Истинные цвета - Дорис Мортман Страница 51

— Вы раньше бывали на Мальорке? — спросил вдруг Энтони, придвигаясь к ней ближе и явно наслаждаясь ароматом ее духов.

— Нет, — ответила она, дружелюбно улыбаясь. — А вы?

— Частенько. Здесь живут многие из моих авторов.

— Так вот откуда вы знаете Нельсона Медину. Вас с ним связывает бизнес?

— И да и нет, — сказал он. — Мы с Нельсоном оба занимаемся изданием книг, но познакомились потому, что вместе с Филиппом были в Вартоне.

Нина нисколько не удивилась. У нее на этот счет была одна социологическая теория: для богатых мир тесен. А кроме того, те, у кого есть деньги, знают, на что их потратить. И вилла Филиппа Медины — лучшее тому доказательство.

Вилла возвышалась на скалистом мысе полуострова Форментор и выглядела впечатляюще.

Водитель лимузина рассказал, что сеньор Медина нанял для постройки виллы самого модного испанского архитектора.

Знатоком архитектуры Нина себя не считала, но даже на ее неискушенный взгляд мастер блестяще справился с задачей. Стены строений были сложены из местного камня, а огромные стеклянные галереи с видом на море и все детали архитектуры так удачно гармонировали со скалами, что сливались с ландшафтом в единое целое.

Вход в дом был расположен в сторожевой башне конца прошлого века, встроенной в главный корпус виллы. Через стеклянную решетку крыши в холл проникал мягкий дневной свет. Два огромных полотна абстракционистов в серо-голубых тонах (одно — Жоржа Брака, второе — Пикассо) повторяли изломы грубой кладки стены, на которой висели. Драматический эффект был столь велик, что Нина почувствовала дрожь в коленях. Проследовав вместе с гостями через стеклянную галерею в огромную гостиную, она с удовольствием выпила предложенный ей бокал кавы.

В гостиной стояла современная удобная мебель. В отделке комнаты преобладали спокойные тона, повторяющие нежные цвета ландшафта, а стены украшали великолепные живописные полотна. Работы признанных мастеров, таких как Фернан Леже, Кандинский, Шагал и Сезанн, соседствовали с современными гигантами.

В самолете Нина пыталась выяснить у попутчиков, почему свадьбу не стали проводить на вилле Нельсона у озера Лугано. И вот теперь, находясь в мальоркском особняке Филиппа, она решила, что вилла в Лугано не столь шикарна. Впрочем, одна из дам предположила, что будущая миссис Медина из суеверия попросила провести бракосочетание в другом месте, а не там, где праздновались три предыдущие свадьбы Нельсона.

Прохаживаясь среди приглашенных, Нина старалась уловить какие-нибудь интересные подробности, относящиеся к предстоящему бракосочетанию, и ей удалось-таки подхватить любопытную информацию: оказывается, отношения Пилар и Медины-сына можно назвать дружескими с большой натяжкой, отец с сыном тоже не очень ладят между собой. Нине оставалось только догадываться: либо Медина-старший заставил сына организовать праздник на своей вилле в знак примирения с его невестой, либо сам Филипп сделал такое предложение во имя семейной гармонии.

Энтони Гартвик оказался идеальным сопровождающим. Взяв Нину под руку, он повел ее на открытую площадку, что входила в ансамбль террас, каменных спусков, патио и садов с зарослями кактусов, кипарисов и рядом клумб с лавандой. Оказалось, что здесь они не одни. За столиком у фонтана сидела группка французов. Итальянцы облюбовали два столика в тени. Американцы же толпились вокруг Филиппа Медины, который показывал гостям свои владения. А у дальней стены невеста и жених принимали поздравления испанцев.

Нельсон, которому уже исполнился шестьдесят один год, пышущий здоровьем красавец, считался одним из самых знаменитых уроженцев Сан-Франциско, будучи основателем издательского дома Медина, известным коллекционером и прославленным любителем женщин. Его первая жена — мать Филиппа — Оливия Тарквин, происходила из семьи видных судовладельцев, что сделало ее свадьбу с Нельсоном в сорок третьем объектом всеобщих пересудов. Когда спустя десять лет они развелись, аннулировав таким образом свой неудачный брак, об этом говорили не меньше, чем о свадьбе.

После Оливии Нельсон последовательно заключал браки еще с двумя дамами, года на три с каждой. После третьего развода он наконец решился на относительно благородный поступок: в брак больше не вступал и таким образом избегал неверности.

В течение многих лет Нельсон наслаждался холостяцкой свободой, перелетая от цветка к цветку, как весенний мотылек. Его ухаживаниям за Пилар Падильо никто не придал особого значения. Красавица блондинка, она была чуть старше тех девиц, что наводняли его гарем, но намного моложе самого Нельсона. Родилась она в предместье Мадрида в семье с весьма скромным достатком. Ни для кого не было секретом, что она дважды выходила замуж — сначала за тореадора, а потом за владельца ночного клуба, — что у нее есть внебрачный сын, имя отца которого тщательно скрывается от любопытных, что она художница, прозябающая в безвестности, и что руководит ею собственная мать. Но любители сплетен явно недооценили Пилар: ей, единственной из всех женщин Нельсона, удавалось его рассмешить.

У отца с сыном было много общего. Оба работали в сфере информации (Нельсон издавал книги и журналы, а Филипп выпускал газеты и телевизионные передачи), оба достигли успеха (Филипп чуть-чуть отставал от Нельсона в списке «четырехсот»), оба прославились как страстные коллекционеры (Нельсон собирал картины старых мастеров, Филипп — современных). Но в то же время Нельсон вот-вот вступит в четвертый брак, а тридцатишестилетний Филипп до сих пор не женат: ни супруги, ни помолвки, ни продолжительных связей.

Нина размышляла об этом, пока не раздался звон колокольчика — сигнал к началу обеда. При виде троих испанцев, шедших чуть впереди, у Нины пересохло во рту: и спустя четырнадцать лет она безошибочно узнала в них супругов Мурильо и Паскву Барбу.

С какой же благодарностью она взглянула на Энтони, когда он усадил ее за несколько столиков от деда и бабки Изабель и того зловещего типа.

Она помимо воли бросала осторожные взгляды в сторону Мурильо. Интересно, узнают ли они ее, обернувшись? Правда, в то время она была еще ребенком, и видели они ее всего один раз, да и то их больше интересовали Изабель и Флора.

Тем временем, расхаживая между столиков, Филипп беседовал с гостями. Нина мысленно старалась оценить Филиппа со всей объективностью — не как бывшего и, возможно, будущего босса и не как потенциального поклонника или возлюбленного. Да, у него прекрасные манеры, он со всеми мил и любезен, независимо от возраста и национальности. О размерах его богатства можно судить по тому, как сильные мира сего прислушиваются к его мнению. И только слепой не заметит, как он хорош собой и по-мужски привлекателен.

Интересно, почему он до сих пор с ней не переспал?

Медина-младший уже успел обойти три столика, как вдруг его окликнул сидевший неподалеку барселонский издатель:

— Кто этот новый художник, Филипп?

Нина перехватила его взгляд и увидела огромную картину — почти во всю стену.

— Эта художница — уроженка вашего прекрасного города, — ответил Филипп. Сердце Нины отчаянно забилось. — Потрясающе талантливая Изабель де Луна.