Принцесса на вечеринке - Мэг Кэбот Страница 41

8 марта, понедельник,

лимузин, по дороге из общежития Майкла

Это все, что я могу сказать.

Конечно, я ужасная дура.

Честное слово. Я хочу сказать, все призна­ки были налицо, только я не смогла их все со­поставить.

Возможно, если я запишу это все связно, то

смогу осмыслить.

Итак, я вошла в Ингл-холл, где живет Майкл, и из вестибюля позвонила по домофону в его комнату. Слава богу, Майкл для разнооб­разия оказался дома. Мне показалось, он не­много удивился, услышав мой голос, но сказал, что сейчас спустится, потому что у дверей в холл стоят охранники, и они никого не пускают дальше вестибюля без сопровождения жильца общежития. Не пропустят даже принцессу с ее телохранителями. Жилец общежития обя­зательно должен спуститься вниз и вписать го­стей в журнал, а гости должны предъявить удостоверения личности и все такое.

Я решила, что если Майкл готов даже спус­титься вниз и вписать меня в журнал, это хоро­ший знак.

Но я так думала только до тех пор ; пока не увидела Майкла. А тогда я поняла, что ничего хорошего в этом нет.

Потому что Майкл отчего-то выглядел ОЧЕНЬ грустным. То есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО грустным.

У меня стало зарождаться неприятное пред­чувствие. Конечно, я знаю, что у него на этой неделе промежуточные экзамены и все такое. От этого кто угодно будет подавленным. Но Майкл не был похож на человека, который по­давлен промежуточными экзаменами. Скорее, его подавленность выглядела как подавлен­ность человека, который обнаружил, что его девушка — сумасшедшая, с которой он должен прямо сейчас порвать.

Но я подумала, что, может быть, я просто все это напридумывала.

Но все-таки в лифте я всю дорогу мысленно репетировала, что я скажу. То есть, как мне себя вести, когда он заговорит о моем сексуаль­ном танце. И о пиве. Я думала, что мне, навер­ное, будет не так уж трудно убедить Майкла, что в тот вечер я страдала от временного гормональ­ного дисбаланса, потому что за эту неделю я уже привыкла играть в спектакле, сыграю и сейчас. Кроме того, как вам известно, я — самая большая лгунья на свете.

Но вот Джей Пи... это будет потруднее объяснить. Потому что я даже не была увере­на, что сама все понимаю.

Потом, когда мы поднялись на этаж Майк­ла, Ларе тактично удалился в телевизионный холл и стал смотреть телевизор, по которому как раз передавали бейсбольный матч. А мы с Майклом пошли в его комнату. К счастью, комната была свободна, потому что Ду Пак, со­сед Майкла, ушел на собрание Ассоциации ко­рейских студентов. — Итак...

Я села на аккуратно застеленную кровать Майкла и попыталась держаться как можно бо­лее непринужденно. Хотя чувствовала я себя как угодно, только не непринужденно. Честно гово­ря, у меня было такое ощущение, будто кровь в моих венах застыла» Если бы в этот момент кто-нибудь отрубил мне руку, я уверена, что кровь бы не потекла, а рука бы рассыпалась на тыся­чу осколков, как у замороженного человека из криогенной тюрьмы (я видела это в одной из на­учно-фантастических антиутопий).

Потому что я вдруг поняла, что сейчас Майкл со мной порвет из-за того, что на его ве­черинке я повела себя как незрелая дура. И тут я вдруг осознала, что тараторю: — Послушай, Майкл, я очень извиняюсь за этот дурацкий сексуальный танец. Очень, очень извиняюсь. Честное слово, между мной и Джеем Пи ничего нет. Я просто выпендривалась. Я хочу сказать, девочки из колледжа, они все такие умные...

Майкл, который сел напротив меня на стул, заморгал:

— Сексуальный танец?

— Ну да. Тот, который я танцевала с Джеем Пи.

Майкл поднял брови.

— Так вот, значит, чем ты занималась? Танцевала сексуальный танец?

— Да.

Я почувствовала, что краснею. Думаю, будет достаточно сказать, что когда Баффи из сериала «Баффи, Истребительница вампиров» исполня­ла сексуальный танец, чтобы заставить Ангела ревновать, он наверняка пошел и убил несколь­ких вампиров только для того, чтобы дать вы­ход сексуальной неудовлетворенности. А МОЙ бойфренд, представьте себе, даже не понял, что мой танец — сексуальный.

О том, что это может означать для будущего наших отношений, я старалась даже не думать. И о том, как это характеризует мое мастерство в сексуальных танцах.

— Это не совсем моя вина, — заявила я. — Я имею в виду, сексуальный танец — это как раз моя вина. Но ты пригласил меня на свою вечеринку, понимая, что я буду там самой молодой и самой глупой. Как, по-твоему, я дол­жна была себя чувствовать? Я была просто запугана.

— Миа, — сказал Майкл с некоторой про­хладцей. — Ты была там далеко не самой глу­пой. Кроме того, ты принцесса. И ты чего-то боялась?

— Ну, может, я и принцесса, но мне все рав­но было страшно. Девочки из колледжа,., они все старше меня. Они знают… знают всякие вещи из студенческой жизни. Извини, что я так прокололась. Но неужели я натворила что-то уж совсем ужасное? Я имею в виду, я всего-то выпила одну бутылку пива и станцевала один сексуальный танец с другим парнем. Техниче­ски я даже танцевала не с ним, а вроде как ря­дом с ним. Да и вообще, может, мой танец был не таким уж сексуальным. И я теперь понимаю, что зря напялила тот берет. Я знаю, я вела себя как незрелая девчонка. Но... — к моим глазам подступили слезы. — Но ты все равно мог бы мне позвонить, вместо того чтобы объявлять мне бойкот.

— Бойкот? — переспросил Майкл. — Миа, о чем ты говоришь? Я не объявлял тебе бойкот.

— Извини меня... — Я крепилась, чтобы не расплакаться. — Но я оставила тебе штук пять­десят сообщений, послала бублики и гигант­ский пряник, а в ответ получила от тебя только такой загадочный текст: «Нам надо погово­рить».

— Подожди, Миа. — Теперь Майкл казался немного раздраженным. — Моя голова была занята другим...

Я его перебила.

— Я знаю, что у тебя очень напряженные занятия по научно-фантастической антиутопии в кинематографе и все такое, и я знаю, что на вечеринке вела себя по-дурацки, но ты мог бы по крайней мере...

Теперь уже Майкл меня перебил.

— Миа, мои мысли были заняты не домаш­ними заданиями. Согласен, на моей вечеринке ты и правда вела себя по-дурацки. Но это тут тоже ни при чем. На самом деле я переживаю семейную драму. Мои родители... они расхо­дятся.

Ой. ЧТО??????

Я уставилась на Майкла. Мне показалось, я ослышалась.

— Что ты сказал?

— Да.

Майкл встал, повернулся ко мне спиной и взъерошил пятерней свои темные волосы.

— Мои родители решили покончить со своим браком. Они сообщили мне об этом в тот вечер» когда у нас была вечеринка.

Майкл повернулся ко мне лицом, и я увиде­ла, что он очень расстроен, хотя и пытается это­го не показать. Очень расстроен.

И не потому, что его девушка оказалась не тусовщицей. Или, наоборот, слишком большой тусовщицей. Он расстроен по причине, которая не имеет никакого отношения ни к первому, ни ко второму.