Хорош в постели - Дженнифер Уайнер Страница 45

«Такие вот дела, – с горечью думала я. – У него появился кто-то еще. А чего я, собственно, ожидала? Он еврей, образованный, высокий, с нормальной сексуальной ориентацией, легко попадается на глаза, вот кто-то его и прихватил».

Я перекатилась со спины на живот, выплеснув волну на пол.

«Но он же любил меня, – думала я. – Всегда говорил мне об этом. Считал, что я само совершенство... что нам хорошо вместе. И десятью минутами позже уложил в кровать кого-то еще? Чтобы она делала все то, что он хотел? А ведь клялся, что хотел получать все это только от меня».

Ответ я тут же получила от внутреннего голоса: «Но ведь это ты хотела разрыва. Так что жаловаться тебе не на кого».

– Филадельфия, я правильно понял, мисс? – Водитель был русский, с настоящей шоферской фуражкой на голове. Автомобиль обернулся лимузином, заднее сиденье размерами превосходило мою кровать, а салон – спальню. Я заглянула внутрь. Телевизор, видеомагнитофон, стереосистема и... разумеется, бар. Разнообразные напитки в поблескивающих хрустальных графинах, ряд пустых стаканов. Мой желудок лениво перекатился из стороны в сторону.

– Одну минутку, – успела я сказать и поспешила обратно в отель. В туалетах вестибюля блевать тоже очень даже удобно.

Когда я вернулась, на губах шофера играла улыбка.

– Поедем по платной автостраде?

– Как вам будет проще, – ответила я, скользнув на сиденье.

Шофер закрыл за мной дверцу, потом загрузил в багажник мой рюкзак, коробки с обувью, пакеты с косметикой из «Бьюти бар». Рядом со стереосистемой и телевизором я увидела телефон, схватила его, чтобы узнать, попытался ли Брюс связаться со мной ночью. На автоответчике нашла только одно сообщение: «Привет, Кэнни, это Брюс, отвечаю на твой звонок. Я собираюсь поехать домой на несколько дней, так что позвоню уже на неделе». Ни извинений, ни заверений, что мне все это послышалось. И позвонил он в одиннадцать часов, вероятно, после того, как утречком перепихнулся и позавтракал с мисс Скрипучие Пружины, которая, спасибо моим наставлениям, не называла его человеческим биде и скорее всего весила меньше, чем он.

Я закрыла глаза. До чего же больно.

Положила трубку на рычаг, когда мы уже неслись по нью-джерсийской платной автостраде со скоростью восемьдесят миль в час, проскочили съезд, который привел бы меня как раз к дому Брюса. Я постучала двумя пальцами по стеклу. Здравствуй и прощай.

Вторая половина воскресенья прошла в слезах и блевотине, в доме Саманты, где мы с Нифкином обосновались, чтобы не слышать телефона, который не звонит. Саманта, я это видела, прилагала все силы, чтобы не сказать, что она меня об этом предупреждала. Держалась она дольше, чем сумела бы я на ее месте, до вечера воскресенья, когда вопросы о Макси иссякли и мы вернулись к теме – Брюсу и телефонному звонку, который привел к столь катастрофическим последствиям.

– Ты хотела разбежаться не без причины, – говорила Саманта. Мы сидели в кондитерской «Алая роза». Она откусывала маленькие кусочки от миндального пирожного, я ела эклер, формой и размерами напоминавший бейсбольную биту. Лучшего антидота против человеческих горестей я не знала и решила, что могу позволить себе эту маленькую слабость, учитывая, что последний раз ела еще вчера, в Нью-Йорке, с Макси.

– Я знаю, – ответила я. – Только теперь не могу вспомнить, что это за причина.

– И ты основательно продумала этот шаг, прежде чем сделать его, так?

Я кивнула.

– Выходит, ты не приняла во внимание вероятность того, что Брюс найдет кого-то еще?

Пусть это покажется странным, но в те стародавние времена я такую вероятность рассматривала. В какой-то момент даже надеялась, что он найдет себе миниатюрную, стройненькую тупоголовую девочку с браслетами на лодыжках и волосатыми подмышками, которая будет бодрствовать допоздна и курить с ним травку, тогда как мой удел – упорно работать, продавать сценарии и попадать в «Тридцать до тридцати», почетный список журнала «Тайм». Когда-то давно я могла спокойно обдумывать этот вариант, без слез, тошноты, мыслей о том, что мне хочется умереть самой, убить его, может, сначала убить его, а уж потом умереть самой.

– Есть же причины, по которым совместная жизнь не складывается, – заметила Саманта.

– Назови мне их.

– Он не любил ходить в кино.

– Я хожу в кино с тобой.

– Он вообще никуда не любил ходить!

– Так я бы не умерла, сидя дома! – Я так сильно нажала на эклер, что корочка продавилась, а крем полез наружу. – Брюс действительно хороший парень. Добрый, заботливый. А я вот дура.

– Кэнни, он сравнил тебя с Моникой Левински в национальном журнале!

– Знаешь, не такое уж это преступление. Он же меня не обманывал.

– Я знаю, из-за чего весь сыр-бор, – заявила Саманта.

– Из-за чего?

– Ты хочешь то, чего не можешь иметь. Это же закон вселенной, он тебя любил, ты скучала и задыхалась. Теперь он ушел, а ты отчаянно хочешь его вернуть. Но подумай, Кэнни... хоть что-нибудь изменилось?

Я хотела сказать ей, что изменилась я... что теперь я иначе оцениваю свои шансы, что из кавалеров у меня был только Стив, который намеревался провести со мной вечер, даже не рассматривая это как свидание.

– Ты бы вновь указала Брюсу на дверь, а вот это было бы несправедливо.

– А с чего я должна быть справедливой? – простонала я. – Почему я не могу быть эгоистичной, низкой, дрянной, как все остальные?

– Потому что ты хороший человек, – ответила Саманта. – Как выясняется, к сожалению.

– Откуда ты знаешь – вопросила я.

– Ладно. Ты прогуливаешь Нифкина, проходишь мимо своего автомобиля и видишь, что на пару футов залезла на соседнее парковочное место Ты передвинешь автомобиль?

– Да, конечно... а ты – нет?

– Я не о том. Это вещественное доказательство. Ты хороший человек.

– Я не хочу быть хорошим человеком. Я хочу поехать в Нью-Джерси и пинками выгнать эту суку из его кровати.

– Я знаю, – кивнула Саманта. – Но ты не поедешь.

– Почему? – вскинулась я.

– Потому что попадешь в тюрьму, а я не собираюсь вечно заботиться о твоем маленьком песике.

– Понятно, – вздохнула я.

Подошел официант, посмотрел на наши тарелки.

– Закончили? Я кивнула:

– Да. С меня хватит.

Сэм предложила мне остаться на ночь, но я решила, что не могу до скончания веков прятаться от телефона, поэтому прицепила поводок к ошейнику Нифкина и пошла домой. Я заставляла себя подниматься по ступенькам, с охапкой субботней почты в руках, а он меня поджидал у моей двери. В поле зрения он попадал по частям, по мере моего подъема: сначала стоптанные кроссовки, потом носки от разных пар... наконец загорелые волосатые ноги. Шорты до колен, старая, со времен колледжа, футболка, бородка, конский хвост, лицо. Дамы и господа, позвольте вам представить Брюса Губермана, только-только вернувшегося со свидания с мисс Скрипучие Пружины.