Древние чары и Синдбад - Шахразада Страница 51

Крепость была такой же, какой мы ее оставили. Я стянул рубашку, подошел к фонтану и смыл с себя пыль и пот. Снова одевшись, отдыхал, пока Азиза не принесла мне поесть, а потом уснул.

Прошло много времени, пока я пробудился. Утро еще не наступило, хотя небо, кажется, уже посветлело. Я лежал тихо, глядя вверх и раздумывая о нашем положении. У нас почти кончилась еда, мы больше не могли оставаться здесь.

Единственным выходом, по-видимому, было уйти отсюда, но у нас всего одна лошадь. Нет ни гроша, лишь врагов в изобилии. Да и силы меня почти оставили – нелепое это странствие по каменным внутренностям цитадели оказалось совершенно напрасным.

И тогда мы расстались. Азиза почти вытолкала меня из заброшенной крепости и указала путь на восход, к Вратам, через которые можно было бежать без риска, что преследователи найдут твой след.

Сама же она осталась там, на холмах Андалусии, и я не знаю, смогла ли она вернуться в Толедо. Или путь ее пересекся с какой-то бандой… Что ж, тогда она пожертвовала собой ради того, чтобы я оставался жить. Чтобы нашел ту, ради которой отправился в бесконечный путь.

Синдбад слушал рассказ Кербушара так, как малыши слушают волшебную сказку. Слушал и поражался, сколь сильна воля этого человека и сколь решительно идет он к своей цели.

Почти догорел костер, и теперь редкие красноватые блики падали на лица собеседников. Завтра поутру их пути должны были вновь разойтись. И от этого души обоих, столь похожих и столь разных мужчин, одинаково ныли. Быть может, поэтому решился Синдбад задать Кербушару вопрос.

– Быть может, ты мне сможешь что-то посоветовать? Быть может, тебе известно место, где следует искать птицу, о которой говорят лишь легенды, птицу, скорлупа яйца которой может стать той самой «колыбелью жизни»?

– Увы, брат мой, об этом я не знаю ничего. Могу сказать лишь, что твое решение стать наемным солдатом было более чем разумным. Хотя и решение удрать из-за нелепой муштры я тоже не могу назвать проявлением глупости. Полагаю, что следует искать владыку, который солдат держит для защиты своей страны, а не для завоевания страны чужой.

– Думаю, – горько усмехнулся Синдбад, который насмотрелся в своей жизни и владык, и повелителей, – что не родился еще на свет такой царь… Думаю, что и шейха такого не сыскать, равно как и короля…

– Быть может, вчера бы я с тобой согласился. Но вот сегодня могу и поспорить. Есть страна, которая не воюет, ибо сильна, есть владыка, который не мечтает расширить границы, а лишь хочет защитить свою землю… Его я встретил всего несколько дней назад.

– Наверное, повстречал ты, о Кербушар, сказочного принца, ибо никакому настоящему правителю не придет в голову быть столь… некровожадным, столь спокойным и независтливым.

– Такой правитель есть, повторяю тебе, упрямец! Это принц Гарун. Вскоре он примет регалии наследника и станет тем самым властелином, которого ты полагаешь принцем из сказки. Отправляйся к нему на службу. Не думаю, что она будет легкой, однако уверен, что это будет служба, достойная настоящего воина. Принц сам звал меня к нему в гвардию, но я отказался: мой долг – найти Софию. Потом же, когда мои поиски увенчаются успехом…

– Если увенчаются, уважаемый, хотел ты сказать?

– Нет, друг мой, когда я обрету любимую, я и сам напомню Гаруну о предложении, которое отклонил до времени.

– Ты столь уверен в себе и своем будущем, Кербушар?

– Уверен, и уверенность движет мной и уберегает от глупых поступков и коварных врагов. Чего бы я стоил, если бы боялся каждого шороха в темноте?…

Синдбад был вынужден в душе согласиться с каждым словом своего собеседника, ибо лишь уверенность в своих силах и цель, которую сам поставил перед собой, не дают сломаться и стать просто игрушкой в руках жестокой судьбы.

– Тебе же, Синдбад, следует задуматься о том, что ждет тебя впереди. Раньше или позже ты обретешь то, что ищешь. И вот тогда остановись, пусть всего на миг, и подумай: а хочется ли тебе оживлять ту, с которой тебя обручил Аллах великий. Или пусть она остается твоей мечтой, а ты в жизни будешь делать то, что сам считаешь нужным.

– Но тогда она будет спать вечно?!

– Передай эту несчастную скорлупку родителям, – пожал плечами Кербушар, – и отправляйся восвояси. Ибо твоя ли это цель – тихий дом, любящая супруга, орава ребятишек? Тебе придется задуматься об этом, дабы не винить потом ни в чем не повинную девушку или ее достойных родителей.

– Но и тебе, позволю заметить, тоже придется задуматься об этом.

– О да, Синдбад-охотник. Я в свое время задумался, для чего мечтаю найти Старца Горы и хочу ли в самом деле вытащить из его цепких лап свою любимую. Я стократно рисовал перед собой картины своего успеха и стократно поражался тому, что никакой радости от мига соединения со своей прекрасной не испытываю…

– Нет? Ты не радовался даже в своих мечтаниях? Отчего?

– Оттого, юноша, что, после того как я воссоединюсь с Софией, нам предстоит где-то обрести свой дом, наконец соединить свои жизни, найти источник пропитания, защититься от врагов и… Да еще тысячи тысяч задач, сейчас просто смехотворных, предстоит в этом случае решать.

– Так ты отказался от своих поисков?

– О нет, ведь кроме радости взаимного обладания мною движет еще и обещание. Ибо она, моя София, слышала, как я поклялся вновь сделать ее свободной. И потому, даже предвидя грядущие невзгоды, я продолжаю свой путь…

Наступил рассвет и безжалостно пробудил обоих путников. Пути их расходились. И сейчас, в ярком свете утра, они смогли лишь соединить ладони в крепком рукопожатии – ибо самые главные слова смогли сказать друг другу ночью.

Синдбад, как и советовал ему Кербушар, отправился в Багдад. Ему улыбнулась удача. Такой дюжий юноша не мог не попасть в охрану дворца халифа. Скрестив алебарды вместе с еще одним гигантом-охранником, наблюдал он за тем, как принц Гарун становится наследником Гаруном.

Потекли дни новой муштры. Но сейчас в ней Синдбад чувствовал и внутреннюю логику – его учили оборонять, а не нападать, что полностью совпадало с мирным нравом бывшего кузнеца. Быть может, жизнь показалась бы Синдбаду вошедшей в новую колею, быть может, он бы опять начал посматривать за порог, ибо череда дней не делала его ни на шаг ближе к цели. Но новый поворот колеса Фортуны указал Синдбаду, что он на своем месте и что не следует делать опрометчивых шагов.

Как-то на закате увидел Синдбад мчащегося во весь опор всадника, который буквально влетел на площадь перед дворцом. Серебряная байза мелькнула в его зажатом кулаке, и гонца, не медля ни секунды, провели к халифу, уже халифу Гаруну.

– Должно быть, скверные новости с границы, – пробурчал Исмет, стоящий по другую сторону дверей в главный зал церемоний.