Изгнанная из рая - Даниэла Стил Страница 48

Но все его старания были тщетны. Габриэла отказываласьподчиниться ему, и никакая сила не могла заставить ее сдаться. Она даже некричала и не стонала. Не вскрикнула она и тогда, когда Стив в очередной разшвырнул ее о стену и раздался такой знакомый звук треснувшей кости. Ей было всеравно. Она знала, что, даже если Стив переломает ей одну за другой все кости, хужеей уже не будет. Сама жизнь, которую он хотел у нее отнять, ничего больше незначила для Габриэлы. По сравнению со всеми разочарованиями, которые онапережила, по сравнению со всеми потерями, со всей ложью и всеми страданиями этапоследняя потеря была пустяком.

Наконец, после очередного удара, пришедшегося в переносицу,Габриэла увидела перед собой ослепительно яркий свет и упала на пол. Стивпродолжал избивать ее ногами, кричать, чтобы она позвонила в банк, чтобы онаотдала ему деньги и что она — шлюха, что он никогда не любил ее. Эти слова,которые когда-то могли заставить ее страдать, не доходили до сознания Габриэлы.Глядя снизу вверх на его багровое от ярости лицо, она увидела сначала Джо,потом профессора, потом — свою мать. Джо говорил ей о своей несчастной любви;профессор пытался рассказать правду о Стиве, а мать… Она, как всегда, злобнокричала, что все это — ее вина, что Габриэла и в самом деле — дрянь, чудовище ичто она заслужила каждый удар, которым награждал ее Стив.

Но теперь Габриэла знала правду! Она была ни в чем невиновата. Это Стив был грубым и жадным чудовищем, это он убил профессора итеперь убивал ее. И вдруг, почувствовав в себе силу, о существовании которойона прежде не подозревала, Габриэла поднялась с пола. Ее платье было в крови,лицо распухло, и теперь Стив не мог ни вести ее в банк, ни звонить в полицию.Ему оставалось только одно — забыть о деньгах и бежать, спасая свою шкуру. Ноон уже не мог остановиться, смирившись с поражением. В последнем приступебессильной ярости Стив бросился на нее и, схватив за горло, сжал с такой силой,что комната перед глазами Габриэлы закружилась. Но она не сдавалась, онапродолжала стоять, держась за него, и впервые в жизни решилась ответить.Ногтями она впилась в его лицо и наносила ему слабые, неточные удары, которые,конечно, не могли ему повредить. Но это было не главное. Главное заключалось втом, что Габриэла перестала быть жертвой, раз и навсегда решив про себя, чтобольше никто и никогда не сможет унижать ее безнаказанно. И Стив, которыйпытался задушить ее совершенно всерьез и напрягал все свои немалые силы, вдругувидел, что у него ничего не выходит. Габриэла отказывалась умирать толькопотому, что какой-то подонок решил выместить на ней собственные разочарования.

И Стив отступил. Пальцы его разжались, и только после этогоГабриэла позволила себе медленно опуститься на пол. Она почти ничего не виделаи ждала еще одного удара, чтобы из последних сил вцепиться зубами в его рукуили ногу — вцепиться и не отпускать до конца, пока хватит сил и самой жизни, ноудара не последовало. Вместо этого она услышала негромкий хлопок двери ипоняла, что Стив бежал.

Габриэла не знала, победила она или проиграла в этойпоследней схватке, но это было уже не важно. Главное, что все, кто в разноевремя хотел так или иначе сломать ее, не добились успеха. Ее мать, отец, Джо,Стив — все они пытались убить ее, но не сумели. Каждый из них в свое времяприлагал огромные усилия, чтобы овладеть ее духом и погасить его, как гасятсвечу. Но этот маленький огонек мигал, дрожал, проскальзывал сквозь пальцы и недавался им в руки.

Значит, она все-таки победила?..

Габриэла слабо пошевелилась и перекатилась на спину. Взглядее залитых кровью глаз устремился в потолок, и она неожиданно увидела Джо,который снова манил ее за собой, протягивая руку. Габриэла отвернулась от него.

Она отвернулась — и сошла во тьму одна.

Габриэлу обнаружила миссис Розенштейн. Поднимаясь к себемимо квартиры профессора, она обратила внимание, что дверь слегка приоткрыта. Вкабинете она увидела опрокинутую мебель, кровавые пятна на полу и распростертоевозле стола тело. Поначалу миссис Розенштейн даже не узнала Габриэлу: ее лицобыло разбито, чудесные светлые волосы намокли от крови, на шее отпечаталисьчеткие следы пальцев. Габриэла лежала в такой неестественной позе, что миссисРозенштейн решила, что она мертва.

На ее крики сбежался весь дом. Один из пансионеров тут жебросился звонить в «Скорую», но оказалось, что телефонная розетка вырвана изстены (профессор был единственным жильцом, у которого был собственныйтелефонный номер). В конце концов «Скорую» вызвали с общего телефона, нонесколько минут, которые потребовались врачам, чтобы добраться до Восемьдесятвосьмой улицы, показались обитателям пансиона часами. Они уже знали, чтоГабриэла жива. Старый адвокат нащупал у нее на шее слабый пульс, однако всембыло ясно, что в любой момент девушка может скончаться. Кто-то зверски избилее, причем большинство ударов пришлось по голове.

— У бедняжки может быть серьезное сотрясение, —шепнула мадам Босличкова одному из пансионеров и залилась слезами. Тут моглибыть самые печальные последствия. Мысль о том, что Габриэла — такая красивая имолодая — может до конца своих дней пролежать в коме, казалась ей невыносимой.

«Кто мог это сделать?» — этот вопрос они задавали другдругу, но никто не знал на него ответа. Лишь мадам Босличкова сразу заподозрилаСтива, но, когда она отправилась проверить свою догадку, оказалось, что все еговещи на месте. «Значит, это не он», — подумала хозяйка с некоторымоблегчением, но перед ней сразу же встала другая проблема: как рассказать Стивуо том, что случилось с Габриэлой? Она не могла на это решиться, да и никтодругой — тоже.

Размышления мадам Босличковой были прерваны появлениемполиции и бригады «Скорой помощи». Бегло осмотрев Габриэлу, санитары тотчас жеуложили ее на носилки и понесли в машину. Все это заняло меньше, чем двеминуты. Не успели пансионеры опомниться, как «Скорая» уже умчалась, и сирена еезатихла в отдалении.

На этот раз Габриэла не слышала ни пронзительного воясирены, ни голосов врачей. Она была в таком глубоком обмороке, что нечувствовала никакой боли, и ничей призрак не осмелился последовать за ней в тубезгласную мглу, в которую она погрузилась вскоре после того, как Стив оставилее и бежал.

В травматологическом отделении больницы уже ждали дежурныйврач и целая бригада специалистов, однако им пришлось изрядно потрудиться,прежде чем они сумели более или менее привести Габриэлу в порядок. Сломаннуюруку поместили в лубок, треснувшие ребра скрепили широким пластырем, открытыераны зашили хирургическими нитками, синяки обработали холодом и специальноймазью, однако больше всего врачей беспокоило, насколько сильно пострадал мозг.Вскоре стало ясно — внутрймозговая гематома привела к сдавливанию мозга. Теперьвсе зависело оттого, насколько скоро спадет опухоль и сумеет ли мозг справитьсяс ее последствиями.

В конце концов травматологи уступили Габриэлу пластическомухирургу, который занялся ее лицом. У Габриэлы были рассечены бровь иподбородок, однако хирургу удалось зашить эти раны, и он почти не сомневался,что в конце концов не останется даже шрамов. Не мог он не заметить и синяков нашее девушки, поэтому сразу после операции хирург зашел поговорить об этом сдежурным травматологом.