Чертополох и роза - Виктория Холт Страница 49

Не менее часто Ангус думал о Джейн Стюарт. Совесть, в сущности, никогда не переставала терзать его. Во-первых, девушка была очень нежной и любила его, и, кроме того, Ангус верил, что, сумей он встретиться с Джейн и все объяснить, она бы поняла, в сколь затруднительное положение юноша попал, когда королева страстно его желала, а семья с не меньшей страстью требовала этого брака. В сущности, Ангус просто не мог им отказать.

Но все это не принесло ему счастья (если не считать самых первых педель, по о них Джейн можно было и не рассказывать). Каждый день, когда Ангус приходил повидаться с Маргаритой, она выглядела все более усталой, изможденной и несчастной. Его маленькая дочь просто цвела, так что о ней не было никакой нужды беспокоиться, за девочкой ухаживали няньки, и теперь, когда они прибыли в Морпет, можно было использовать множество полезных вещей, присланных доброй королевой Екатериной.

Ангуса ничто не удерживало в Морпете. Олбани написал Маргарите, что, вернувшись в Шотландию, она будет пользоваться всеми доходами своих земель, а равно сможет принять участие в опекунстве над детьми при условии, что более не станет пытаться увезти их из королевства. Друзья королевы не пострадают из-за роли, сыгранной в ее эскападе.

Именно это, последнее, предложение соблазнило Ангуса. Он хотел вернуться в Шотландию, мирно жить в своих владениях, поехать к Джейн Стюарт и объяснить, почему он поступил так, как поступил.

И что мешало вернуться?

Разумеется, если Ангус это сделает, он лишь облегчит положение Маргариты.

Эта мысль настолько завладела молодым графом, что он начал строить планы.

Для Маргариты это было печальное Рождество. Она не только чувствовала себя больной телесно и страдала от душевных мук, не только жила в замке Морпет, хотя всем существом рвалась на юг, ко двору брата, но вдобавок получила ужасные новости.

Королева лежала в постели, ощущая слишком I ильную слабость, чтобы подняться. А маленькая дочка лежала в колыбели рядом с кроватью и мирно спала. Маргарита раздумывала, почему Ангус держится так отстраненно, будто поглощен какими-то тайными замыслами, почему каждый раз бросается к окну, заслышав стук копыт. Если он ждет послания от ее брата, то почему не говорит об этом? Маргарита тоже постоянно ждала вестей от Генриха.

Ангус и теперь стоял у окна, задумчиво глядя вдаль, и Маргарита подозвала его к себе.

Она хотела сказать, что они будут очень счастливы вместе. Просто они должны помнить, как любили друг друга в первые недели после свадьбы, пока не начались все беды. То, что страна не одобрила их союз, не причина отказываться от него.

Ангус подошел к ее постели, и Маргарита заметила, что его красивое лицо омрачено тенью обиды.

Королева протянула руку.

– Скоро Рождество, – сказала она. – Счастливое время.

– В этой дыре? Здесь хуже, чем в тюрьме! Как можно праздновать Рождество в тюрьме?

– Это не тюрьма, – отозвалась Маргарита. – Правда, тут мало удобств, но только потому, что это приграничная крепость. Дэйкр – хороший хозяин, поскольку мой брат приказал ему быть таковым. Не сомневаюсь, вскоре мы получим от него и Екатерины добрые вести. Подойди поближе, мой милый. – Ангус сел рядом, и королева продолжала: – Неужели ты так мечтаешь вернуться в Шотландию?

– Лучше бы мы вовсе ее не покидали!

– Если бы мы только могли увезти с собой моих сыновей… Я была бы вполне счастлива.

Ангус не ответил, по вдруг насторожился, услышав внизу стук лошадиных копыт. Он немедленно вскочил и подошел к окну, а когда повернулся, Маргарита заметила на лице мужа сильное волнение.

– Гонцы, – объявил он. – Я пойду посмотрю, что за новости они привезли.

Королева закрыла глаза. «Приглашение от Генриха, – подумала она. – Брат с нетерпением ждет моего прибытия ко двору. Он хочет показать мне, каким великолепным его сделал».

Королева улыбнулась, вспомнив десятилетнего Генриха и гадая, насколько он изменился.

Потом вернулся Ангус вместе с гонцом, и, поглядев на человека, явно проделавшего нелегкий путь, – он выглядел измученным и усталым, – Маргарита поняла, что привезенные им новости вряд ли благоприятны. Вдобавок гонец прибыл не из Англии, а из Шотландии.

– Вам лучше рассказать ее величеству то, что сообщили мне, – сказал Ангус.

Мужчина просительно взглянул на молодого графа, словно умоляя помочь ему в трудном деле. Но глава дома Дугласов молчал.

– Говорите скорее, – приказала Маргарита. – Не следует держать меня в напряжении.

– Ваше величество… маленький герцог Росс заболел детской болезнью… и… не оправился от нее.

В комнате наступила мертвая тишина.

Маргарита лежала, не говоря ни слова. Кровь отхлынула от ее лица. Это походило на то, как просыпаешься от кошмара и вдруг обнаруживаешь, что это был вовсе не сои.

То, чего она боялась, произошло.

Королева была безутешна. Женщины тщетно питались успокоить ее.

– Вам, конечно, очень тяжело, ваше величество… Но дети болеют этими болезнями… и часто умирают от них.

– Если бы я привезла малыша с собой, сегодня он был бы жив, – твердила Маргарита. – Мои враги сделали это. Они убили его, как некогда – моих юных дядей в Тауэре. А мой маленький Яков, что будет с ним?

– Ваше величество, вы ведь слышали, что король по-прежнему пребывает в добром здравии.

– Надолго ли? – с горечью воскликнула она. Королеву не удавалось успокоить. Женщины напоминали ей о недавней болезни, но она не обращала па них внимания.

– Это сделал он, убийца с черным сердцем! – кричала Маргарита. – Он убил моего маленького сына. Мое дитя… мальчик умирал, а матери не было рядом… Мой маленький Александр, он был таким красивым ребенком! А что будет с Яковом? О, это горький день для меня! Если бы я только могла заполучить этого убийцу! Как он это сделал? Говорят, моих дядей задушили в кроватках. Не так ли убит и мой Александр? Понимаете вы или нет, если этот человек убьет маленького Якова, как он убил его брата, тогда никто больше не будет стоять между ним и троном.

Женщины боялись, как бы в приступе горя королева что-нибудь не сделала с собой, и послали за Ангусом, надеясь на его благотворное влияние.

Он сел у кровати и стал умолять королеву не плакать, потому что ему больно это видеть.

– Тебе легко! – воскликнула она. – Это не твой сын!

– Мне тяжко смотреть, когда ты так горюешь.

Это смягчило ее.

– О, мой дорогой, – вскричала она, – что бы я без тебя делала? Но если бы только наши планы удались, если бы вместе с нашей милой дочкой были и мои сыновья, я ни о чем более бы не просила. Клянусь, ни о чем бы не просила!