Хэппи-энд - Кэтрин Стоун Страница 59

– Саманта, ты понимаешь меня? – с сомнением спросила Рейвен.

– Еще как понимает! – вмешалась Мелоди... Именно об этом говорил нам папа, когда услышал, как Жанетт объясняла нам, что у мужчин есть «свои мужские потребности»!

При этих словах Мелоди недоуменно пожала плечами, потому что для нее «мужские потребности» и вовсе были непонятны.

– До того дня, когда Жанетт внезапно появилась в нашем доме, мы даже не знали о ее существовании. А папа очень рассердился, когда вернулся вечером домой и увидел Жанетг! – затараторила Мелоди. – А когда услышал, как она рассказывала нам о мужчинах и их «потребностях», и вовсе пришел в ярость! Он сказал что нельзя забивать наши головы такой ерундой!

– Ну что же, в этом я совершенно с ним согласна, – кивнула Рейвен.

– Я уверена, после такого разговора он больше никогда не виделся с ней! – воскликнула Мелоди с детской непосредственностью.

Рейвен было приятно слышать, что Ник защищал своих дочерей от тех, кто пытался сломать в их юных душах систему высоких нравственных ценностей.

Похоже, Саманта прекрасно знала, что ее слова, оскорбительны для женского достоинства. Может, она хотела поймать Рейвен в ловушку? Может, она хотела, чтобы Рейвен согласилась с этим утверждением, а потом она бы рассказала об этом отцу, который, как девочка убедилась на собственном опыте, не разделял эту точку зрения?

Теперь уже трудно было сказать, зачем Саманта завела этот разговор. Было ясно лишь одно – Рейвен поразила ее своей готовностью защищать девочек точно так же, как это делал их собственный отец, самый любящий и заботливый отец в мире! Заметив в глазах Саманты смущение, Рейвен мягко предложила:

– Наверное, ты хотела сказать, что тебе не нужна... что не хочешь иметь новую мать.

– Ой! – тихонько изумилась Мелоди, никак не ожидая услышать столь откровенные слова.

Саманта ничего не сказала в ответ, но ее печальное молчание было красноречивее любых слов.

– Послушай меня, Саманта. Я вовсе не стремлюсь стать твоей второй матерью. Мне и в голову это не приходило. Кроме того, я вовсе не уверена, что могу быть настоящей матерью.

– Почему? – прошептала Мелоди, изумленно распахнув синие глаза.

Прежде чем ответить, Рейвен вспомнила о том, как она, нелюбимая дочь наркоманки, неоднократно пыталась забеременеть, но это у нее никогда не получалось. Природа не хотела дарить ей, ледяной статуе с мертвым чревом, счастье материнства.

– Это слишком долгая история, – уклончиво проговорила она наконец. – Просто мне кажется, что хорошей матери из меня не получится, вот и все.

– Ау вас есть мама? – пытливо взглянула на нее Мелоди.

– Знаешь, я не видела ее уже пятнадцать лет, – вздохнула Рейвен, решив говорить девочкам только правду. – За несколько недель до моего окончания школы она внезапно уехала, оставив меня одну. У меня никогда не было ни отца, ни братьев, ни сестер... я осталась совсем одна. Очень долгое время я думала, что мама уехала потому, что я сделала что-то не так, чем-то обидела ее, но потом поняла, что причина ее поспешного отъезда заключалась в ней самой, а не во мне. Теперь, став взрослой и многое поняв, я не могу ее назвать самой хорошей матерью на свете, но она сделала все, что могла.

Рейвен замолчала. За столом сидели три девочки, брошенные своими матерями, и молчали. Через несколько секунд Рейвен снова превратилась во взрослую Женщину и тихо сказала:

– Не каждая женщина может быть хорошей матерью, и в этом никто не виноват. Просто так устроен мир...

К тому времени, когда Ник с большими свертками в руках вернулся из пиццерии, разговор на кухне шел о любимых музыкальных группах девочек, и весь оставшийся вечер Саманта была живой и разговорчивой. Она часто смотрела на Рейвен своими большими темно-голубыми глазами, и в них мелькала то надежда, то недоверчивость.

Рейвен знала, что Ник уведет девочек в половине девятого вечера, если не раньше, потому что на следующий день им предстояло идти в школу. Мелоди обычно укладывали спать в девять часов вечера, а Саманту часом позже.

Но вот наступила половина девятого, и никто даже не заметил этого. Когда Ник напомнил о времени, девочки лишь пожали плечами, продолжая увлеченно разговаривать с Рейвен, которая рассказывала им о снежных чикагских зимах.

В четверть десятого Ник сделал еще одну попытку распрощаться с гостеприимной хозяйкой. Несмотря на живейший интерес Мелоди к рассказам Рейвен, Ник опытным отцовским глазом видел, что у младшей дочери глаза начали слипаться.

Через пять минут обе девочки, подчиняясь отцовскому приказу, вежливо поблагодарили Рейвен за прекрасный вечер и направились в коридор. На прощание Мелоди еще раз сказала «спасибо» и доверчиво прижалась к Рейвен щекой. На какой-то миг Рейвен показалось, что и Саманта обнимает ее на прощание, но девочка так и не сдвинулась с места. Наконец она тихо сказала:

– Простите меня за то, что я наговорила вам сегодня.

В порыве горячего сочувствия Рейвен сама обняла девочку за плечи.

– Мне не за что прощать тебя, Саманта. Твои слова натолкнули нас всех на очень важный и интересный разговор.

Пока грузовик Ника разворачивался у дома Рейвен, она с улыбкой махала рукой вслед девочкам и их отцу. Все трое тоже махали ей в ответ. Потом габаритные огни грузовика скрылись в темноте...

И Рейвен расплакалась. Горячие слезы нахлынули неожиданно, и, утопая в них, она пыталась утешить себя мыслью о том, что, несмотря на испорченную яблочную шарлотку, вечер все-таки удался. Все получилось гораздо лучше, чем они с Ником могли ожидать.

Но сердце продолжало плакать, словно хотело крикнуть вслед уехавшим гостям: «Не оставляйте меня! Возьмите меня с собой! Прошу вас! Мы можем стать одной семьей! Нам будет хорошо вместе!»

Внутренний голос тут же одернул ее: «Ник вовсе не собирается препоручать заботы о своих любимых дочерях кому-либо другому. Да, он сам хотел познакомить их с тобой и даже оставил вас наедине, уйдя за пиццей, но ведь тебе отлично известно, что ты никогда не сможешь стать им хорошей матерью, разве нет? Кроме того, разве Ник когда-нибудь давал тебе понять, что он заинтересован в чем-то большем, чем несколько ночей страстной любви? Саманта была права: ему не нужна ни жена, ни новая мать для его дочерей».

Вспомнив, что еще говорила Саманта, Рейвен вздрогнула всем телом и съежилась в комочек. У Ника есть естественные мужские потребности, и он часто встречается со многими женщинами, которые просто счастливы, удовлетворить его желания. И хотя Рейвен убеждала девочек никогда не терять достоинства, никогда не ценить себя слишком низко, сама она всю жизнь только этим и занималась... потому что отчаянно искала настоящую любовь.

Да, она очень хотела быть любимой, но еще больше она хотела любить. Именно поэтому Рейвен всегда хотела иметь детей. В глубине души у нее еще осталась слабая надежда на то, что она все-таки сможет стать хорошей матерью, сможет любить, защищать, заботиться..