Охота на невесту - Шарон Айл Страница 58

Посмеиваясь про себя, Люси закрыла дверь на ключ, затем подошла к письменному столу Себастьяна. Усевшись за стол, углубилась в чтение. Не веря своим глазам, она перечитала письмо еще раз, внимательно вчитываясь в каждое слово.

Дорогая Пенелопа! Говорят, вы самая умная женщина на свете. Если это правда, может быть, вы поможете мне понять мою жену. Потому что — это ясно как день — сам я на такое не способен. Вы спросите меня, в чем проблема. А вот в чем: моя обожаемая и совершенная во всех других отношениях жена мне лжет!

Я всегда помогал ей всеми мыслимыми и немыслимыми способами, сделав для нее и для ее сумасшедшей семейки больше, чем в состоянии сделать любой нормальный человек. И чем же она отплатила мне за мою доброту? Она лжет мне и в темных уголках своего жестокого сердца прячет от меня свои маленькие секреты.

Как вы думаете, что мне делать? Ответьте, о самая умная среди женщин! Развестись с ней? Но это было бы слишком просто.

Покончить с ней, четвертовав ее? Слишком грязно и неэстетично.

Или, возможно — хотя вряд ли я так поступлю, — мне лучше дать объявление в вашу газету и открыть всем людям правду о том, кто она такая и что собой представляет на самом деле?

Жду вашего мудрого совета.

Одураченный, повергнутый в уныние и слегка доведенный до сумасшествия

Когда Себастьян вошел в тот вечер в свой номер, Люси, желая избежать разговора с ним, закрыла глаза и притворилась спящей. Когда же он улегся с ней рядом, она вдруг вспомнила, что Себ пригрозил ей, — мол, сегодня ночью кровать будет ужасно скрипеть. Люси ожидала, что он попытается ее разбудить, но Себастьян не сделал этого. Он молча уткнулся лицом в подушку и тут же заснул.

Люси решила избегать мужа как можно дольше. На следующее утро она собиралась незаметно выскользнуть из постели, не разбудив его, а затем тихонечко одеться и улизнуть. Но стоило ей отбросить простыню, как Себ схватил ее за руку и потянул обратно в кровать. Люси внимательно посмотрела на него. У Себастьяна был такой вид, словно он давно не спал и ждал, когда она проснется. Судорожно сглотнув, она сказала:

— Ах, доброе утро…

— Доброе?

Полагая, что пришел неминуемый час расплаты, Люси со вздохом опустила голову на подушку, ожидая самого худшего. У нее не оставалось никаких сомнений: Себастьян и есть тот самый «Одураченный, повергнутый в уныние и слегка доведенный до сумасшествия». Люси недоумевала, как Себастьян мог догадаться, что она — та самая загадочная Пенелопа. Но в том, что он действительно это знал, она была уверена.

Собираясь с духом, она сделала вид, что пребывает в полнейшем неведении, и невозмутимо спросила:

— Тебя что-то беспокоит?

— Да. Во-первых, меня беспокоит Чарли. Я всегда знал, как много он для тебя значит, но понятия не имел, что вы до сих пор встречаетесь с ним за моей спиной.

Ошеломленная словами мужа, Люси воскликнула:

— О чем ты?!

— Идея пожениться принадлежит тебе, а не мне, — продолжал Себастьян. — Если ты на самом деле хочешь выйти замуж за Чарли, я немедленно дам тебе развод. Я больше не хочу, чтобы из меня делали идиота.

— Но мне не нужен Чарли! — закричала Люси. Сейчас она даже не могла представить, что когда-то он был ей нужен. — Почему ты мне это говоришь?

— Потому что мне надоели твои тайны! — До этого момента Себастьян лежал на спине, глядя в потолок, и избегал смотреть Люси в глаза. А теперь он повернулся и посмотрел на нее с укоризной. — С того самого момента, как ты приехала в Эмансипейшен, ты все время пыталась вернуть себе Чарли. Когда же это у тебя не получилось, ты использовала меня, чтобы здесь остаться. Так ведь?

— Ну, вроде того.

— Мне, как и любому другому человеку с мозгами, совершенно ясно: Чарли сожалеет о том, как с тобой обошелся, и он до сих пор тебя любит. По-моему, ты чувствуешь к нему то же самое. И ты хотела остаться здесь только для того, чтобы находиться ближе к нему. Этого не может быть! Он не может так о ней думать!

— Себастьян, ты сейчас очень далек от истины. Ты ничего не понимаешь.

Он рассмеялся, но в его смехе не было веселья.

— Я не понимаю многого, особенно того, что касается женщин.

— Ты в самом деле полагаешь, что я отношусь к тем женщинам, которые могут любить одного мужчину, а спать с другим?

Себ пожал плечами:

— Я подумал, что это, возможно, твой способ отыграться.

Люси уже больше не защищалась. Глядя на мужа сверкающими от гнева глазами, она резким тоном спросила:

— Да за кого же ты меня принимаешь?

Себ не был готов к такому отпору. Опершись на локоть, он приподнялся, осторожно поправил выбившуюся из ее прически прядь и сказал:

— Нет, ты не такая!

Люси вздохнула с облегчением:

— Тогда почему ты не веришь мне, когда я говорю, что Чарли больше ничего для меня не значит? Он для меня — пустое место!

— То есть ты не собираешься броситься в объятия Чарли в ту же секунду, когда закончится наш договор?

— Нет, но только… — Она вспыхнула и проговорила: — Конечно же, нет, черт возьми!

Усмехнувшись, Себ снова улегся.

— Пожалуй, у меня нет причин в этом сомневаться. Хотя во всем остальном я не верю ни единому твоему слову!

Люси тут же притихла. Себастьян даже стал подозревать, что она заснула. Но она вдруг с дрожью в голосе проговорила:

— Значит, это ты написал письмо Пенелопе и положил его в мой письменный стол, не так ли?

Она уже обнаружила письмо! Что ж, прекрасно! Широко улыбаясь, от души наслаждаясь моментом, Себ запрокинул руки за голову и признался:

— Да, это я написал письмо.

— Как ты узнал?..

Себастьяну не хотелось упоминать про отца Люси.

— Разве это имеет какое-то значение?

— Нет, наверное… — со вздохом ответила Люси. Себ тоже вздохнул; в глубине души он испытывал жалость к Люси, но он ненавидел ложь во всех ее проявлениях.

— Зато имеет значение кое-что другое, — продолжал он. — Я не раз просил тебя выяснить, кто такая Пенелопа, и каждый раз ты лгала мне.

— Но я хотела тебе рассказать!.. — воскликнула Люси. — Больше всего на свете мне хотелось тебе все рассказать! Только, понимаешь, я обещала Хейзел, что буду молчать. Если бы ты узнал об этом, ты бы попытался заставить меня писать для своей «Трибюн». Я не могла поступить с Хейзел настолько непорядочно! Видишь ли, у меня не было выбора. Ты можешь это понять?

— С трудом. Я могу понять твои обязательства по отношению к Хейзел, тот факт, что ты не хотела ее подвести. Но я не одобряю твоего поведения. Разве это может мне понравиться?