Мой любимый писатель - Кира Лафф Страница 51

Как бы сильно вам этого ни хотелось, вы никогда не сможете перестать быть собой. Никто на самом деле не меняется. И время ничего не исправит. Как там писал Ремарк про время? «Оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта… И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль…» В голове всплыло изображение страницы романа «Триумфальная арка» с нужной цитатой. Какого чёрта? Зачем сейчас? Иногда я просто ненавидел свою фотографическую память!

После истории Лидии всё вставало на свои места. Ненависть бабки. Пиздец. В итоге она была права на счёт меня. О, боже! Да я же порождение ада! Будь я на её месте, я бы тоже себя ненавидел. Наверное, ей стоило больших трудов держать язык за зубами всё это время.

Некоторые люди с рождения обречены на страдания. Так уж устроен мир. Разве новорожденный младенец с пороком сердца заслужил это? Те, кто говорят херню про карму просто пытаются вогнать грёбанный хаос мира в какие-то понятные рамки. Всё бессмысленно. Нет никакого смысла в страданиях. Случайный жребий падает на одних, но проходит мимо других. Мне не повезло. Меня зачло зло. И оно же продолжило жить во мне, распускаясь, расцветая всё ярче с каждым годом. Будто оно единственное и было моим настоящим родителем. А я, как следствие, его сыном. Сыном зла.

Теперь я понял то, что всегда не давало мне покоя. Я понял свою сущность. Эти странные, необъяснимые приступы ярости в детстве. Эта тяга к алкоголю и наркотикам. Нотки садизма в этом чудном букете зависимостей дополняли мой охуенный характер. Даже в своём криминальном прошлом я был похож на него. На трусливого ублюдка из чувства мести изнасиловавшего невинную девочку…

Мама… Мне вдруг привиделось её лицо… Её чудесные серые глаза. Она всегда прощала меня в детстве. Чтобы я ни натворил, она всё покрывала безусловной любовью. Каково ей было смотреть на меня и видеть его? Человека, который разбил её. Лишил мечты стать писателем. Испортил ей жизнь. Я уверен, что уже с детства напоминал его внешне. Наверное, именно поэтому бабка возненавидела меня с нашей самой первой встречи. И она была права! Удивительно, но всё это время она была права на мой счёт. Никогда не забуду её слова на похоронах матери: «Ненормальный. Такой же урод, как и отец!». Тогда я всё ждал, что папаша явится за мной и спасёт. Мама зачем-то внушила мне мысль о том, что мой отец был приличным человеком. Неужели можно так сильно заблуждаться?

Мысли потихоньку стали ускользать от меня… Приятное забытьё обволакивало. Конечности онемели, голова стала лёгкой. Все мысли были вытиснуты из неё странным холодным отупением. Я был несказанно благодарен. Рад этому онемению души и тела. Мне больше никогда, никогда в жизни не хотелось чувствовать. Хотелось просто закрыть глаза и больше не просыпаться. Быть может, мне это удастся? Умереть от передоза – не самая плохая смерть. Наоборот, достаточно приятная. Совсем не та смерть, что я заслужил.

40 часов спустя.

Кира обнимала меня. А я совсем ничего не чувствовал. Точнее не так. Я ощущал опустошение. Теперь я знал, что опасен для неё. Не так, как раньше, когда я думал, что могу исправиться, стать другим. Тогда я просто полагал, что ей было бы лучше держаться от меня подальше. Но подсознательно я всегда возвращался к ней своих мыслях и разрешал себе продолжать обладать ею, пусть даже только у себя в голове. Но теперь… После всего того, что я узнал за прошедшие сутки. Я был абсолютно уверен, что погублю её. Больше не доверял себе. Я себя не контролировал.

Мои психические проблемы заиграли новыми красками, когда я узнал о своём происхождении. Я просто невменяемый человек. Кто знает, когда в очередной раз выстрелит это вечно заряженное ружьё моей охренительной наследственности? По сути, мы с Кирой повторяли судьбу моих родителей. Пусть и не так, как мой отец, но я применял к ней насилие. Да, я никогда не насиловал её сексуально – она всегда отвечала взаимностью – но я, всё же, убивал в ней жизнь. Принуждал. Подавлял. И то, ради какой цели я делал это в прошлом, меня ничуть не оправдывало. Даже наоборот. Цель лишь усугубляла мои прегрешения.

Теперь, после того, как я отважился привязаться, моё хладнокровное желание во что бы то ни стало добиться своего не просто пугало. Оно лишало меня желания жить. Я чувствовал себя прокажённым. Поражённым какой-то опасной заразной болезнью. Человеком, от которого любому здравомыслящему существу лучше держаться подальше.

Неважно, как я оправдывал себя прежде. Теперь я чётко увидел, что натворил. И самое страшное было в том, что я не мог пообещать себе, что это больше не повторится. Что пелена не падёт на мои глаза вновь, и я не превращусь в монстра.

Что я мог предложить моей девочке? Она, наверное, хотела семью, мужа, детей? А я содрогался лишь от одной мысли о том, что могу передать свои отвратительные гены кому-то чистому и невинному. Приговорить человека ещё до его рождения. Как сделал это мой ублюдок-отец. Приговорить на жизнь, полную сумасшествия, ярости и страданий. Нет, я не готов был взять на себя вину ещё и за это.

Я напряжённо стоял напротив девчонки. Своим пьяным от наркотического кайфа мозгом пытался придумать, как объяснить ей тот простой факт, что я ей не пара. Она всегда была такой упрямой, и я не сомневался, что и в этот раз, вопреки здравому смыслу, она не отстанет от меня, даже если я расскажу ей всю правду. Будет всю жизнь жалеть бедного несчастного больного уродца, кем я и являюсь.

Она выжидающе, с какой-то странной мольбой в глазах, смотрела на меня. Но мне не хотелось возвращаться из приятного забытья. Больше суток назад я нырнул в беспамятство, и его холодные воды до сих пор обволакивали меня. Приятное онемение сковало тело и, что более важно, душу. До сих пор мне прекрасно удавалось ничего не чувствовать. Но вот пришла она и стала пытаться выудить меня из пучины оцепенения. Как и всегда.

Я смотрел в её грустные настороженные глаза и будто не видел их. Я не знал, что сказать. У меня вообще не было никакого плана. Солгать? Прогнать? Сделать ей больно? Снова быть козлом? Но я уже так делал. И не раз! Это не помогало. Видимо, оставалось только сказать правду.

Я снова посмотрел в лицо Киры. Оно странно расплывалось, но я постарался сфокусировать зрение. Набрал в грудь побольше воздуха, не имея ни малейшего понятия о том, что нужно делать, произнёс:

- Мне нужно кое-что тебе сказать.

Она вся как-то съёжилась и пугливо уставилась на меня.

- Извини, что не приехал за тобой. – начал я.

Поздновато было говорить это ей сейчас. Сутки назад я не смог решиться на встречу с ней. В пьяном бреду глупо надеялся, что она не отважится на мои поиски, если я просто возьму и исчезну. На что я рассчитывал? Пьяный идиот…

- Ничего, – она скрестила руки на груди и нетерпеливо продолжила. – У тебя что-то случилось? Я вижу, что что-то не так.