Во власти теней - Жюльетта Бенцони Страница 49

– Когда другие женщины жили в этой комнате? – закончила за нее Фьора, которая не смогла удержаться от смеха при виде испуганного лица кузины.

Хуана закрыла окно и принялась взволнованно ходить по комнате взад и вперед.

– Не смейтесь, прошу вас! Это… это ужасно!

– Вы так боитесь? Не станет же он вас бить?

– Он сделает хуже. Он посмотрит на меня с гневом и раздавит презрением.

– А вы не преувеличиваете? Это из-за такой мелочи?

Но Хуана знала, что говорила, и, казалось, чего-то недоговаривала. Когда через несколько минут появился Борджиа, красный и задыхавшийся оттого, что так быстро преодолел все этажи в порыве гнева, он вылил на ее бедную голову настоящий поток испано-итальянских ругательств. Бросившись на ковер к его ногам, Хуана рыдала, билась лбом об пол и молила его о прощении душераздирающим голосом. Так как эта сцена показалась Фьоре смешной и одновременно возмутительной, она решила вмешаться.

– Достаточно! – крикнула она. – Я не вижу причины, почему эта несчастная заслуживает такого обращения. Ее единственная вина в том, что она разрешила мне подышать немного свежим воздухом.

Но разгневанный Борджиа даже не услышал ее. Тогда Фьора взяла с туалетного стола зеркало, схватила кардинала за рукав, и поднесла зеркало к его искаженному гневом лицу, в котором было что-то дьявольское.

– Взгляните на себя! Вы отвратительны! И вы еще осмеливаетесь говорить, что хотите понравиться мне?

Это внезапное столкновение со своим собственным отображением немного отрезвило его. Фьора воспользовалась этим:

– Благородный испанец! Иерарх церкви, который ведет себя как погонщик быков перед неловкой пастушкой. Вам следовало бы умереть от стыда! Вы мне отвратительны!

Она стояла перед ним прямо, с презрительным выражением лица, в платье из белого атласа, шитом черными и золотыми нитями, в которое Хуана одела ее сегодня, потрясая зеркалом, словно крестом перед дьяволом, и эта картина остудила весь его гнев. Он повернулся к Хуане, все еще униженно валяющейся у него в ногах, и бросил:

– Уходи! Вернешься, когда я тебя позову!

Она вскочила и убежала со скоростью мыши, преследуемой кошкой. Борджиа подошел к окну, выходящему во двор, и распахнул его, чтобы вдохнуть воздуха. Понемногу он успокаивался, и лицо его вновь принимало нормальный цвет. Почувствовав себя лучше, он глубоко вздохнул, повернулся и посмотрел на молодую женщину. Сидя в кресле с высокой спинкой, обитом зеленым бархатом, она молча ждала. Зеркало лежало у нее на коленях.

– Извините меня, я не должен был давать волю своему гневу! Но, увидев вас в окне, я сильно испугался.

– Вздор! У меня были маска на лице и вуаль на голове. Донна Хуана с большим трудом уговорила меня надеть их, но таково было условие, чтобы позволить мне подышать свежим воздухом у этого несчастного окна.

– Вы не знаете, что говорите! Несмотря на эти меры предосторожности, вас все равно могли бы узнать!

– Узнать? В городе, где меня не знает никто? – насмешливо спросила Фьора.

– За исключением всех тех, кто видел вас в Ватикане во время вашего прибытия, за исключением ваших попутчиков и монахинь Сан-Систо.

– Очень удачный пример! Они заточены в монастыре!

Борджиа вновь глубоко вздохнул и сел напротив нее.

– Однако это было большой неосторожностью. Все сыщики города подняты на ноги. Кроме того, вы не знаете еще, к какому решению пришел папа.

– Должна заметить, что впервые вы не говорите «святой отец», звание, которое и впрямь ему не подходит. Так к какому же решению он пришел?

– Доминго, нубийский евнух, охранявший вас, умеет неплохо рисовать. Он сделал несколько эскизов вашего лица, очень похожих, надо заметить. Глашатаи показывали их на всех перекрестках. А так как сумма в сто дукатов, обещанная тому, кто выдаст вас…

На этот раз Фьора побледнела. В это мгновение она поняла всю ненависть Иеронимы, потому что эта низкая женщина сумела передать ее папе. Все это было одновременно бессмысленным и страшным. Какой же злой гений присутствовал при ее рождении, чтобы она постоянно вызывала к себе неприязнь со стороны сильных мира сего? Она по очереди противопоставляла себя то своему родному городу Флоренции, то Карлу Смелому, самому опасному владыке в Европе, а теперь самому папе! Она любила единственного человека, которого у нее отняла смерть. Неужели кровь, текущая в ее жилах в результате кровосмешения, действительно была проклята?

Чтобы побороть охватившее ее беспокойство, Фьора обеими руками вцепилась в подлокотники кресла. Зеркало соскользнуло с ее колен и разбилось. Наступила тишина. Кардинал и молодая женщина смотрели на осколки, лежащие на ковре. Фьора резко поднялась.

– Монсеньор, – сказала она твердо, – вы зря прячете меня здесь. Вы только подвергаете опасности ваш дом. Прикажите проводить меня до Ватикана. Я хочу отдать себя им в руки.

В одно мгновение Борджиа вскочил на ноги, молния блеснула в его черных глазах. Он крепко сжал плечи молодой женщины:

– Вы безумны! Я сказал вам это не для того, чтобы довести вас до отчаяния, а чтобы вы поняли, насколько вам надо быть осторожной!

– Я знаю, но у меня нет желания быть осторожной. Я хочу умереть, вот и все! Единственно, о чем я попрошу вас, это чтобы вы лично вручили кардиналу Детутвиллю письмо, которое я напишу. Надо, чтобы король Людовик позаботился о моем сыне и о тех, кто мне дорог.

– Но вы не умрете! Если вы окажетесь в их руках, вас тут же выдадут замуж за Карло Пацци.

– Однако вы сами говорили мне, что во время ссоры с кардиналом папа кричал, что он прикажет казнить меня, понравится это Иерониме или нет.

– Она уже успела убедить его, что лучше выдать вас замуж. А когда речь идет о деньгах, его святейшество становится покладистым, – пояснил Борджиа.

– Это не имеет никакого смысла. Мое состояние совсем не то, что было раньше. И кроме того, я не понимаю, как мой супруг, если предположить, что он у меня будет, мог бы унаследовать французское или бургундское состояние, которое, естественно, принадлежит моему сыну.

– Вы уверены, что у вас ничего не осталось во Флоренции?

– Больше ничего. – Лицо Фьоры омрачилось. – Дворец Бельтрами сгорел, вилла Фьезоле была конфискована, а делами моего отца управляет Анджело Донати.

– Анджело Донати умер, поэтому Лоренцо де Медичи сам теперь управляет вашей собственностью. Говорят, что, если вы решите вернуться во Флоренцию, вы получите свою виллу и кое-что еще.

– Говорят? Кто это говорит?

– Ходят такие слухи, словно сквозняки… Его святейшество содержит очень расторопных шпионов во Флоренции. Вам, видимо, известно, какие планы имеет папа относительно этого прекрасного города?

– Допустим худшее. Риарио завладеет Флоренцией. Он получит все, что ему захочется.