Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз Страница 47

Не он ли описал травму, которую получил Вильям, правда, уже после того, как это случилось, и намекнул на «иностранное» вмешательство в его жизнь?

И не он ли предсказал, что Перри обнаружит какой-то нелепый зашифрованный манускрипт, охарактеризовав при том Тоттона как честолюбивого человека, явно переоценивающего собственную значительность?

А совсем недавно — и это было, пожалуй, самым убедительным доказательством его способностей — Максвелл вытащил карту с изображением повешенного и заговорил об общем стыде, темной тайне, в которую даже он, несмотря на свой многолетний опыт, не смог пока проникнуть. Он заговорил о давнем преступлении, вина за которое была несправедливо возложена на всех.

Повешенный. Именно этот сеанс, эта проклятая карта не только стали доказательством талантов Максвелла, но и высвободили глубоко запрятанное возмущение Хервуда. Это была вина Вильяма. Это всегда была вина Вильяма.

Сэр Ральф быстро заморгал, глубоко вздохнул и вытянул перед собой руки, доказывая тем самым свое доверие.

Максвелл взял левую руку сэра Ральфа и, зажав ее, стал массировать ладонь, затрагивая при этом и каждый палец по очереди.

— Расслабьтесь, мой друг. Ваше напряжение мешает мне сконцентрироваться. А… как я и предполагал. Вы предназначены для великих дел, мой друг. Вот эти холмики здесь и здесь означают успех, богатство и… да, даже власть. Власть особенно. Вы прирожденный лидер, мой друг.

Мой друг. Мой друг. Мой друг. Как успокаивающе. Как приятно. Я чувствую себя покойно сейчас. Я всегда чувствую себя расслабленным, когда Максвелл со мной. Я мог бы слушать эти слова вечно. Мой друг.

— О, да, да, я вас слышу. — Сэр Ральф наклонился вперед и уставился на собственную руку, пытаясь увидеть то, что видел Максвелл. — Продолжайте. Пожалуйста.

Максвелл улыбнулся.

— Я продолжу, мой друг. Теперь вы должны дать мне правую руку. До сих пор я говорил вам о том, что было предназначено вам от рождения. По правой руке я скажу, чего вы добились в действительности.

Сэр Ральф заколебался. Несмотря на сумятицу чувств, им снова овладел старый, но вечно живой страх.

— Я знаю свое прошлое, Максвелл. Меня интересует будущее.

— Ваше прошлое — это ваше будущее, — ответил Максвелл успокаивающим тоном и начал массировать правую руку сэра Ральфа, сначала держа ее ладонью вниз и осторожно потягивая каждый палец, потом повернув ладонью вверх.

Он провел пальцем по линиям на ладони сэра Ральфа и вопросительно посмотрел на него.

— Я сбит с толку, друг мой. Такая алчность. Такая скупость. Я вижу деньги, много денег, идущих вам в руки. Но вы ведете простой образ жизни. У вас только один скромный экипаж. И живете вы в этих нескольких комнатах; спартанская жизнь без всякой роскоши. Почему, друг мой, когда вы так богаты?

Максвелл подобрался слишком близко. Сэр Ральф отдернул руку и, сжав ее в кулак, положил на колено.

— А это вас не касается. Как я распоряжаюсь моими деньгами — мое дело. — Он снова положил руку на стол, удивившись собственной смелости. — Посмотрите еще раз. Посмотрите на мою линию жизни. Скажите, что вы видите.

Максвелл покачал головой.

— Нет, друг мой. Вам не захочется узнать, что я вижу.

— Почему? — сэр Ральф с трудом выдавил из себя этот вопрос.

Он словно перенесся снова в Италию и услышал, как старуха со смехом предсказывает ему его ужасную судьбу. Неужели ничего не изменилось? Неужели при всем том, что он делал, при всех предосторожностях, какие он принимал, его будущее не изменилось хотя бы немного? Он жил просто, экономно, бережливо, копя деньги на старость, до которой, выходит, он не доживет. Неужели он скоро умрет? О Боже, он не хотел умирать. Не сейчас. Никогда.

— Потому что без вашего сотрудничества, мой друг, мои выводы будут неполными. Я могу упустить что-то, имеющее огромное значение. — Максвелл наклонился вперед, его угольно-черные глаза зажглись, казалось, красным огнем, так что сэр Ральф не мог отвести взгляда. — Я хочу помочь вам, мой друг. Мне нужно вам помочь. Доверьтесь мне, мой друг. И скажите, скажите сейчас: для чего вам столько денег?

Мой друг. Мой друг. Во рту у сэра Ральфа пересохло, и сердце забилось в груди, как молот кузнеца по наковальне. Он продолжал смотреть в черные горящие глаза Максвелла. Он чувствовал себя так, словно очутился в другом мире, словно парил над стулом, поднятый невидимыми лучами энергии, исходившей от предсказателя.

Последняя защитная преграда рухнула. Он больше не мог ни в чем отказать этому человеку. Он не хотел ни в чем ему отказывать.

— Это… это звучит глупо, Максвелл, но я копил деньги, жил экономно для того, чтобы прожить дольше, — услышал он собственный голос, сообщающий то, в чем он поклялся никому не признаваться. — Я хочу иметь обеспеченную старость. Я хочу жить… долго. Очень долго.

— Мы все этого хотим, мой друг. Но если это не написано на вашей руке, если этого нет в вашем гороскопе… — Максвелл со вздохом откинулся назад. — Если только…

— Если только что? Максвелл, вы что-то знаете? Вы можете помочь мне? Вы должны помочь мне! — Сэр Ральф почти кричал. Он весь покрылся потом и одновременно дрожал от холода. — Максвелл, я так боюсь. Вы говорите, вы — мой друг. Неужели вы не можете помочь мне? Мне нужна помощь, какой-то выход, какой-то ответ — альтернатива смерти. Я не хочу умирать, — со страстью произнес он и зарыдал. Его невыразительное бесстрастное лицо сейчас было искажено гримасой подлинной физической муки.

В ушах его звучали слова старой карги, предсказывавшей его смерть, перед глазами стоял умирающий Жоффрей Бальфур. Жоффрей не хотел умирать. Он сам не хотел умирать. Ни один нормальный человек не хочет умирать.

— Смерть — так непристойна, так бессмысленна. Я видел ее, Максвелл. Я видел смерть, чувствовал ее.

Максвелл заговорил жестким требовательным тоном:

— Все это очень интересно, мой друг, но вы не до конца откровенны со мной. Вы не должны сопротивляться мне, мой друг, а должны правдиво отвечать на любой мой вопрос. Мы, мы двое, находимся на грани чудодейственного прорыва, слияния душ и умов, благодаря которому исполнится ваше самое заветное желание. Говорите со мной, мой друг. Вы не все рассказали мне о деньгах. Дело ведь не только в желании жить обеспеченно на старости лет. Вы считаете, что деньги продлят вашу жизнь, так? — услышал сэр Ральф словно издалека вопрос Максвелла, произнесенные уже его обычным напевным тоном, и справился со своим паническим состоянием, которое до сих пор ему удавалось так хорошо скрывать. — Скажите мне, мой друг, каким образом деньги помогут вам продлить жизнь?

Максвелл был таким умным, таким проницательным. Он все знал, все видел. И он хотел помочь ему. Глаза сэра Ральфа расширились, он облизал губы и заговорил, испытав внезапно желание все объяснить.

— Вы сочтете меня суеверным глупцом, но я слышал, что существуют способы продлить жизнь, древние секреты. Я тратил тысячи, десятки тысяч. На эликсиры. На разного рода приборы. Иногда я бывал на грани разорения, но думал, что все это окупится, если я проживу на день, на десять дней дольше того срока, что предсказала старуха… — Он пристыжено умолк. — Просто скажите мне, Максвелл, скажите мне, что вы видите.