В погоне за миражом - Дэвис Линда Страница 41

— Итак, вы начали осваивать окрестности. Снова побывали в Лиме?

— Так, небольшая экскурсия.

— Будьте осторожны.

— Почему? Если забыть о множестве мужчин с оружием, Лима ничуть не отличается от других столиц мира. Небоскребы и нищие, дизайнеры по интерьеру и уличные торговцы.

— Кое-какие отличия все же существуют, — заметил Мальдонадо. — В других столицах нет организации «Путь к свету» или революционного движения «Тупак Амару». Если помните, именно они захватили в Лиме посольство Японии.

В голосе Мальдонадо зазвенел металл, что было для Хелен совершенно непонятно. Она пристально посмотрела на хозяина дома.

— Разве можно такое забыть? За штурмом посольства я следила по телевизору.

— Почти одновременно происходило и другое столкновение, совсем неподалеку, но о нем почти ничего не сообщалось. Террористы из «Тупак Амару» захватили здание метрах в двухстах от посольства, завязалась перестрелка, четверо были убиты. Вам нужно лучше узнать страну, в которой оказались.

— Я полагала, с терроризмом уже покончено.

Мальдонадо горько усмехнулся.

— Только не здесь. Пока его удается как-то сдерживать, но он далеко не побежден. Терроризм у нас имеет слишком давнюю историю, чтобы сдать свои позиции без боя. Вы видите небоскребы, «мерседесы», модно одетых женщин и считаете, будто вам известно, где вы находитесь, но это не так. Перед вами лишь фасад. Между ним и задворками лежит пропасть, и большинство людей, в особенности иностранцы, даже не подозревают, по краю какой бездны они ходят.

— Чего же я не вижу? Что находится на дне этой пропасти?

— Поверьте, Хелен, знание может оказаться лишним.

— Тогда избавьте меня от деталей, обрисуйте ситуацию в самых общих чертах.

— Жена оставила меня, вот почему здесь нет никаких фотографий.

Ответ Мальдонадо прозвучал странно и не к месту, тем более что он ни словом не обмолвился о других членах семьи. На мгновение в глазах его вспыхнул огонь бешеной ярости — вспыхнул и тут же погас.

Что за человека видела она перед собой? В памяти всплыли предостережения Дая: не торопись и ни в коем случае не доверяй — до того момента, пока не уверишься в нем до конца. Но чем больше Хелен общалась с Мальдонадо, тем меньше его понимала, тем сильнее давали о себе знать сомнения и тревога. Временами ее охватывал страх, тот самый, который, по всем расчетам, должен был остаться в далеком Лондоне. Хелен неудержимо хотелось раскрыться, объяснить Мальдонадо истинные цели своего приезда и попросить помощи в поисках отца, однако инстинктивная осторожность удерживала ее от этого. Мужчины с автоматическими винтовками, приученные убивать собаки, окружавшая весь дом и фигуру самого Мальдонадо атмосфера опасности не позволяли Хелен быть откровенной.

— Расскажите мне о Перу, — проговорила она в надежде обнаружить хотя бы частицу правды в бесконечном потоке иносказаний и эмоциональных призывов к осторожности.

Огонь свечей сделал волосы Хелен золотистыми, она мягко улыбнулась и подняла на Мальдонадо взгляд глубоких, полных сдержанной чувственности глаз.

— О каком Перу вам рассказать? О земле инков? Стране Мачу-Пикчу? Об Амазонке, хинине, тропических лесах, древних индейских племенах, пиранье, суровых воинах джунглей, охраняющих давно мертвые города? Эльдорадо, охотники за сокровищами, умирающие от голода жители горных деревушек, деньги МВФ, хитроумные банкиры, землетрясения, уносящие тысячи человеческих жизней? Шаманы с их белой и черной магией? Шахтеры, что работают на высоте пять тысяч метров, вгрызаясь под толщу ледников? Вас интересуют перуанцы испанского происхождения или истинные жители страны — индейцы? Или же вы хотите услышать о лагерях террористов, о визитах лидеров ООП, о торговцах наркотиками и тех, кто с ними борется? О наших неподкупных судьях — их так любят разоблачать сидящие в безопасности на Манхэттене журналисты «Нью-Йорк таймс»! Но все это не Перу, Хелен. Наша страна — это дитя, у которого очень много отцов. Решайте!

— Однако кто-то же должен видеть не разрозненные кусочки мозаики, а всю картину целиком?

— Я вижу ее целиком, Хелен. — В глазах хозяина дома светились гордость и печаль. — Наша страна сошла с ума. Она подобна прекрасной женщине, которую насиловала толпа подонков и негодяев. Она уже не реагирует на нежные и ласковые прикосновения. С ней обошлись как с животным, и она понимает это. Она знает, чем была, что собой представляет, и сейчас не упускает ни малейшей возможности отомстить за причиненное зло. Землетрясения, извержения вулканов, гигантские оползни, наводнения, засухи и лесные пожары. Поднимитесь в Анды — и вы увидите, на что способны горы. Там нет аккуратной, приглаженной красоты. Доберитесь во время индейского праздника покровителей снежных вершин до ледников — и кое-где вы станете свидетелем человеческих жертвоприношений. Только смотрите в оба, чтобы самой не превратиться в такую жертву. В ледяных пещерах ежегодно «пропадают» несколько человек. Поезжайте в Мачу-Пикчу, взберитесь на Вайна-Пикчу или на Аусангату, вообразите себя чистой и невинной девушкой инков. Таких девушек, пообещав им бессмертие, приносили в жертву богам. Но лица закоченевших трупов, которые я находил в пещерах, были искажены ужасом — несмотря на наркотики и спиртное, насильно влитое в глотки несчастных, чтобы облегчить момент смерти. Люди не стремились к бессмертию, они хотели жить на земле и умереть своей смертью и в свое время. На всей стране лежит сейчас печать гибели. Силы неба правильнее было бы назвать силами преисподней. Я, наверное, кажусь вам стариком, который так любит собственные сказки, что в угоду сюжету без всяких колебаний играет фактами. Выберитесь за эти стены, — и вы поймете, что я имею в виду. Оставайтесь в них — и тоже поймете, только для этого вам потребуется больше времени. Вы считаете, будто находитесь здесь в безопасности, не правда ли? Ошибаетесь. Но не беспокойтесь, то же самое относится и ко мне. Высокие стены и вооруженная охрана ровным счетом ничего не стоят.

— Что же тогда делать? Как вы боретесь?

— Не уверен, что борьба имеет какой-либо смысл. Причина кроется в вас самой. Вы слишком много видите. Поделать здесь ничего нельзя. Можно лишь обернуться — чтобы встретить опасность лицом.

Уоллес начал контратаку в четверг утром.

— Нам необходимо сыграть на этом, — настаивал он, размахивая руками перед лицом жующего сандвич Рэнкина. — Эта чертовка Дженкс наверняка прихватила с собой апрельский меморандум — нигде не могу его найти. Прочла бумагу, все поняла и сбежала. Да оно и к лучшему.

— Ты считаешь, что так они это и воспримут? — спросил Энди.

— То, что бросает тень на Дженкс, обеляет нас.

— Но рано или поздно до нас тоже доберутся. Почему бы не рассказать все сразу?

— Потому что в этом нет нужды. Ты никак не можешь понять одного: чем дольше мы будем ходить вокруг да около, тем в более дурацкое положение они поставят себя, если и в самом деле решатся на какие-то публичные действия против нас. Уж если мы задумали некую аферу, то им следовало бы выставить нас на улицу в тот момент, когда об этом стало известно. Но когда фирма, подозревая тебя в неблаговидных делах, все же оставляет в штате, подобная политика ставит под удар ее собственную репутацию.