Вся ночь - полет - Уинифред Леннокс Страница 5

Бобу Олби было тридцать пять лет, он был холост, достаточно состоятелен и весьма перспективен. Новый дом ему покупала фирма — как очень ценному специалисту. Интернет-магазины становились все более популярными, а у Боба обнаружилось врожденное предопределение к этому занятию, говорил хозяин фирмы, в которой он работал. Хотя при рождении Боба никаких намеков на возможность самого существования подобного бизнеса не было.

Впрочем, и Шейла едва ли с самого рождения мечтала стать риэлтером. Она знала о существовании такой профессии, она на самом деле говорила матери, что уедет в Сан-Франциско и станет работать с недвижимостью. Потом Шейла успешно окончила технологический факультет в университете Сент-Поае и начала работать в риэлтерской фирме только после того, как погиб ее первый муж.

Была ли она все-таки увлечена домом или самим Бобом, который его наконец купил? Сейчас она могла себе признаться, что ее увлек больше дом, чем Боб Олби.

Дом был в три этажа, полный света, который лился в огромные окна, обращенные в сад. Со светлыми стенами, большими комнатами неправильной формы, которые Шейле нравились вот такими, без мебели. Кухня, в центре которой стоял огромный стол на хромированных ножках, края его приподняты на разную высоту, — ничего подобного Шейла никогда не видела. Но как удобно, думала она, особенно когда в семье маленькие дети… А что, у них с Бобом вполне могли быть дети…

Спальни располагались наверху, их четыре, на маленьком лифте можно спуститься вниз, в цоколь, где устроена японская баня, потом подняться на следующий уровень и окунуться в бассейн с морской водой. А вокруг дома разбит цветник с пламенеющей геранью вперемежку с… капустой брокколи. Когда Шейла впервые увидела клумбу, то не поверила, что это самая настоящая капуста, которую можно съесть. Но потом узнала, что прежний хозяин дома был выходцем из Англии, а англичане считают капусту брокколи самым красивым цветком на свете.

Уже после первой встречи с Шейлой ее новый клиент стал названивать сам, он явно искал повод увидеться.

— Шейла, я хотел кое-что уточнить насчет дома…

— Шейла, не помните ли вы высоту гардеробной…

— Шейла, уточните дату строительства. Я хочу проверить гороскоп этого дома…

Она отвечала на все вопросы Боба точно и по-деловому.

— Высота гардеробной девять футов и три дюйма.

— По гороскопу этот дом Лев.

— Нет-нет, — говорил он в следующий раз, когда она уже лежала в постели и держала перед глазами номер журнала «Нэшнл Джиогрэфик». Шейла собиралась прочесть о том, где гнездятся розовые фламинго. — Это не по телефону. Я должен посмотреть в одной из спален, куда именно выходит окно. Вы слышали о фэн-шуй?

— Слышала… — ответила Шейла настороженно, пытаясь уловить, что подсказывает сердце. Но она не позволила голосу смягчиться и отвечала так, словно сидела за столом перед компьютером и готова была искать ответы на все вопросы Боба, нажимая на клавиши. — Это очень важно?

— Да. Очень. Вы можете, Шейла, приехать завтра с ключами?

— Я…

Она колебалась, совершенно точно зная, что пора ей как риэлтеру уж подвести своего клиента к решительным шагам. Чтобы он внес залог… Но как… как женщина, которая по уши влюбилась в этот дом, Шейла хотела ответного чувства. Но уже от клиента, потенциального хозяина дома.

Она знала, ей нужно еще время и нужны еще встречи.

Шейла, мысленно просматривая фильм своей жизни в клинике Нормы, много раз спрашивала себя, на самом ли деле ей нужен был муж. Они с Эдвином неплохо справлялись без посторонних. О чем она не позволяла себя спрашивать, так это о том, виноват ли ее брак с Бобом в смерти сына.

Этот вопрос Норма отсекла сразу, она знала, что каждый человек ищет свою вину в трагедии там, где он пытался сделать что-то в угоду себе, исполнить какие-то собственные желания.

— Представь себе, ты гуляешь с сыном в жаркий день, покупаешь мороженое ему и себе. Потом у него болит горло, а у тебя нет. Так неужели ты должна корить себя за то, что тебе захотелось мороженого?

Вопрос Нормы показался Шейле совсем глупым. Она усмехнулась.

— Глупый вопрос, считаешь? — Норма без запинки прочла ее мысль. — Да, глупый. Такой же глупый, как и тот, которым ты собиралась изводить себя до конца жизни.

Однажды, когда Шейла уже размышляла о своих отношениях с Бобом, ее давняя подруга, с которой они случайно встретились после долгого перерыва и сидели в кафе, обмениваясь сплетнями об общих знакомых, сказала странную, как показалось Шейле, фразу:

— Тебе, Шейла, знаешь, какой нужен муж?

— Какой? — Шейла с любопытством посмотрела на круглое личико подруги в кудряшках апельсинового цвета.

— Богатый и очень занятой.

— Богатый — понятно, — согласилась, улыбаясь, Шейла. — Но занятой? Почему?

Подруга вздохнула и объяснила:

— Поверь мне, в этом мире надоедает всё и надоедают все. — Она скривила губы, будто откусила лимон. — Поэтому, чем меньше видишь кого-то, тем дольше тебе захочется его видеть.

Шейла не считала, что подруга права. Ей, напротив, недоставало общения с первым мужем. Он часто уезжал, и они с Эдвином скучали без него.

Но, дорогая, одергивала себя Шейла, ты выходила замуж за него, и только за него. А сейчас ты хочешь… дом? Но не просто дом, а вместе с Бобом! — спешила она отогнать некстати возникшую мысль.

К тому же, уверяла себя Шейла, ты была такая молодая, когда выходила замуж в первый раз, с такими свежими чувствами. А сейчас тебе за тридцать, ты достаточно устала от жизни… Устала? Скорее привыкла к жизни, она теперь меньше удивляет и волнует.

Женщина за тридцать? — переспросила себя Шейла. Да, так и есть. А если это последний шанс? Не пожалею ли я после? Не забывай, напомнила она себе, ты живешь в обществе, в котором ценится семья, а те, у кого ее нет, неважно по какой причине, просто неудачники. На что ты годишься, если не нужна никому или ни с кем не можешь ужиться?

Шейла замечала, что, когда ее мысли отвлекались от Боба Олби и переключались на дом, на душе становилось необыкновенно приятно. Боб обеспечен и очень занят…

Что ж, если даже со стороны видно, что ей нужно, то почему не увидеть самой?

Шейла сказала Бобу «да». Она согласилась выйти за него замуж, тем более что и Эдвин был не против переехать в этот прекрасный дом, но при одном условии. Это условие показалось Шейле легко выполнимым.

— Мама, — сказал он, — поклянись, что ты разрешишь мне вступить в клуб любителей ловчих птиц.

— А… что это значит? — на всякий случай задала она неопределенный вопрос.

— Это не значит, что я захочу устроить в этом доме птичник, — засмеялся сын. — Но ты разрешишь мне выезжать с членами клуба в поле.