Ни за какие сокровища - Вера Фальски Страница 59

– Эва, ты оглохла? Я зову тебя, а ты не реагируешь. – Сестра выросла как из-под земли. – Ты принесла ботинки?

– Что? – Сбитая с толку Эва не могла сразу вернуться в реальность.

– Ботинки принесла? – повторила Ханка со все возрастающим раздражением. – Принесла, так давай, а то я спешу. – Она взяла сумку и заглянула в нее. – Хорошо, спасибо, пока.

Эва очнулась только через мгновение.

– Эй, минутку! – крикнула она в спину сестре. – Ханка, подожди!

Та неохотно обернулась.

– Ну?

– Э-э-э… – Эва сама не знала, что хотела спросить.

– Ну раз так, я пошла. Пока.

Это был действительно кошмарный день!

Еще немного, и она испортила бы бесценную средневековую рукопись, которую старательно обеззараживала уже несколько дней. В последнее мгновение Эва поняла, что по рассеянности плохо приготовила раствор, с помощью которого должна была расправиться с колонией грибка Penicillium spinulosum, уже успевшего нанести небольшие повреждения. Биоцидное средство, которое она едва не нанесла на пергамент, наверняка оказался бы убийственным для всего, что встретит на своем пути, а для драгоценной бумаги – тем более. Документ, написанный на латыни и датированный – что не пустяк! – 1230 годом, подтверждал, что прусский епископ Кристиан передает тевтонскому ордену свои владения и права. «Ну вот пожалуйста, браво! Может, наш уважаемый приходский священник возьмет пример со своего брата по вере из тринадцатого века и отречется от имущества в пользу какого-нибудь ордена? Или, например, детдома?» – зло подумала Эва. Однако не приходский ксендз был главным источником раздражения, с которым она не могла справиться. Эва была расстроена и все валилось у нее из рук, потому что Тимон Гурка посеял в ней зерно сомнения.

Она не могла прогнать нежелательные мысли, хотя очень старалась.

Что она вообще знала о работе Алекса? Он появился в ее жизни с готовыми тылами: богатством, сказочным домом, крупным бизнесом, скрытым где-то на заднем плане, и прошлым, о котором она ничего не знала. Их любовная история набрала обороты очень быстро, и для Эвы было важно, кто Алекс для нее, а не его биография. Наоборот, ей нравилось, что он не надоедает ей рассказами о своих компаниях, сделках, договорах и контрагентах. Из обрывков служебных разговоров, свидетелем которых она время от времени становилась, было понятно, что ее это не могло бы заинтересовать. Финансово-юридические сложности или понятия типа «диверсификация рисков», «оборотные средства» и «зависимые субъекты» вызывали у нее зевоту. Оставалось только радоваться, что в Алексе не было ничего от нудного работоголика, а его интересы не ограничивались финансовыми отчетами, таблицами и графиками. Он мог часами говорить о любимых книгах, о фильмах, которые много лет спустя все еще оставались у него в памяти, или о местах, куда бы он хотел когда-нибудь вернуться, – конечно, вместе с ней! – и это было чудесно. Он заражал ее своим каким-то детским интересом ко всему на свете и стремлением наслаждаться жизнью. Пребывание рядом с ним проходило на бесконечный урок беспечности. Проблемы, лавиной обрушившиеся на нее перед их знакомством, теперь потеряли свое значение. Другое дело, что именно он был движущей силой их решения.

Несмотря на все это, ее терзали возвращающиеся с настойчивостью, которой невозможно было сопротивляться, слова Гурки: «Дела пана Кропивницкого как минимум стоит изучить. Вы, думаю, знаете это даже лучше меня». Загвоздка была в том, что она как раз ничего не знала! Роясь в воспоминаниях, Эва убеждалась, что не пропустила никаких тревожных сигналов, не случилось ничего, внушающего мысль, что с его работой связаны какие-то серьезные проблемы. Находясь рядом с Алексом каждый день, она не видела в его поведении спешки, не заметила никаких признаков напряжения. Работа занимала определенную часть его времени и, естественно, присутствовала в его жизни, однако была лишь приложением к тому, кем он был и за что Эва его любила.

Чертов Гурка! Проклятый журналюга! Каким нужно быть негодяем, чтобы вот так, без тени сомнения, врываться в чью-то жизнь! И эти подходы, когда он, разыгрывая милого парня, хитростью пытался что-нибудь из нее вытянуть. «Законченный негодяй!» – злилась Эва, понимая, какие разрушения произвело его неожиданное появление у их дверей. Вторжение чужака с недружелюбными намерениями и непонятными обвинениями относительно Алекса нарушило ее покой, хотя Эва отдавала себе отчет в том, что он просто ищет сенсацию, что такие, как он, без колебаний используют самые грязные методы. «На прицеле»… Ничего себе! Он даже не скрывал, что охотится на жертву. Эва была возмущена: нельзя так просто появиться в чьей-то комфортной, отлаженной жизни, чтобы сбросить бомбу в самый ее центр. Но это еще не самое плохое. Эва осознавала, что на самом деле отравляло ее покой: некий Гурка, человек ниоткуда, разбудил в ней сомнения, нет ли в его обвинениях зерна правды.

Даже услышав, что Алекс вернулся домой, Эва не сдвинулась с места, не вышла ему навстречу, как прежде. Она не знала, как держаться, и потому чувствовала себя ужасно. Ей хотелось спрятаться в какой-нибудь темной дыре и свернуться в клубок.

Через минуту Александр появился в дверях лаборатории. Подошел, наклонился и поцеловал ее в шею.

– Привет, работяга.

Эва не смогла ответить на ласку.

– Привет, – только и сказала она, пытаясь сделать вид, что поглощена работой. – Осторожно, раствор! Убивает все на своем пути. До смерти! – попробовала придать голосу легкости.

– Оставь это. Книгам на сегодня достаточно внимания, пани магистр. – Алекс поднял ее из кресла и обнял. – Теперь моя очередь.

При других обстоятельствах она пришла бы в восторг от такого приветствия. Что может быть лучше, чем любимый человек, соскучившийся после дня разлуки? Александр провел руками по ее спине, добираясь до ягодиц, осторожно прикоснулся губами к мочке уха и легонько толкнул ее в сторону стола. Нет, не сейчас! Эва выскользнула из его объятий. Алекс смотрел на нее, ожидая объяснений.

– Собственно говоря, откуда ты здесь взялся? – спросила она.

Он моргнул, и на долгое время установилась тишина.

– Вернулся из Марадок. Разве я не говорил тебе утром, куда еду? – Алекс огляделся. – Ты ничем тут не надышалась? – Он выглядел искренне обеспокоенным. – Ты уверена, что эти реактивы хорошо закрыты?

– То есть откуда ты взялся тут, на Мазурах? – Эва поняла, что нужно уточнить вопрос. – Почему ты здесь?

– Как это почему? У меня здесь дом.

– Но твоя фирма в Варшаве, там была твоя жизнь. И неожиданно ты все бросаешь и приезжаешь сюда, где нет ничего.

– Откуда вдруг такой вопрос?

Алекс смотрел на нее, и Эве было все сложнее продолжать разговор. Она чувствовала себя предательницей. Расспрашивала, будто он сделал что-то плохое. Ну что же, раз начала, нужно развеять все сомнения. Возврата уже нет.

– Это может выглядеть как побег, – сказала Эва и даже отважилась на него посмотреть, хотя внутри вся дрожала.