Память любви - Бертрис Смолл Страница 45

— Однако наши мужчины сражаются за веру, — заметила Ронуин.

— Глупцы все они, не правда ли? — усмехнулась Алия.

И, понизив голос, добавила:

— Мужчины не обладают такой внутренней силой, как женщины, поэтому Господь и сделал женщин сосудами для новой жизни.

Глаза ее весело искрились. Ронуин, не выдержав, прыснула.

— Как ты мудра, госпожа, — пробормотала она. — Думаю, я могу многому научиться от тебя.

— Мы обязательно подружимся, — уверила Алия. — Я поняла это, как только тебя увидела. А вот и Баба Гарун.

— Госпожа Алия, — с поклоном объявил евнух, — я пришел проводить госпожу Hyp в ее покои.

— Я пойду с вами, — решила Алия, поднимаясь. — Кроме того, ей понадобятся собственные служанки.

— Мне достаточно одной Найлек, — поспешно заверила Ронуин.

— Госпожа, — запротестовал евнух, — ты стала любимой наложницей халифа. Тебе не подобает иметь всего одну служанку.

— Почему нет? — удивилась она.

— Это неприлично, — объяснил Баба Гарун.

— Но я пробыла здесь всего день, — удивилась Ронуин. — А если халиф решит, что я ему не нужна?

Найлек, едва держась на ногах от страха, перевела ее слова.

— Она боится довериться незнакомым людям, — понимающе кивнула Алия. — Это весьма мудро. Фатина и Хасна пронзали ее ненавидящими взглядами с той минуты, как она появилась в бане. Нам необходимо уберечь ее. Баба Гарун.

Ты меня понял? Мне нравится эта женщина. Она не будет представлять угрозы для меня, даже если влюбится в халифа.

Вот она, союзница, которую я искала. Я отдам Hyp двух своих рабынь. Они хорошо вышколены и надежны. Скажи ей это, Найлек.

Найлек все повторила Ронуин, добавив от себя:

— Ты не можешь отказать ей, иначе все подумают, что ты не доверяешь даже первой жене халифа.

— Я принимаю великодушное предложение госпожи Алии и от души благодарю за доброту, — медоточиво пропела Ронуин.

Алия сухо усмехнулась.

— Поскорее научи ее нашему языку, Найлек, — приказала она. — Мне действительно не терпится с ней потолковать. Как мы можем противостоять чужим коварным планам и заговорам, если не способны понять друг друга?

Найлек ухмыльнулась и пояснила Ронуин, о чем идет речь. Та рассмеялась.

— Передай госпоже Алие, что я приложу все усилия, чтобы как можно скорее выучить язык.

Легкая улыбка коснулась губ главного евнуха. Он не слишком радовался появлению странной женщины-воина, но теперь убедился, что она обладает благородным духом и добрым сердцем. А его хозяйке, женщине проницательной и мудрой, она нравилась.

— Пойдемте, — пригласил он и повел женщин в новые покои госпожи Hyp, оказавшиеся поистине великолепными.

Они состояли из двух не слишком больших комнат, со стенами из розового мрамора и расписными потолками. Третья комнатушка была отведена служанкам. Двери выходили в маленький сад с великолепным видом на горы и небо. В саду даже был устроен крошечный журчащий бассейн, а в одном из помещений тихо переливались струи фонтана. Обстановка тоже оказалась роскошной: черное дерево, золотая и серебряная посуда, шелковые занавеси и покрывала, пушистые ковры и светильники из цветного стекла, в которых горело душистое масло.

Ронуин потеряла дар речи. Она в самом деле попала в рай! Даже в Хейвне не было ничего подобного! Она переходила от предмета к предмету, не скрывая своего восхищения.

— Как чудесно! — выдохнула она наконец. — Спасибо, госпожа Алия.

— Я рада, что тебе понравилось, — кивнула первая жена и, заметив блюдо с аппетитными половинками абрикосов в меду, воскликнула:

— Баба Гарун, какой приятный сюрприз! Так и хочется попробовать!

Она потянулась было к фруктам, но евнух ударил ее по руке.

— Нет, госпожа! — крикнул он. — Я не приказывал приносить их сюда! — Его черные глаза словно заволокло пленкой. — Прошу, госпожа, немедленно уведите Hyp в свои покои.

Золотистая кожа Алии стала серой.

— Что случилось? — с недоумением нахмурилась Ронуин.

— Мы идем к госпоже Алие, — ответила Найлек.

— Но почему?

— Баба Гарун ничего не знает об этих абрикосах. По-моему, он считает, что они отравлены. — пояснила Найлек.

— Отравлены? — выдохнула Ронуин, бледнея. — Но кому понадобилось убивать меня? Я еще не нажила здесь врагов.

— Зато успела приобрести милость халифа, — возразила Найлек. — Этого вполне достаточно, чтобы возбудить ревность и зависть, дитя мое. Пойдем скорее.

Они проследовали в соседние покои, принадлежавшие госпоже Алие. Найлек объяснила первой жене, что леди Hyp сильно испугана.

— Не бойся, — успокоила ее Алия, обнимая за плечи. — Никто не причинит тебе зла. Я об этом позабочусь.

Ронуин выслушала перевод и, улыбнувшись, кивнула.

— Я поищу среди молодых рабынь тех, кто будет преданно тебе служить, — пообещала Алия. — Найлек, разумеется, тоже останется с тобой.

Усадив женщин в уголке, она вышла из комнаты.

— Почему она так добра ко мне? — удивилась Ронуин.

— Ей нужны союзники в борьбе против Фатины и Хасны, — призналась Найлек. — С самого начала Фатина пыталась взять верх над госпожой Алией и всячески ее принизить.

Разумеется, никто не потерпел бы такой наглости, потому что первая жена всегда главенствует в гареме, а все женщины, если, разумеется, не считать валиде, матери халифа, обязаны ей повиноваться. Но мать халифа умерла, когда тот был совсем маленьким. Фатина тоже родила повелителю сына, но к тому времени ему уже надоели ее капризы и дерзость.

Хотя не в обычаях госпожи Алии жаловаться. Баба Гарун докладывал повелителю о каждой новой выходке Фатины. Халиф любит второго сына, Омара, но к его матери потерял интерес.

— А потом он влюбился в Хасну? — полюбопытствовала Ронуин.

— Хасна — дочь одного из бывших и самых верных визирей халифа, его поздний ребенок, утешение старости. На смертном одре он заклинал халифа не оставлять ее и взять в жены. Других детей у него не было, и рождение Хасны стоило ее матери жизни. Рашид аль-Ахмет согласился. Вначале Хасна была смирной и почтительной, но потом стала злобной, как Фатина. Она родила мужу двух дочерей, прежде чем тот окончательно отвернулся от нее. Эти создания целыми днями строят козни, пытаясь навредить госпоже Алие, ибо они слишком глупы, чтобы понять тщету своих усилий. Даже если наша добрая госпожа умрет, халиф все равно не посмотрит на них. Несколько месяцев назад взгляд халифа упал на рабыню редкой красоты, привезенную с острова Сицилия. Повелитель воспылал к ней страстью, но она внезапно скончалась, попробовав фисташек, неизвестно как появившихся в ее комнате. Правда, в тот роковой день одну из служанок Фатины видели вблизи покоев бедняжки.