Загадочная незнакомка - Эмма Крейг Страница 55

Габриэль попытался передать своими объятиями, как сильно он ей сочувствует. Он слышал ее глубокое хриплое дыхание и понимал, что она опять сдерживает слезы. Он восхищался тем, что она вообще могла об этом говорить.

– Мои родители умерли во время эпидемии гриппа в девяносто четвертом.

– Мне очень жаль.

О Боже! Это значило, что она потеряла родителей и сына в очень короткий промежуток времени. Габриэль поморщился.

– Я горевала. К тому времени я сблизилась со своими родителями. Я очень их любила, а они любили меня. Кроме того, я говорила, между ними появились взаимопонимание и любовь, что, наверное, было самым большим чудом.

– Пожалуй, ты права. – Габриэль редко встречал супружеские пары, которые долго прожили вместе и сохранили взаимные чувства. Как видно, Мадригалы были из их числа.

– Мне было так тяжело, когда я потеряла родителей и Джошуа! Ему было всего шесть лет.

– Ты хочешь сказать, что потеряла своих родителей и сына в один год? – О, это было даже хуже, чем он предполагал!

– Да, – прошептала она чуть слышно.

– Ах, Софи, жизнь – такая несправедливая штука!

– Это верно.

Он обнял свою возлюбленную и лег вместе с ней под одеяло.

– Как жаль, что я не могу вернуть тебе Джошуа, милая! Знаю, это звучит глупо, но я говорю от души.

– Спасибо.

Габриэль наконец-то понял одну важную вещь в характере Софи.

– Черт возьми, неудивительно, что ты ненавидишь мужчин.

– Большинство из них, – согласилась она после минутного раздумья. – Думаю, это не совсем справедливо. Мой отец был хорошим человеком, и дядя Джером тоже. А Джошуа… – она замолчала и судорожно сглотнула, – из него мог получиться отличный мужчина.

– Конечно, милая. Я в этом не сомневаюсь. Мы не все такие, как Джон Хорн, Софи. Клянусь Богом.

– Я знаю. Или нахальный мистер Паттерсон из Тусона.

– Черт возьми, я его уже забыл!

Она усмехнулась:

– Если этих двух примеров недостаточно, я могу привести еще миллион. Мне доводилось встречаться со многими негодяями. Почтенные отцы семейства считают меня легкой добычей.

– Чепуха! Ты заслуживаешь куда большего уважения, чем все остальные женщины.

– Спасибо. Я уверена, что, оценивая степень моего приличия, ты забываешь про наши теперешние обстоятельства.

– Не надо язвить, Софи. Ты знаешь, о чем я говорю.

– Пожалуй, да.

Габриэль так давно ее хотел и их первая близость была такой великолепной, что он очень скоро воспылал новым желанием. Но он держал себя в руках, понимая, что в данной ситуации это будет не совсем уместно. При одной мысли о том, что маленький Джошуа Мадригал был застрелен на улице Сан-Антонио негодяем Иво Хардвиком, он приходил в волнение.

Черт возьми! Когда это он, Габриэль Кэйн, стал таким щепетильным? Почему вдруг в нем проснулись угрызения совести? Но это случилось, и он не знал, как укрыться от самого себя. Во всяком случае, ему было приятно просто лежать с Софи Мадригал и сжимать ее в объятиях. Он мечтал как можно скорее опять исследовать каждый дюйм ее тела и надеялся, что она не будет возражать.

Как же остаться вместе с Софи после того, как он арестует Иво Хардвика и привезет его в Абилин? Конечно, сначала ему придется пригладить ее встрепанные перышки. Она не на шутку разозлится, ведь она хочет сама убить Хардвика. Но Габриэль верил в себя и знал, что все как-нибудь уладится.

Как же ему остаться с Софи? Обычно, если у людей возникают такие вопросы, они женятся…

Мысль о женитьбе была для него неожиданна. С ней он и заснул.

«Я все ему рассказала…» Софи поклялась никогда и никому не рассказывать про Джошуа, тем более мужчине. И вот пожалуйста! Теперь Габриэль Кэйн знает все. Даже про Джона Хорна, про ее глупость и про родителей.

Она с трудом в это верила. Любовь отнимает у женщин мозги. И надо же ей было влюбиться именно в этого мужчину! Причем в такое неподходящее время. Даже Габриэль признал, как несправедлива жизнь.

Однако больше всего ей хотелось свернуться клубком, укрыться от всех бед в объятиях Габриэля Кэйна и проспать в его постели до утра. Это был бы крепкий, счастливый сон.

Но она не могла так поступить. Сегодня ночью ей надо отомстить Иво Хардвику за своего мальчика, а потом уже думать о своем счастье… если ей вообще суждено быть счастливой.

Судьба. Нет, она не должна думать о таких отвлеченных вещах!

Чувствуя усталость, Софи осторожно высвободилась из объятий Габриэля. Волшебный аромат улетучился, и все вернулось на свою обычную орбиту. Ночная прохлада тронула ее тело, которое до этого согревалось руками Габриэля. Ее пронзила острая стрела раскаяния. А может, отложить свой план на другой раз? В конце концов, она может с таким же успехом убить Хардвика завтра. Совсем не обязательно гоняться за ним этой ночью.

Нет, она не ослабит своей решимости! Сегодня ночью она знает, где искать свою жертву. Если она будет тянуть, Хардвик исчезнет… или у нее не останется сил на новую попытку.

К тому же сегодня ночью Габриэль обезоружен. Он не помешает ей осуществить свой план. Другого такого шанса может и не быть. Почему же у нее на душе так тоскливо? Софи надеялась, что это чувство пройдет.

Когда Габриэль проснется и узнает, что она сделала, он будет ее презирать… Сердце ее сжалось. Но нет, она не будет об этом думать. Есть и другие, гораздо более приятные вещи. Например, ее цель – стереть Иво Хардвика с лица земли.

Софи оделась. В комнате было достаточно светло. Она собрала свои вещи и всю одежду Габриэля, включая две пары ботинок, и на цыпочках подошла к кровати. Как жаль, что она не может его поцеловать!

Мысль о том, что другого раза может и не быть, тяготила ей душу. Ну почему это должно было случиться именно сейчас? Сейчас, когда она наконец-то нашла настоящего мужчину. Она покачала головой, злясь на себя за то, что впадает в сентиментальность.

«Нет, – сказала она себе, – все мужчины подлецы, и Габриэль Кэйн ничуть не лучше. Он бросил бы меня точно так же, как делали все остальные. На всем свете нет ни одного порядочного джентльмена».

Софи знала, что обманывает себя. По щекам ее катились слезы. Ей было жалко Джошуа, Габриэля… и саму себя. Она тихо закрыла за собой дверь, оставив Габриэля спать сном праведника на их ложе любви.

Габриэль проснулся с ощущением счастья и тут же вспомнил про Софи.

«Ах, Софи! Женщина, которую я люблю!»

Он повернулся на бок, не открывая глаз и мечтая о новом соитии. Этой ночью они сотворили чудо.