Синеглазый дьявол - Диана Уайтсайд Страница 48

Он застонал, достигнув высшей точки, и почувствовал, как ее зубы впились ему в плечо.

Уильям осторожно развязал Виолу и уложил, накрыв одеялом. После ласк она всегда засыпала мертвым сном.

Рай. Здесь, в комнате, царил рай, и он забывал о внешнем мире, окруженном враждебными апачами и людьми, которых никакое богатство не могло заставить закрыть глаза на его ирландское происхождение.

Нужно оставаться осторожным и не очень-то верить в тепло ее объятий. Фантазии приносят много удовольствия и могут раскрыть человеческое сердце, как ничто другое, насколько ему известно. Но когда ты покидаешь убежище своей спальни, общество берет с тебя пошлину.

Он усвоил жестокий урок в Сан-Франциско много лет назад, когда впервые почувствовал себя богачом, получив свою долю у Комстока. В то время мысль о женитьбе грела его, потому что могла дать ему домашний очаг и семью, которые он так хотел иметь. Тогда он состоял членом главного клуба фантазий в Сан-Франциско, где тайно встречались мужчины и женщины, чтобы воплощать темные видения своего плотского воображения. Несколько лет назад леди Ирен дала ему денег, чтобы он мог входить в лучшие клубы фантазий Лондона и Дублина. Его членство в них в сочетании с необычайно крупной суммой предоставило ему возможность стать членом такого же клуба и в Сан-Франциско.

Самой его любимой девочкой в клубе считалась Белинда Карлайл, вдова, принадлежащая к уважаемой семье с востока. Однажды он попросил ее поехать с ним покататься – вполне приличное занятие, которое могло бы продлить их отношения и за пределами клуба. Может, даже привести к браку.

В этот день он пришел в клуб рано и поискал ее в гостиной перед дамской туалетной комнатой, обычным местом, где встречаются мастера и кобылки. Он удивился, обнаружив, что он один в жарко натопленной комнате с ее красными дамасковыми обоями, вычурными стульями и откровенными картинами на стенах.

До него донеслись голоса из туалетной комнаты. Разговаривала Белинда со своей лучшей подругой.

– Донован? Не говори чепухи – я никогда не покажусь с ним в обществе. Он хорош для одной-двух фантазий, не больше. Не важно, сколько у него денег, – все равно он ирландец.

Несколько фраз разрушили его наполовину оформившиеся мечты о жене.

Конечно, он больше не осуществлял фантазий с Белиндой. И теперь в очередной раз напомнил себе, что постельная связь – не брак. Женщина может получать удовольствие и вовсе не думать о каких-то серьезных отношениях.

Вальс запнулся и смолк. Виола сидела совершенно неподвижно, положив пальцы на клавиши, и пыталась сосредоточиться. Но она не могла вспомнить музыкальный пассаж, хотя выучила его еще в десять лет. Она могла думать только о девушках из заведения миссис Смит.

Будет ли следующая любовница Уильяма одной из них? Она слышала рассказы о том, как джентльмены в борделе выбирают себе партнершу на вечер. Теперь она прямо-таки видела в своем воображении дюжину хихикающих женщин, каждая из которых охорашивалась и позировала, чтобы привлечь к себе внимание Уильяма, а он рассматривал их, стоя в дверях.

Шлюхи, все они шлюхи.

Она тихонько выругалась, использовав выражения, которые шокировали бы даже Эдварда, и попробовала снова поиграть уже совсем простенькую пьесу, ту, что она выучила под внимательным руководством своей бабушки.

Бабушка. Для бабушки Линдсей семья всегда стояла на первом месте. Три сына, девять внуков, две внучки. Она подшучивала. над своим мужем, адмиралом, что он обзавелся сыновьями, чтобы доставить ей радость подыскать им девушек.

Сыновья. «Донован и сыновья». Когда-нибудь Уильям женится, чтобы обрести сыновей.

Виола представила себе будущую жену Уильяма – высокую и пышнотелую, воплощенную плодовитость. Она будет держать на руках младенца, а за юбки ее будет цепляться маленький мальчик – вылитый отец, с волосами цвета воронова крыла и яркими синими глазами.

Виола скривила пальцы, будто когти. Даже возможность носить европейскую одежду вместо китайских шелков, которые предпочитает Уильям, когда они одни, не принесла ей радости.

В комнату проникал шум от камнедробилки, немного приглушенный расстоянием.

Виола провела рукой по клавиатуре и резко захлопнула крышку, отгоняя видение. Ее не касается, на ком женится Уильям. К тому же он так старается добыть себе состояние, что скорее всего сможет уделять семье очень мало времени.

Она оттолкнула табурет и встала. Уильям хотел, чтобы она оставалась сегодня в компаунде, а не пошла работать к нему в контору. Она собиралась поиграть на пианино, но нужно придумать что-то другое. Чем же заняться до его возвращения?

На дворе за окнами все спокойно. Только регулярные удары камнедробилки и кудахтанье кур нарушали тишину. Абрахам стоял у алтаря неподвижно, как бронзовая статуя, прислушиваясь к чему-то за пределами компаунда. Не слышно ударов бильярдных шаров, не гремят на кухне кастрюли, не насвистывают часовые, следящие за апачами.

Виола посмотрела на сторожевые вышки. Обе подзорные трубы часовые направили вниз, на складские дворы, а не наружу, на окрестности Рио-Педраса.

Отдаленный грохот Донесся со складов, смешанный с топотом и мужскими голосами, выкрикивающими что-то непонятное. На затылке у нее зашевелились волоски.

Подобрав юбки, она побежала вверх по лестнице к ближайшей сторожевой башне.

Часовой оторвался от телескопа и протянул руку к ружью, когда на площадке появилась Виола. Часового она не знала, наверное, он из погонщиков, которых Уильям привез с собой из Сан-Франциско.

– Дайте мне посмотреть, – потребовала она, взвинченная его напряжением.

Он колебался.

– Миссис Росс, вам нельзя. Вы расстроитесь. – Виола подняла брови.

– Апачи?

– Нет, мэм.

– Конечно, не они. Вы бы тогда подняли тревогу, да? А все остальное не так страшно. Так что отойдите. – И она нетерпеливо притопнула ногой.

Он медленно отодвинулся, проговорив жалобно:

– Миссис Росс, зрелище и правда не для леди. – Она пропустила его слова мимо ушей. Мгновение – и перед ней предстала драка, в которой участвовала, кажется, большая часть мужского населения поселка. Рудокопы дрались с погонщиками, лягаясь и кусаясь. Когда кулаков оказывалось недостаточно, в ход шло все прочее оружие и приемы кулачного боя, какие только можно себе представить.

Где же Уильям? А если бесчинства устроены Ленноксом, чтобы погубить его?

Она всматривалась в драку, отчаянно пытаясь отыскать своего любовника. Вдруг она затаила дыхание: он дрался не на жизнь, а на смерть с тремя головорезами Леннокса, вооруженными ножами и дубинками. Головорезы явно привыкли работать сообща, координируя свои действия так удачно, что опасность грозила Уильяму со всех сторон.

Леннокс, стоявший в сторонке и внимательно наблюдавший за дракой, взирал на происходящее надменно и отчужденно. Временами его лицо искажалось каким-то плотским возбуждением.