука дрожит. Нервы дают о себе знать.

Помимо воли глаза округляются. Вижу Льва, стоящего на коленях в углу обшарпанной камеры. Лицо все в кровоподтеках, глаза заплыли, он испуган, это ощущается даже на снимке. На другом фото он ползает по той же камере. Потом лежит в углу в луже… что это за лужа, можно догадаться. Вся спесь, весь лоск пропал, и передо мной жалкий, запуганный пожилой человек.

Жалко ли мне? Нет… Испытываю в душе странное ликование. Даже… кажется, что недостаточно он страдает.

- И это только начало, - словно угадывая мои мысли, изрекает змей.

- Он этого заслуживает, - продолжаю рассматривать снимки. Это доставляет мне темное и жуткое удовольствие.

Словно эти фото выпустили нечто мрачное из глубин моей души.

- Несомненно, - улыбается. – И не только он. Как видите, я доказал свою лояльность, - делает паузу и внимательно на меня смотрит.

- Я понимаю, о чем вы, - вздыхаю. Я и не надеюсь, что этот человек оставит меня в покое.

- Кое-что изменилось, - скалится, но очень быстро берет себя в руки. – Наш Богдан… уехал в неизвестном направлении.

- Вы не знаете, где он? – спрашиваю с замиранием сердца.

- Нет, - шипит. – И случилось еще кое-что… но об этом… неважно, - машет рукой. Впервые вижу его таким. Заикается, едва держит себя в руках. Что-то определенно происходит. И я снова ничего не понимаю, меня снова используют вслепую.

- Так я ж ничего не могу с этим сделать, - развожу руками.

- Можете. Планы меняются. Будем действовать жестче. Готовьтесь, Елизавета, - смотрит на меня так, что кровь леденеет, страх сковывает тело.

- К чему? – язык прилипает к небу.

- К активным действиям на опережение, - поворачивается и направляется к дому.

Не нравятся мне его слова. Адриан Аркадьевич во что-то мне втягивает. И последствия определенно будут…

Сажусь на скамью, обхватываю голову руками и раскачиваюсь из стороны в сторону. Что Богдан натворил? Как разобраться в хитросплетениях их кровавых игр?

И отказаться не могу. Потому что тогда змей меня не пожалеет. А помощь… мне неоткуда ее взять. Вчера еще была слабая надежда на Богдана… Нет, ее изначально никогда не было. Были лишь мои глупые иллюзии.

В доме раздается визг Адрианы. Девушка орет так, что у меня едва не лопаются барабанные перепонки. Разобрать смысл не получается. Слышно лишь обрывки ее фраз… у нее истерика.

У меня тоже, но молчаливая, глухая. Я держу все в себе. И готовлюсь… уже сама не знаю к чему…

Так и сижу на скамье. Уже ночь. А мне не хочется идти в дом. Атмосфера там душит.

Запрокидываю голову вверх. Смотрю на звездное небо. Глаза застилают слезы. Боль сдавливает сердце… душа кричит…

Улавливаю шум где-то сзади. Шуршание.

Оборачиваюсь. Никого.

Коты, что ли?

Шум повторяется. Верчу головой. Никого.

Надо идти в дом и поспать хоть несколько часов. По крайней мере, попытаться. Нужны силы.

Поднимаюсь с лавочки. Ноги ватные. Нервы превращают меня в старуху. Не спеша бреду к дому.

Снова шум. Около меня появляется тень. Чья-то рука обвивает мое горло. Не успеваю даже крикнуть. Рука в перчатке закрывает мне рот. Резкое нажатие в районе шеи и черный туман обволакивает сознание.

Богдан

Новость ослепляет. Даже не помню, как выскочил из дома и сел в машину. Вцепился в руль и мчу по трассе. Слава… какого?! Я уже похоронил ее. Хоть призрак этой женщины неустанно маячил в жизни. Так теперь и она появилась собственной персоной. Как она смогла выжить? Кто ей помог?

Теперь она с моими детьми. И мне страшно подумать, что можно от нее ожидать. Слишком змеюка многое сотворила в жизни. Если что-то задумала, ни перед чем не остановится.

Но почему она скинула адрес, а не прибегла к шантажу? Мысли разъедают мою голову. А неизвестность, словно медленный палач перекрывает доступ к кислороду.

Дорога тянется бесконечно долго. Хоть если верить адресу, сброшенному Славой, она находится в соседнем городе.

И как бы я ни пытался получить ответы на свои вопросы, мне это не удастся, пока лично не встречусь со змеюкой.

Добираюсь до места назначения. Останавливаюсь около ворот белого домика на окраине маленького городка. Руки ходуном. Сердце пробивает грудину. Страх за детей и осознание, что я готов переступить черту, лишь бы их спасти.