Ворон и роза - Сьюзен Виггз Страница 45

— Даже если все так, как ты сказал, то я просто хочу в этом убедиться. Но отец Джулиан старается, оградить меня от практической работы. Он не доверяет мне после стольких лет моей учебы.

— А я не доверяю тебе после такого поцелуя.

Лорелея лукаво взглянула на него:

— Он был прекрасен. Да, Дэниел? Ты должен сказать мне.

— Лорелея…

— Ответь на вопрос, Дэниел.

Мужчина нахмурился:

— Да. Прекрасный.

— Я знала это. Все было, как положено? Точно так я себе и представляла, только еще лучше. Меня словно подхватила и закружила в воздухе какая-то волшебная сила. Но ты намного выше меня…

— Лорелея!

— …Что мне трудно было держать голову запрокинутой, и…

— Лорелея, прекрати!

— Было бы гораздо удобнее, если бы мы легли.

Дэниел зажал ей рот рукой, и последние слова прозвучали невнятно.

— Ты не возражаешь против такого обращения? — холодно спросил он. — Я считал, что у нас с тобой был серьезный разговор.

Девушка отняла его большую руку от своего лица и принялась своими нежными ручками перебирать его длинные, изящные пальцы.

— Прости. У меня сегодня такое взвинченное состояние. Я сама не успеваю следить за сменой своего настроения.

— А теперь, — сказал он, мягко высвобождая свою руку, — расскажи, куда отец Джулиан хочет отослать тебя?

— В… — она покачала головой. — Все это такая большая глупость. Он хочет отослать меня в монастырь и заставить стать Христовой невестой.

— Как я понимаю, тебе такая перспектива не очень-то по душе?

— Ты правильно понимаешь.

— Это не такая уж глупая идея. Она могла бы сработать.

Разговаривая с ней, Дэниел сделал странный для такого мужчины поступок. Он начал помогать ей одеваться: подержал ее брюки, помог натянуть чулки, завязать ботинки и застегнуть жакет. Изумленная его поведением, девушка не сопротивлялась.

— Она могла бы сработать? — повторила она. — Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Но если отец Джулиан думает, что в твоих интересах уехать отсюда, то, возможно, он прав.

Рассвирепев, она отскочила от Дэниела:

— Ты такой же противный, как и отец Джулиан. А я-то думала, что ты поддерживаешь меня в моих стремлениях стать отличным врачом.

— Так оно и есть, Лорелея. Я действительно в восторге. Но все это оказалось неосуществимой мечтой, неужели ты не понимаешь? Одного желания иметь что-либо, даже очень сильного, мало для того, чтобы это получить.

Лорелея повернулась к нему спиной:

— Уходи, Дэниел. У тебя не больше прав распоряжаться моей судьбой, чем у отца Джулиана.

Сжав кулаки, она стояла и прислушивалась к звуку удаляющихся шагов. Лорелея не оглянулась до тех пор, пока не убедилась, что Дэниел ушел. Минуты растянулись в часы, но девушка так и не пришла ни к какому решению. Она не нашла поддержки у Дэниела. Все остальные, без сомнения, согласятся с решением отца Джулиана. Сознание того, что впервые в жизни у нее нет союзников, угнетало Лорелею.

Сквозь шум падающей воды до нее донесся далекий, странный звук. Крик боли? Вой раненого зверя, попавшего в беду? Лорелея прислушалась, но все стихло.

Девушка встала и в ранних сумерках побрела к приюту. Внезапно она заметила большую пятнистую собаку, мелькнувшую на горе.

— Барри! — позвала она.

Пес подбежал, покрутился возле ног девушки и залаял, словно приглашая следовать за собой.

— Ох, Барри! — недоумевая, воскликнула она. — Какой ты вредный. Иди сейчас же ко мне.

Но что-то в поведении молодого пса насторожило Лорелею. Он бежал, уткнувшись мордой в землю и поскуливая от нетерпения. Барри шел по следу. Девушка побежала за ним, и очень удивилась, когда они вышли к нагромождению огромных каменных глыб. Оглядевшись вокруг, Лорелея поняла, что с этого места хорошо просматривается все далеко вокруг. Барри остановился рядом. Его массивное тело напряглось, а шерсть на спине стала дыбом. Из его пасти вырывались рычания, которые сменились жалобными завываниями. Лорелея пригляделась. В тени огромного валуна лежало тело.

Настоятель за ужином быстро прочитал вечернюю молитву, и монахи набросились на хрустящих и сочных, зажаренных на вертеле, цыплят. Сильвейн вяло ковырял вилкой в тарелке, что было очень непохоже на него. Через несколько минут, сославшись на работу, которую должен был сделать для отца Клайвза, он тихо вышел из трапезной.

Дэниел был обеспокоен долгим отсутствием Лорелеи, но заставлял себя не думать о ней. Отец Джулиан нашел решение проблемы: Лорелея уедет в безопасное место. Если только настоятель… Нет.

Наблюдая за отцом Джулианом поверх своей кружки, Дэниел сделал большой глоток пива, наслаждаясь его терпким вкусом. Настоятель приюта обеспечивал безопасность Лорелеи и сохранность ее сокровищ — если они, конечно, существовали, — в течение двадцати лет.

Но все равно Дэниел решил сам проследить за тем, чтобы она благополучно добралась до монастыря. Тогда он будет свободен. Свободен и спокоен. Больше не будет отвечать за жизнь незаконнорожденной принцессы. И больше ничего не будет должен Жозефине Бонапарт.

Ему придется солгать жене первого консула, но эта перспектива не пугала Дэниела. Можно сказать ей о том, что он обманом увел дочь Людовика XVI из приюта, и во время их путешествия несчастная девушка погибла, сорвавшись в пропасть. Поди проверь, правду он говорит или лжет, если тело лежит на каменистом дне далеко в горах, где путешественники так редки. Да и кто пойдет проверять? О Лорелее никто и никогда больше не услышит.

Такой исход дела должен удовлетворить Жозефину. Это заставит ее умалчивать об их прошлом и больше не влиять на политику Швейцарии.

Но в глубине души Дэниел чувствовал смутное волнение. Его сегодняшняя встреча с Лорелеей вызвала к жизни новые, неведомые ему чувства: уважение к женщине, преклонение перед ней и восхищение. Его, Дэниела Северина, который всегда считал, что отлично знает и потому презирает сущность женщины, пугали перемены, происходящие в нем. Его привычные представления о женщине никак нельзя было отнести к Лорелее де Клерк. Под ее заурядной внешностью он обнаружил душевную красоту и щедрость, которые приводили его в смятение. Дэниел заглянул в ее бездонные карие глаза и увидел там любовь и доверие, которые пошатнули все его прежние представления о женщинах.

Дэниел представил себе Лорелею, изгнанную из ее дома в горах, из привычной обстановки, в которой она прожила всю свою жизнь, лишенную работы, общения с дорогими ей людьми, разлученную с любимым человеком, заточенную в монастырь.

Ее, так жаждавшую полнокровной жизни, нельзя связать строгими обетами. «Она сильная, — твердил себе Дэниел. — Она со всем справится, она все выдержит». Но прежде чем он сможет убедить Лорелею в правильности принятого отцом Джулианом решения, Дэниел должен был поверить в это сам. Он должен был знать, что Лорелея не сделает никаких опрометчивых поступков.