Легкокрылый мотылек - Люси Гордон Страница 5

— В самом деле? — осторожно спросил Роско.

— Да это же просто комедия! Приходят сюда с цветами и подарками, чуть не ползают перед ней на коленях, и все без толку! Только ей кто наскучит, она сразу же от него избавляется. Кое-кого я уже пытался предупредить, но разве они слушают! Возможно, хоть у вас побольше гордости.

— Возможно… Вы говорите, я уже второй?

— Ну да. Тот парень у нее совсем недавно, так что смотрите. Очень красивый молодой человек. Не думаю, что у вас есть шанс. Уж что-что, а выбирать она умеет.

Он вышел из подъезда, оставив Роско в раздумье. Все, что он сейчас услышал, скорее можно было считать хорошей новостью. Это делало Пеппе более подходящей для его планов. Все остальное не играло никакой роли. Он вошел в лифт и нажал на кнопку.

Как только лифт остановился на ее этаже, он услышал мужской голос:

— Ты не можешь быть так жестока!

Потом раздался голос Пеппе:

— Не могу? Тогда уходи, или ты узнаешь, могу или не могу. Коленки у меня острые.

— Но я только… Ой!

— И не появляйся здесь больше!

Роско повернул за угол. Согнутая пополам фигура попятилась назад и медленно осела на пол. А в открытом проеме двери стояла женщина — нет, скорее богиня. Она была без всякой одежды, не оставляя никакого простора для воображения. Точеная, словно песочные часы, фигурка, плавные линии бедер, тонкая талия, великолепная грудь и падающие на нее каскадом золотистые волосы.

Лишь через мгновение он понял, что этим видением была Пеппе. Но не та ветреная девчонка, которую он подвез на своей машине, а разгневанная женщина, победно возвышающаяся над поверженным врагом, корчившимся у ее ног. И это была не метафора.

Но видение тут же исчезло. Нет, оно не растаяло как дым. Быстрым движением Пеппе запахнула халат, придав себе достойный вид.

— Извини, Джимми, — сказала она, обращаясь к своему поверженному врагу. — Но я тебя предупреждала. И не приходи сюда больше. Ни-ког-да!

Лицо Джимми было мрачнее тучи, когда он с трудом встал.

— Ты еще не все слышала, — прохрипел он, сплевывая на пол. — Иезавель!

На ее лице появилась улыбка.

— Ха! Иезавель? Да кто она такая, в конце концов! Вот если бы ты сравнил меня с Мата Хари, вот это было бы оскорблением… А может, и наоборот… В общем, с какой стороны посмотреть.

Скривившись, Джимми заковылял прочь. Проходя мимо Роско, мрачно прошипел:

— Считай это предупреждением. Не думай, что этот обойдется с тобой лучше.

Роско показал на конверт:

— Я только выполняю функцию доставки.

Не останавливаясь, Джимми бросил на него еще один выразительный взгляд.

Роско подождал, пока парень скроется за углом.

— Прощу прощения за свое неожиданное появление, но вы оставили этот конверт в машине, — сказал он.

Она протянула руку, чтобы взять у него конверт, но ее халат опять распахнулся, и ей пришлось схватиться за полы двумя руками.

— Я занесу его, — сказал он, проходя в квартиру.

Пеппе с шумом захлопнула за ним входную дверь, потом с таким же шумом — за собой дверь в спальню. Роско удивился ее взвинченности. В конце концов, она вышла победительницей, отбив врага. Он много бы отдал за то, чтобы узнать предысторию этой сцены.

Ее квартира оказалась примерно такой, какой он и ожидал ее увидеть, — со множеством всяких безделушек, в стиле, который он обозначал для себя как ультраженский. Мебель дорогая, со вкусом подобранная, с греческим орнаментом, что позволяло предположить у ее хозяйки определенное знакомство с античностью. В углу стол с компьютером и множеством всяких аксессуаров. «Все самое новое, — заметил он с одобрением. — Легкомысленная птичка-невеличка и в то же время технический эксперт? Интересное сочетание».

Через пару минут Пеппе вышла из спальни, на ней были свитер и джинсы. Джинсы изрядно потертые, но зато прекрасно подчеркивающие выразительные линии ее бедер.

— Все нормально? — спросил он.

Она с вызовом вскинула голову:

— Разумеется. А почему вы спрашиваете?

— Просто этот парень мне показался несколько не в себе…

— И назвал меня Иезавель, давая понять, что я шлюха. Вы это имели в виду?

— Нет, конечно… Послушайте, я заехал только затем, чтобы вернуть вам бумаги, — вдруг заторопился Роско. — Не обвиняйте меня, что я увидел… ну, в общем, то, что увидел. — Слишком поздно он сообразил, в какую переделку попал.

— И что же, по вашему мнению, вы увидели? — потребовала Пеппе, складывая на груди руки и глядя ему прямо в лицо. Это было непросто — Роско был на целых шесть дюймов выше ее, но недостаток роста она с лихвой компенсировала своей яростью.

Он тоже почувствовал раздражение. В конце концов, он оказал ей услугу…

— Ну… я увидел женщину, проявившую, скажем, некоторую неосмотрительность.

— Неосмотрительность?

— Неосмотрительность в отношении собственной безопасности. Зачем вам нужно было раздеваться перед ним, если вы собирались выставить его из квартиры?

— Значит, вы считаете, что я просто вульгарная кокетка?

— Нет, просто вы не подумали как следует…

— О да, вы-то, конечно, думать умеете! Тут же пришли к заключению, что я разделась, чтобы соблазнить его. Ничего другого вам и в голову не пришло. А что, если он появился у моей двери, когда я вышла из душа?

— Извините, я…

— Так вот, я не раздевалась перед ним! Я сказала, чтобы он не приходил сюда больше! Я говорила ему об этом не раз, но он просто не понимает слова «нет». Как и любой мужчина. И вы не исключение. Все вы думаете, будто настолько неотразимы, что женщина просто не может вам отказать.

— Я вовсе не думал…

— Все вы тщеславные, надменные, настырные, неверные…

— Если вы только…

— А сейчас — уходите!

— Я только зашел, черт возьми, чтобы вернуть вам конверт!

— Спасибо за вашу доброту, сэр, — проговорила Пеппе ледяным тоном. — Но если вы сию же минуту не уйдете отсюда сами, то вы сделаете это по моей воле, и тогда…

— Все. Ухожу.

Из окна ее квартиры была видна дверь подъезда. Пеппе наблюдала за ней до тех пор, пока из подъезда не вышел Роско и не сел в машину. Отвернувшись от окна, она посмотрела на фотографию бабушки и дедушки:

— Ладно, знаю, я вела себя ужасно. Он пришел, чтобы вернуть мне конверт, а я вместо благодарности нагрубила ему. Почему? Не знаю, но он меня разозлил. Как он осмелился так пялиться на меня? Конечно, это не его вина, но вы бы видели его лицо! Он не знал, то ли восхищаться мной, то ли презирать меня. Я могла бы задушить его за это. Дедушка, хватит смеяться! Это не смешно… Ну ладно, может, немного и смешно — так кипеть из-за какой-то ерунды.