Кинжал с красной лилией - Жюльетта Бенцони Страница 53

Он заторопился к себе на квартиру, чтобы собраться в дорогу. Путь его лежал мимо Сен-Жермен-Л'Осеруа, и Антуан решил зайти в собор. Самое естественное сыновнее почтение требовало, чтобы перед отъездом из Парижа он простился со своим покойным отцом.

Когда он вошел под синие с золотыми лилиями своды, которые были не так давно построены и обязаны своим появлением набожности Марии де Медичи, месса уже подходила к концу, священник причащал горстку прихожан, что стояли на коленях перед алтарем. Антуан давно не исповедовался и поэтому не подошел, чтобы получить гостию. Напротив, он встал за колонну и там дождался последнего благословения. Потом он дождался, пока прихожане разойдутся, и тогда уже, взяв у входа свечу, спустился в крипту.

Он сразу же увидел то, что искал: стоящий на козлах гроб, покрытый черным с серебряной бахромой покровом, поверх которого лежал герб де Саррансов. По обе стороны гроба теплились две большие свечи, освещая стоящую в головах чашу со святой водой и кропило. Тут же стояли две скамеечки для преклонения колен, чтобы пришедшие могли помолиться, и большой подсвечник для свечей, в котором, однако, не горело ни одной. Антуан зажег свою, поставил ее в подсвечник и преклонил колени, но не мог припомнить заупокойной молитвы, только привычные, каждодневные приходили ему на ум. Он помолился, как умел, а потом сел возле гроба, где покоился тот, кому он обязан был жизнью. Он надеялся, что, успокоившись, почувствует к отцу любовь и нежность. Но не почувствовал ничего. В памяти не возникло ни одного воспоминания, которое растрогало бы его сердце. Антуан чувствовал только смутную горечь и сожаление, что не может узнать ответы на вопросы, которые его мучили. Хотя бы на один, самый главный: что же произошло в ночь чудовищной свадьбы? Как решилась юная прекрасная девушка на ужасный поступок, который ее освободил от этого брака? Да, она не хотела принадлежать маркизу и объявила об этом во всеуслышание перед всем королевским двором, но ее принудили. Достаточное ли это основание для убийства? По чести говоря, если бы он не услышал свидетельства старушки Гонории, он охотнее склонился бы к версии вмешательства отчаявшегося любовника. Он и сам был на такое способен, если бы женихом не был его отец... Еще бы! Как только он увидел Лоренцу, в нем вспыхнуло бешеное желание завоевать ее. Оно было так неодолимо, что молодой человек вынужден был бежать, лишь бы не присутствовать на венчании, после которого она должна была стать добычей похоти Гектора, который даже не считал нужным скрывать ее...

Сочтя, что выполнил свой сыновний долг, Антуан встал с табурета и перекрестился, собираясь покинуть собор. Позади него стояла женщина под вуалью, тонкий полупрозрачный муслин позволил Антуану узнать Элоди де Ла Мотт-Фейи, в руках она держала цветы.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом девушка подошла, положила букет на погребальный покров, сотворила короткую молитву и приблизилась к Антуану.

— Я прихожу сюда каждый день, — прошептала она.

— Почему?

— Ради встречи, которая наконец произошла сегодня. Я не сомневалась, что вы исполните свой сыновний долг, как только вернетесь. Здравствуйте, Антуан.

— Здравствуйте, Элоди! Но все-таки почему вы приходите к маркизу? Он ведь для вас никто...

— Он попросил моей руки, чтобы вложить ее в вашу. Я обязана ему своим самым большим счастьем... Пусть оно продлилось всего несколько коротких минут...

Она подняла на юношу голубые глаза, исполненные горестной нежности, и Антуан почувствовал, что тень былой любви промелькнула в его сердце. Он не мог не признать, что синеглазая Элоди была обворожительна в синем бархатном плаще с капюшоном, отделанным белым мехом.

— Мне казалось, вы были столь же счастливы, когда я говорил вам о своей любви, — заявил Антуан с присущей мужчинам великолепной безответственностью.

— Да, так оно и было, но вы помните, сколько нас разделяло препятствий! Казалось, что весь мир восстал против нашей любви, и вдруг в один миг все переменилось, и добрый маркиз де Сарранс склонился перед моей матерью, прося ее согласия на наш союз. А потом все вновь распалось по вине исчадия ада, которое могло бы стать и вашей женой. Но он, наш герой и ваш спаситель, он почувствовал опасность и решил уберечь вас от нее! Он все взял на себя! Не побоялся чар злой ведьмы, но не смог с ними справиться... И вот он мертв! Вы можете гордиться им, дорогой Антуан! А я никогда его не забуду... И вы тоже, правда?

— Опасности, что я его забуду, нет, не сомневайтесь в этом, — произнес Антуан, не без удивления выслушав панегирик своему батюшке из уст своей бывшей невесты. — Но я бесконечно тронут вашим благочестивым образом мыслей и попечением, которым вы окружили усопшего.

— Мое попечение так естественно, — прервала она его. — Разве не должна была я стать ему дочерью?.. И мне кажется, что не все еще потеряно.

Она приблизилась к Антуану и положила свою маленькую ручку в перчатке ему на запястье.

— Что вы имеете в виду? — с невольным опасением задал он вопрос.

— Самый естественный ход событий. Вы стали жертвой колдовства, от которого ваш отец освободил вас. И все, что было между нами, может вновь вернуться и быть таким же, как было прежде. Залогом этого стала наша сегодняшняя встреча. Поверьте, ваш отец, глядя на нас с небес, помог нам встретиться...

Антуану стало немного не по себе. Его утягивали в смутные дебри мистицизма. Если он позволит Элоди продолжать, то оглянуться не успеет, как встанет под венец. Пора было отчетливо, по-военному поставить точку.

— Полагаю, вы преувеличиваете могущество моего отца, — скептически отозвался он. — Что касается меня, то я пришел сюда, желая убедиться в том, что все необходимое для погребения сделано. Оно состоится, к сожалению, только после моего возвращения.

— Возвращения? Неужели вы снова уезжаете?

— Да, именно так.

— И куда же, можно узнать?

— Туда, куда меня посылают. Я солдат, Элоди, и у меня есть начальники. Я повинуюсь их приказам. А у вас я искренне прошу прощения.

Он на ходу поклонился ей и поспешно направился к лестнице, но Элоди снова окликнула его:

— Антуан!

— Осмелюсь добавить, что я весьма спешу.

— Тем хуже! Нам еще нужно столько сказать друг другу!

— Придется подождать. И думаю, что для вас это не будет большим огорчением. Ведь во время нашей последней встречи вы сообщили мне, что ненавидите меня, и ваша ненависть продлится до конца ваших дней.

— Отчаяние и гнев стали причиной безумных слов. Вы прекрасно знаете, что ничего подобного нет у меня в сердце. Идите, а я пока помолюсь за вас... Вернее, за нас. Чтобы ваш великодушный отец попросил доброго Господа и его ангелов избавить вас от чар, во власти которых, как я вижу, вы по-прежнему находитесь.

Девушка наконец повернулась к нему спиной, преклонила колени на одной из молитвенных скамеечек и опустила лицо к сомкнутым ладоням. Антуан промолчал, понимая, что все его слова не смогут пробить столь несгибаемое упорство. Он пожал плечами, быстро поднялся по ступенькам лестницы, перекрестился перед алтарем, на котором горела свеча, а потом поспешно покинул церковь, опасаясь еще какой-нибудь нежелательной встречи. Однако вполне благополучно добрался до дома.